В ритме сердца

Одна бретелька. Затем вторая сползает вниз по гладкой коже. Один миг — и кровавая ткань платья спадает до её упругих бёдер, а пышную грудь теперь прикрывают густые пряди светлых волн.

Чёрт, я обожаю натуральных блондинок, а она определённо одна из самых потрясающих их представительниц: идеальные параметры гибкого тела, совершенные черты лица, которые не спрятать даже под толстым слоем косметики, и эти, мать её, роскошные длинные волосы, что я жду не дождусь пропустить сквозь свои пальцы, сжать в кулаке и оттянуть до боли и её громких протяжных стонов.

Дикарка, у меня всё конечности немеют от необходимости испробовать тебя и отыметь со всех сторон. Ну же… давай… посмотри на меня. Сейчас именно в твоих глазах я жажду встретить тот обычный страх, что вижу в каждом женском взгляде.

Но словно действуя назло, она поворачивается своим аппетитным задом к залу, насылая каждому фантазии о том, как будет сладко проделать путь по тонкой шее, между лопаток, по бархату нежной кожи. По каждому выпирающему позвонку к соблазнительным ямочкам на пояснице. И медленно, всё ниже и ниже… туда, куда хочу добраться как никогда прежде. С той самой первой секунды, что увидел.

И нет. Вовсе не сегодня. Ещё тогда, прохладным тёмным вечером, когда, нагло проникнув на мою территорию, она ускользнула из моих рук.

Но в этот раз всё будет иначе — я в этом полностью уверен.

Никто не убегает от меня, и у неё больше не выйдет. Я нашёл её, и теперь ей от меня не скрыться. Сегодня это невероятное тело будет принадлежать только мне.

Всего пара секунд и множество ударов сердца… Невесомая ткань платья окончательно спадает с её нежных бёдер на пол.

Но я не вижу…

В зале гаснет свет, а вслед за ним и мой здравый разум.

Николина

Эйфория, подпитываемая безграничным чувством свободы, вперемешку с щекочущим все мои нервные окончания адреналином. Вибрации во всём теле. Ликующее сердце и пробегающие по венам разряды энергии.

Это именно то, что я испытываю, стоя за кулисами совершенно голая, прижимая к груди лёгкую ткань платья, пытаюсь отдышаться и прийти в себя, пока зал «Атриума» разрывается бурными аплодисментами.

Я так боялась выходить на сцену, но, оказавшись там, мечтала, чтобы танец никогда не заканчивался. Не только потому, что те короткие минуты моего личного рая возводили меня на седьмые небеса, но и потому, что прекрасно знала, к чему мне стоит готовиться дальше.

Я намеренно не смотрела на братьев Мэрроу, но точно знаю: они оба в гневе, поэтому сейчас мне остаётся лишь ждать, кто из них первый придёт меня увольнять.

Вновь набрасывая на себя алое платье, охваченная нешуточной тревогой, я возвращаюсь в гримёрную, переполненную танцовщицами, что торопливо скидывают с себя сценические наряды.

Стоит девушкам заметить моё появление, как комната тут же заполняется тихими перешёптываниями с чёткими прогнозами о том, что именно сделает со мной Тони за выход на сцену в подобном виде.

Но в чём я виновата? Если кого и следует винить в случившемся, так это Селену.

Проблема лишь в том, что Тони не будет выяснять причины моего поступка. Он явится лишь для наказания того, кто посмел совершить подобные изменения в шоу, которое он создаёт и прорабатывает от начала до конца.

Я точно буду уволена. Без сомнений.

А потому, лишь слегка поправив макияж, я тороплюсь выбежать в зал до того, как встречу хоть кого-то из братьев Мэрроу. При гостях «Атриума» они не станут устраивать разборки. Этим я и воспользуюсь, чтобы в последний раз заработать хоть немного, перед тем как остаться без работы и вновь ломать голову, как же выбраться из всего дерьма?

Но для воплощения моего прощального плана не хватило всего пары минут.

В один миг в шумной гримёрной воцаряется оглушительная тишина. Ни единого голоса, шороха или даже дыхания. Мне кажется, все присутствующие в душном помещении девушки не только замолкают, но и застывают на месте, позволяя расслышать глухой звук работающих ламп на потолке и мерные шаги Мэрроу.

Мне даже не приходится оборачиваться, чтобы увидеть одетого с иголочки Тони и его окаменелое от злости лицо. Вижу в отражении зеркала его убийственный взгляд, которым он оглядывает каждую танцовщицу, выискивая ту, что выпотрошит на месте за непозволительную самодеятельность.

Он ищет меня.

И когда наконец-то находит, приближается ко мне стремительной, но всё той же величественной походкой.

Я не решаюсь обернуться, даже когда он становится прямо за моей спиной. Мне вполне достаточно видеть его свирепое лицо в зеркале. Я нервно сглатываю, ничего не говорю, но взгляд от разозлённого хореографа не отвожу.

И только жду. А чего жду — сама не знаю.

Ведь всё и так понятно. Тони подобного не прощает. И ему неважно, что таким образом я спасла его финальный танец от провала.

— Не знаю, что произошло с настоящим платьем, — начинает он холодным голосом, который лишь подтверждает моё грядущее увольнение. — Также я не представляю, как ты додумалась выйти на финальный танец в мужском костюме… — Лишь сейчас я виновато потупляю взгляд в пол, желая поскорее уже услышать свой приговор, собрать вещи и уйти домой.

Хотя дом — это последнее место, куда мне хочется возвращаться. Но больше некуда идти. Вернусь и сразу же приступлю к поискам новой работы, хотя даже представлять не хочется, что вновь придётся целыми днями носить подносы в какой-то забегаловке за копейки, ведь ничего лучше без образования и навыков мне не найти. Только если воровство, как во времена скитаний с бандой.

Больше ничего. Кроме танцев я полная бездарность. Ни ума, ни других талантов, ни стремлений, которые я могла воплотить, не покидая Рокфорд. Полный ноль!

Хочется протяжно выть от минуты жалости к себе, но вместо этого вздрагиваю от звучных хлопков, что с каждым ударом увеличивают свой темп и громкость.

Я поднимаю взгляд и вижу, что…

Тони аплодирует!

Нет, вы не ослышались… Он стоит за моей спиной, смотрит прямо в мои ошеломлённые глаза, хлопает в ладони и расплывается в широкой улыбке.

— Даже в этом жалком тряпье ты умудрилась станцевать так, что каждый зритель зала не мог оторвать от тебя глаз! Признаю, ты меня сегодня порадовала как никогда. Я впечатлён!