В ритме сердца

Длинноногие официантки в пикантных атласных платьях, разнося закуски и алкогольные напитки, виляют оголёнными бёдрами перед лицами гостей, а некоторые из них, уже отставив подносы в сторону, приземлились на чьи-то колени.

Среди отдыхающей толпы в VIP-зоне замечаю столик, за которым братья Мэрроу ведут дружескую беседу с кем-то из гостей. По обычно бесстрастному лицу Эрика предполагаю, что он всё ещё не в курсе, что за импульсивное решение принял его брат-близнец, и потому обещаю себе во время выступления не смотреть в его сторону, чтобы со страха не свалиться со сцены.

Возвращаюсь в гримёрную вместе с закончившими номер танцовщицами и в сотый раз подхожу к зеркалу, чтобы проверить макияж. Обычно мне плевать на слегка размазанную тушь или стёртую помаду, но сейчас мне крайне необходимо себя чем-то занять.

До моего выхода на сцену ещё полчаса, а это значит, мне нужно как-то пережить целых тридцать минут беспокойного томления.

Закрываю глаза и, отстраняясь от лишних шумов, пытаюсь вспомнить все движения, но, как назло, все шаги и связки смешиваются в несусветную кашу.

И тогда, решив подойти к проблеме другим путём, я начинаю представлять те чувства и ощущения, что дарит мне танец взамен.

Гармонию. Счастье. Восторг. Страсть. Любовь. Вожделение…

Я могу бесконечно перечислять весь коктейль эмоций, которые каждый раз испытываю, проживаю и проношу сквозь себя во время танцевального движения.

Меня словно всю переполняет живительной энергией и в то же время освобождает до блаженного опустошения.

И это не сравнимо ни с чем.

Танец всегда был моим пульсом, моим дыханием, сердцебиением. Порой мне кажется, что я родилась, чтобы не ходить, а танцевать. Ведь только в танце я обретаю лёгкость птицы, расправляю крылья и взлетаю ввысь…

Но с пушистых облаков моих далёких мыслей меня срывает протяжный треск рвущейся ткани на спине.

— Упс!

Вижу в отражении зеркала позади себя притворно виноватое лицо Селены. Резко вскакивая со стула, еле успеваю придержать на груди верхнюю часть разорванного наряда.

— Ну что же ты так неаккуратна, Аннабель? Не успела в первый раз на сцену выйти, а уже платье испортила, — насмехается рыжая стерва, даже не собираясь прятать ножницы в своей руке.

— Ты зачем это сделала, идиотка? — рычу я и, нервно оглядываясь назад в отражение, вижу, что стягивающие корсет верёвки вместе с частью ткани полностью разрезаны.

— Что сделала? Не понимаю, о чём ты. Я просто проходила мимо, — недоумённо разводя руками, она хлопает своими изумрудными линзами. — Девочки, скажите, разве я что-то сделала? — Она наигранно поворачивается к нескольким танцовщицам за другими гримёрными столиками, которые, поддерживая её, притворяются, что ничего не видели.

— Удачного выступления, новая звёздочка! — с ослепительно злорадной улыбкой на лице желает мне Селена и выходит в зал.

От её обращения ко мне я еле сдерживаюсь от импульсивного желания схватить её за волосы и подмести рыжей гривой все полы.

Вот же злобная сука!

Разберусь с ней позже, а пока я должна справиться с одолевшим меня ужасом от понимания того, что этот бесподобно соблазнительный наряд непоправимо испорчен.

Боже, это невероятно!!!

До финала шоу всего ничего, я ни хрена не помню танец, меня трясёт как в лихорадке, платье разорвано завистливой девкой, по вине которой мало того, что у меня будут проблемы с Эриком, так ещё на сцену, по всей видимости, придётся выходить голой.

Я ничего не забыла? Может ли этот вечер стать ещё хреновей?

Но мы-то все знаем — ещё как может! А потому унывать ещё слишком рано.

Отбрасываю разрезанный корсет в сторону и по пути к многочисленным стендам с рабочими формами стаскиваю с себя мешающую ткань юбки.

Судорожно перебирая десятки вешалок с одеждой, я с каждой секундой всё сильнее падаю духом, понимая, что не могу найти ничего даже близко похожего на роскошный, переливающийся огнём наряд Селены. И когда я уже готовлюсь потерять всякую надежду, на глаза попадается чёрный мужской костюм с шляпой-федорой.

Сию же секунду мне в голову приходит идея, которая либо обернётся успехом, либо мне придётся справляться не с одним разгневанным братом Мэрроу, а сразу с обоими.

Но разве у меня есть другой выбор?

Не обращая внимания на ехидные перешёптывания своих ядовитых коллег, я торопливо переодеваюсь. И пусть теперь моё отражение не столь эффектное, но однозначно не менее сексуальное. Уж точно в разы комфортнее и больше похоже на меня.

Под пиджаком вместо классической рубашки на мне слегка прозрачное платье на незаметных бретельках такого же алого цвета, как и предыдущий наряд и заготовленные декорации на сцене.

Заправляю короткий подол в свободные брюки, под которыми из нижнего белья присутствует лишь тонкая полосочка стрингов, а заранее накрученные крупные локоны волос тщательно прячу под шляпой.

Стираю испарину со лба и жадно вдыхаю воздух, пытаясь угомонить бешено рвущееся из груди сердце, но всё тщетно.

Последние минуты до выхода проходят как в тумане: болезненно пульсирующие виски, потеющие от нервов ладони, а трясущиеся ноги не желают удерживать вес тела на высоких каблуках.

Но вот я выхожу на сцену… Душное пространство «Атриума» погружено в кромешную темноту. Слышу шёпот, неразборчивые разговоры в зале и своё частое дыхание.

Даже в мраке чувствую сотни похотливых глаз. Но всё это неважно. Ведь вот играют первые чарующие аккорды джаза, и я больше не боюсь. Даже когда зажигается яркий свет софитов — во мне нет больше страха.

Я растворяюсь…

И просто начинаю танцевать…

Адам

Несколькими минутами ранее…

— Никак не ожидал тебя здесь увидеть, Харт, — без тени радушия заявляет Эрик Мэрроу, присаживаясь за наш столик.

Как Тони и обещал, он выделил нам место в отдельной зоне с лучшим видом на сцену, где уже вовсю вытворяют чудеса гибкие танцовщицы.

— Представь себе, я тоже не ожидал, что буду проводить вечер в твоей компании, но тебе ли не знать, что от твоего брата не скрыться, — смакуя двойной виски, неохотно отвечаю я.

Я дружу с Тони ещё со школы, и с тех же времён мы с Эриком на дух друг друга не переносим. Начиная с подросткового возраста вплоть до момента, когда я покинул Рокфорд, у нас было огромное количество стычек и разборок, но об этом сейчас нет смысла вспоминать. Ссоры остались давно в прошлом, а вот взаимная неприязнь сохраняется до сих пор.