В Россию с любовью

— Принцы — на содержании, — с обидой, которую не ждал от себя, ответил я. — Личных денег не положено. Соблюдение режима неукоснительно. И главное — обсуждать мой выход в город никто даже не попытается.

— А ты хочешь в город, — констатировала она. — И денег.

— Не столько денег, как самоцели. Я хочу… Гитару. Хорошую, электрическую. И усилитель. И колонки.

— И ударную установку? — Я её удивил.

— Было бы не плохо, — не стал отрицать я.

— Хочешь собрать вокально-инструментальный ансамбль?

— Он уже есть. Надо только уговорить девочек — они поддержат. — А тут я уверен не был, но и пофиг, если не поддержат.

— Думаешь?

Я пожал плечами.

— Надеюсь.

— Хорошо. Значит, право выхода в город, с определённой периодичностью, и музыкальное оборудование. В качестве «пряника». Ничего не забыла?

— Вроде нет.

— И ты сотрудничаешь с администрацией.

— Именно.

— И ничего не утаиваешь?

— А смысл? — пожал я плечами.

— Хорошо. Это я устрою. Такая малость в силах оперчасти. А пока я буду вести переговоры, можешь рассказать что-то второстепенное, не особо важное. Чтобы не терять времени — для нашего с тобой взаимопонимания.

— Арин, есть ещё одна сказка, которую я пока не рассказал, — усмехнулся я. — В этой сказке один человек узнал, что в каком-то из стульев, которые продали с аукциона за долги, его тёщей были зашиты её семейные сокровища. И он пытался купить эти стулья у сторожа театра выкупившего их. И тот говорит: «Утром деньги — в обед стулья. В обед деньги — вечером стулья. Вечером деньги — ночью стулья. Ночью деньги…» «Стоп-стоп, а можно сначала стулья, а потом деньги?» — спросил человек. И сторож ответил: «Можно! Но деньги вперёд». Мы поняли друг друга?

Она заулыбалась ещё сильнее, ставя для себя какую-то точку.

— А ты интересный молодой человек, царевич Александр. Но, думаю, мы сработаемся. Хочешь ещё грудь помацкать?

— Думаю, ещё успею, — усмехнулся я, осматривая её тело внимательным изучающим взглядом. — И не только грудь. И не только помацкать.

Мы друг друга поняли.

Глава 7 Привет из Массачусетса

Глава 7. Привет из Массачусетса

«Все это злостная клевета на ведьм, — заключила Маграт. — Мы живем в гармоническом единении с Природой, с ее великим кругооборотом, и никому ничего плохого не делаем. Я предлагаю бросить их в котел с расплавленным свинцом»

(Терри Прачетт, «Вещие сестрички»)

Следующая пробежка вышла бодрее. Во-первых, печень застонала чуть позже, ближе к Боровицким воротам. Во-вторых, до Тайницкой башни добежал бодрячком — был готов бежать и дальше. И побежал, до Спасских, чтоб потом вернуться через площадь, ибо было и в-третьих — принцесса, или как у нас посконно говорят царевна Марья, по которой держал равнение. Когда есть на кого равняться, всегда бежится легче, давно заметил… Сказал бы я, если б что-то помнил, но «я» был совершенно в этой мысли уверен.

— Молодец! Хвалю! — улыбалась она, делая обороты вокруг своей оси и местами двигаясь спиной вперёд — тренировка такая. — Я была о тебе худшего мнения, братец. — Она даже не запыхалась.

— Я… Ещё… Наверстаю… — А вот я еле дышал. Но ведь дышал же!

— Не сбивай дыхалку, — острастила она. — Ну что, хватит на сегодня. Давай, кто к Пушке первый?! — И помчалась к величественной конструкции монструозной Царь-пушки. Которая не пушка, ибо не может стрелять — нет запального отверстия. Это мне уже рассказала гид, из тех, что водят по кремлю туристов — когда смог спокойно ходить и не падать, попросил о подобной персональной экскурсии. Правда мне, как царевичу, рассказали куда больше, чем туристам «снаружи», мы тогда прошлись почти по всем башням, полазили по колокольне Ивана Великого, где, конечно, побить в колокола парнишке никто не дал, но стоять рядом — стоял. Круто, скажу! Даже через берушки по башке даёт. Полазили по всем церквям и соборам внутри, и даже по собственному дворцу чувиха меня провела, рассказывая, где там что из произведений искусства, а их там хватает. Только в казармы и арсенал не пошли — она и сама туда допуска не имеет, хотя здания восемнадцатого века — есть что посмотреть. И в малый дворец с больничкой не пошли — а тут просто смотреть не на что, чисто архитектура.

От Пушки шли пешком, я восстанавливал дыхание, Машка же щебетала, как птичка, что-то рассказывая и делясь наблюдениями. Я не вслушивался — этого не требовалось. Главное, я её чувствовал, её настроение, мироощущение, и когда действительно понадоблюсь, сам это пойму.

Душ. На сей раз она пошла к себе, но я её и на расстоянии чувствовал. Это жесть просто какая-то, как будто мы не близнецы, а один человек с двумя телами, двумя головами, и можем ходить независимо друг от друга! Но всё остальное общее. Какие у этого будут последствия — фиг знает, но надо держать ухо востро, «я» с такой хренью не сталкивался, его опыт молчал и бил тревогу.

Затем по расписанию звтрак, на котором маман сподобилась и похвалила нас.

— Маш, молодец! Натаскивай его, пусть развивается. Только знайте меру — врачи дали добро на занятия, но без тотальных перегрузок.

— Помню, матушка, — склонил я голову — так положено. Хоть и семья, но царская, свои заморочки в общении. И медленно сжал от гнева кулаки. Ибо не «Сын, ты молодец, что занялся здоровьем и развитием», а «Маш, ты молодец, что взялась подтянуть оболтуса». Кажется, настроение на весь ближайший день испортилось. Но, как оказалось, это только начало.

После завтрака по расписанию всегда стоят занятия. Лето? Кто сказал, что каникулы? Это в школе каникулы, мы же царевичи, на индивидуальном обучении. Как мама сказала — так и будет, а она женщина суровая, о нас, о государстве думает, денно и нощно, вот и мы должны в ритм сызмальства входить. Сегодня (впервые после того, как врачи дали одобрямс) мы дошли до географии и истории. Вела их один и тот же преподаватель, доцент факультета истории и географии Московского пединститута, и занятия совмещала — две двухчасовых «пары», с переменкой прямо в аудитории.

— Мария, ты знаешь эти темы — мы проходили, — начала первую пару она. — Но Александр всё позабыл, потому я буду повторять для него. Тебе же дам новое задание для самостоятельной проработки, но как только твой брат чуть подтянется — изучим данный вопрос углубленно.

— Мария Ильинична, разрешите! — поднял я руку. Препод кивнула. — А давайте не будем так поступать? Я не помню слишком большой пласт, надо слишком много навёрстывать. Давайте продолжим изучать новое, а я самостоятельно начну изучать то, что выпало? Маша будет меня курировать, а серьёзные возникающие вопросы задам вам, если они появятся.

— Когда появятся! — поправила она.

— Когда, — не стал спорить я.

— Это не совсем правильный подход, но если ты, Александр, обещаешь быть усердным…

— Он обещает! — вставила пять копеек мелкая паршивка, на секунду опередив моё высказывание, от чего я снова непроизвольно сжал кулаки, а она, почувствовав это, недоумённо нахмурилась. Не нужны мне надзиратели, я пока и сам могу что-то сделать! Даже банально что-то сказать вслух. Но она, чувствуя мою злость, причины её, к сожалению, не понимала, что бесило отдельно.