В ритме сердца

От безысходности я запрокидываю голову.

— Повеселимся как следует. Пообщаемся! Как ты сам уже успел осознать, пять лет не виделись. Думаю, у тебя есть что мне рассказать! Да и вообще, сегодня тебя ждёт фееричное секс-шоу, поставленное самим Тони Мэрроу. Разве возможно такое пропустить?

— Хорошо, хорошо, всё! Уговорил! Я буду! Я освобожу вечер, — обещаю я, в голове начиная обдумывать, куда переместить все рабочие дела, что были запланированы на сегодня.

И ведь, как назло, именно сейчас мне нужно было остаться без секретаря.

— Точно? А я ведь только начал разогреваться! Могу ещё часами уговаривать.

— Не надо! Нет у меня часов. Сказал же, что буду. — Сдаваясь, поднимаю руки вверх.

— Вот и славно! Я гарантирую нам лучший столик. — Тони победоносно хлопает меня по плечу и отстраняется. — И только посмей обмануть и не прийти. Я же тебя из-под земли достану.

— Даже не сомневаюсь, — отвечаю, прекрасно зная, что он не шутит.

— Ладно, пошёл тогда готовить самых лучших девочек для тебя. Мне даже будет любопытно посмотреть, как они начнут вгрызаться друг другу в глотки. Они те ещё пираньи — за прибыльного клиента готовы любого порвать, — с прищуром говорит Тони, направляясь к выходу.

— Очень многообещающе. — Закатываю глаза, отчётливо представляя себе кровожадную сцену.

— О, ты даже не представляешь…

— Иди уже, Мэрроу! — отмахиваюсь от него, натягивая на себя пиджак.

— До встречи в «Атриуме» — в мире плотских грехов и эротических сновидений! — говорит он напоследок и наконец скрывается за дверью.

Глава 10

Николина

— Нет! Нет! И ещё раз нет! — вскипая до предела, Тони мощно бьёт по музыкальному центру, в миллионный раз прерывая чувственную композицию. — Да что с вами сегодня происходит, курицы бестолковые? С утра оставили последние остатки мозгов на подушке? Вы не слышите, что я вам говорю?

Его громкий голос точно молот забивает острые гвозди в мой рассеянный разум. Я ожидала, что после вынужденного перерыва, который мне пришлось взять для заживления ран, во мне будет бурлить энергия и физические силы для очередных изнурительных смен, но сейчас, даже после трёхчасовой беспрерывной репетиции, я никак не могу влиться в тренировочный процесс и станцевать так, как требует того хореограф. Все движения получаются неслаженные и даются с таким непосильным трудом, будто последние несколько дней я вовсе и не отдыхала.

Но тем не менее я не сдаюсь и пытаюсь всецело сосредоточиться на чистом выполнении танцевальных связок для номера в шоу, даже несмотря на стёртые в кровь ноги.

Эта незначительная боль практически не отвлекает, в отличие от той, что никак не прекращает назойливо скрести мне душу.

Да! Я всё ещё продолжаю приходить в себя после невыносимой ночи и ещё более ужасного утра в квартире Остина. И честно, мне уже самой вконец осточертело захлёбываться в стоячем болоте моих потаённых чувств, поэтому раз за разом стараюсь отвлечься работой, чтобы перестать, наконец, думать о нём и о том, с какой тревогой и придыханием он смотрел на свою драгоценную Лару.

В то утро, стоило им выйти из комнаты, я поняла, что и минуты дольше не хочу там находиться. В моей жизни и так полно криков, ссор и бурных истерик, чтобы вдобавок терпеть протяжные завывания той, кто вызывает во мне лишь прилив раздражения.

Вовсе не из-за того, с каким презрением Лара смотрела на меня, когда кричала все те несправедливые обвинения. И не потому, что она заносчивая, подлая стерва, какими были многие бывшие девушки Остина.

Наоборот.

С какой стороны ни посмотреть — она до тошноты идеальна, и именно этот факт с первого дня их встречи меня неимоверно бесит. Прямо-таки выводит из себя и ревностно душит, туго стягивая горло очевидным осознанием: мне никогда не стать такой же, как она, и не получить от Остина похожего влечения, что он так явно испытывает к ней.

Но хватит об этом. Больше не могу. Надоело!

Да и сейчас время для маски соблазнительной Аннабель, у которой в голове нет ничего, кроме желания доставить другим наслаждение.

— Разве так сложно выполнить всего несколько комбинаций чётко и без «грязи»? — Хромая, Тони выходит в центр зеркального зала, грозно оглядывая всех танцовщиц по сторонам.

Несносность Тони Мэрроу прямо пропорциональна его неоспоримому таланту и профессионализму. Каждое шоу он продумывает от начала до конца: заказывает яркие костюмы, тщательно подбирает музыкальные композиции для танцев и занимается организацией создания декораций и установки необходимого освещения, превращающего сцену в совершенно иной мир.

Но меня как танцора больше всего восхищает в Тони умение создавать дерзкую хореографию, которая не только возбуждает сексуальный интерес зрителя, позволяющий получать удовольствие лишь от увиденного образа, но также грациозно балансирует на тонкой грани между чувственно прекрасным и вызывающе порочным.

— До начала шоу всего пара часов, а я до сих пор не вижу от вас того, что хочу увидеть! Вы что, все сговорились и решили сегодня вывести меня из себя?

Имея за спиной весомый багаж опыта и многолетних выступлений на знаменитых сценах Бродвея, Тони никогда никого не жалеет, заставляя работать на максимуме наших сил и возможностей. Он часто бывает резок, незаслуженно груб и чересчур требователен, но нам приходится терпеть и не возникать, если не хотим в ту же секунду вылететь за двери.

— Никто не хочет злить тебя, Тони, мы не виноваты, что ты вечно всем недоволен!

Удивляюсь неожиданной смелости одной из танцовщиц. Поворачиваю голову в сторону высокой рыжеволосой девушки, что, недовольно скрестив руки на своей искусственной груди внушительных размеров, с вызовом смотрит на Мэрроу. Настоящего имени огненной красотки я не знаю, но в стенах «Атриума» она называет себя — Селена.

В женском коллективе, где царит жёсткая конкуренция за лучший номер на сцене и внимание более прибыльных клиентов, нет места дружбе или вежливым беседам, поэтому за всё время я ни разу даже словом не перекинулась с исполнительницей финального номера шоу и главной фавориткой Эрика Мэрроу. Поэтому могу лишь предполагать, что именно их тесные и близкие отношения придают ей непоколебимую уверенность в своей неприкосновенности от другого брата.

— Что ты сейчас сказала? — Даже несмотря на травму колена, Тони преодолевает метры до Селены грациозно, словно гепард, становясь вплотную к её нахмуренному лицу.

Мне вообще кажется, что этот мужчина не способен совершать резкие или неуклюжие движения. Из-за многолетнего танцевального прошлого его тело будто на автопилоте работает складно и отточено, словно он до сих пор не сошёл со сцены.

— Что слышал, Тони. — Расправив плечи, девушка смотрит на него в упор. — Ты не можешь относиться к нам как к каким-то рабыням. Мы всё делаем на высшем уровне, как ты всегда и просишь. Просто дай нам немного передохнуть. Как-никак нам ещё целую ночь перед публикой выступать придётся.

Все в зале замирают на месте, а от воцарившейся звенящей тишины с каждой секундой всё сильнее закладывает уши. Ожидая взрыва ядерной бомбы, мы пристально смотрим на сверкающее напряжение между кипящим от гнева Тони и уверенно стоящей перед ним протеже брата.

— Пошла отсюда, — хореограф удивляет нас всех еле слышным шёпотом, от которого все волосы на теле поднимаются дыбом.

Селена в недоумении сощуривает глаза, словно не сумела расслышать его с первого раза.

— Я сказал: ПОШЛА ВОН ОТСЮДА!!!