В Россию с любовью

— Мария Ильинична, может начнём? — ушёл я от её пристального взгляда.

Препод тяжело выдохнула, почувствовав тень между нами, но согласилась.

— Хорошо. Тогда сегодня мы приступим к очень большой и важной теме, которая для тебя, Александр, возможно, особо актуальна. Мы изучили собственную страну, Европу и Ближний Восток, теперь перейдём к Америке. Почему не к другим регионам, которые гораздо ближе и с которыми контактируем бок о бок? Просто потому, что Америка — это европейские колонии, мы близки социокультурно, в отличие от того же Китая или дикарей Афганистана. И только потом перейдём к Азии и Африке. Итак…

Она выбрала плакаты и повесила на досках один рядом с другим. Плакаты изображали Содружество, оно же «Содружество независимых государств Северной Америки», оно же Commonwealth.

— Начнём знакомство с потенциальных противников. Хотя бывшие колонии Испании и Португалии куда интереснее, именно с Содружеством наше государство имеет противоречия на американском театре, возможно даже бОльшие, чем с Францией. И именно с ним есть потенциальный риск столкнуться в будущем нам с испанками, когда им станет тесно и они освоят наконец западные территории. Которые граничат с Аляской, Калифорнией и Новой Мексикой, а с тыла, давая высвободить им на экспансию силы, подпирает дружественная французская Луизиана, о которой будем вести разговор на следующем занятии.

— Здесь вы видите экономические центры государств Содружества и доля в них той или иной промышленности, — прошлась она по плакату. — И хочу обратить внимание, вот тут, южнее, Куба, Мексика и Соединённое королевство Венесуэлы и Новой Гранады. Испаноговорящие территории населены не менее, а местами и более, чем в Содружестве, но доля тяжёлой промышленности в них невелика. Существенно меньше аграрной и добывающей.

— Они экспортируют продукцию низкого передела, а янки её покупают, делают «вкусняшки» передела высокого и продают им назад за куда большие деньги?

— Правильно, Александр. Это одна из причин наших интересов в этом регионе. У нас есть технологии, у них — ресурсы и люди. Испания слаба, но имеет авторитет среди бывших владений, а Кармен Астурийская, наследная принцесса испанского престола, выбрала своей резиденцией Кубу. Куда ты, Александр, возможно вскоре отправишься.

Я снова сжал кулаки и стиснул зубы. Но ведь была же от папочки подсказка! И от Ромодановской подтверждение. Чего бы вчера Машку не попытать о матримониальных на меня планах? Чего тянул?

— Мы помогаем им строить промышленность, они покупают наши товары, так?

— Да, Александр. И поставляют нам недостающие ресурсы — мы хоть и большая страна, но есть много вещей, которых в своей в целом богатой земле не нашли. Не говоря уже о поставках продовольствия — без их кукурузы, например, не смогут существовать многочисленные мясные фермы, появившиеся у нас за последние два десятка лет, как раз после нашего сближения с испанками. Это продовольственная безопасность, особо актуальна для российских северных широт, вопрос стратегический. Но вернёмся к географии. Как видите, дети, единственное слабое звено Содружества — Луизиана. Которая делит их территорию напополам, соединяясь на севере с Канадой. Транзит из Британской Колумбии и Орегона через весь континент к Новому Амстердаму, Бостону и Норфолку проходит по французской земле, только это, наверное, сдерживает этих стерв от тотальной экспансии на все прилегающие области.

— Если Французская республика — наши враги… То есть противники, а Содружество критически зависит от них, почему бы нам не дружить с ними против француженок? — спросил я то, что напрашивалось.

— О, а тут, Александр, заканчивается география и начинается история.

Мы внимали, особенно я. Непривычного раскроя карта, где юг — Мексика, Калифорния и Техас — были закрашены в испанские цвета (оттенки жёлтого), центр и северо-восток, огромная, до Великих Озёр, синяя французская Луизиана и французская же Канада, а между нею с запада и востока — территории Commonwealth. «Я» эта карта шокировала, его память выдавала картинку, где все эти земли должны быть закрашены в кирпичный цвет и представлять одну большую и сильную державу. Но оценить масштабы её я, понятно, не мог, а потому внимательно слушал, ибо это явно опыт, «я» не доступный. А значит и выводы из него будут совсем иными, в которых его знания не помощники.

— Первое поселение в тех краях было основано в Виргинии ещё до Катастрофы. Колонисты не с первой попытки, но смогли удержаться в 1607 году, основав городок Чарльстон. Но после в Европе… Да что там, по всему миру началась война за социальное переустройство — получившие дар женщины осознавали свою силу и начали требовать больше, лучшую долю, чем та, что была им предписана старым мужским шовинистическим обществом. Ты знаешь, почему Ксения Борисовна приравнена к лику святых, Александр? Марья, молчи!

— Нет, Марья Ильинична, — покачал я головой. Ну, догадываюсь конечно, но пусть мне, неумному, сами расскажут.

— Она объявила дар — божьим промыслом. И в идущей в стране гражданской войне призвала женщин «защитить своих мужиков». А в Европе дар был признан сатанинским, а всех женщин, у кого его обнаруживали, объявляли ведьмами. Но так, как ведьмами не может быть половина населения, то война эта была бесперспективная и тупиковая. И ожидаемо ничем не закончилась, унеся миллионы жизней.

Но пока она шла, пока церковники и фанаты искали одарённых, у которых проснулись достаточно большие силы, чтобы проявиться, а сами одарённые сбивались в группы, уничтожая шовинистов-мужчин, церковников и просто плохих людей, огромная масса простого населения, как слабоодарённых женщин, так и мужчин, пыталась найти спасение от безумия, и колонии за океаном вдруг предстали в их умах островком спокойствия. И в Виргинию хлынули беженцы, затопив её, дав колоссальный толчок к развитию. Тёплый мягкий климат, тучные земли — что ещё надо? Они несли в эти земли уверенность, что не нужно лить кровь, надо жить вместе, мирно, одарённым и нет. Местные индейцы сопротивлялись, но переселенцев было слишком много, и они были неплохо вооружены и с учётом проснувшейся одарённости опасны, и индейцы ушли. Поселенцы же ввели на этих землях такую антивоенную диктатуру, что любой, заявивший, что одарённость — плохо, изгонялся или убивался. Как и в обратную сторону — те, кто говорил, что женщина с сильным даром — вершина творения, и все должны таким подчиняться — также изгонялись или не принимались. Виргиния стала самой сильной и развитой колонией, но не проводила экспансии дальше той земли, на которую хватило населения, что сыграло позже злую шутку.

Параллельно им в северную, менее плодородную часть континента, были высланы так называемые «ведьмы». Они и сами себя так называли, и святоши их не классифицировали никак иначе.

— Радикалы? Радикалки? — поправился я, не зная, как правильно.

— Да. Одарённые, в ком проснулась сила, кто смог объединиться. Они захватывали города, убивая церковников и фанатов-мужчин. Вели против шовинистов достаточно успешные войны. Но шовинистов пока было много, а одарённость опять-таки пока не доходила до такого уровня, как сейчас, когда люди подобные вашей матери, Александр, могут спалить танк на расстоянии ста метров. Силы были примерно равны, но ведьмы, не имея такой организации, как противник, не могли организовать быт на захваченных землях, не могли спланировать стратегию, а значит победить. А тот, кто не побеждает — рано или поздно проиграет. Не надо понимать, что их противники выигрывали, отнюдь. В войне между полами одного вида не может быть победителей. Но от этой борьбы обезлюдели целые провинции, огромные города стояли покинутыми. Но даже так шовинисты не могли ведьм даже толком локализовать, не то, что разгромить. Им лучше удавалось парировать атаки противника, удерживать ведьм в занятых регионах. В которых, благодаря отсутствию квалифицированного управления, дела приходили в расстройство, лютовал голод.

— Их просто попросили на выход, чтоб не лить кровь? — понял я.

— Да. Это казалось для англичан мудрым решением. И ведьмы, понимая, что это не война, а агония, в душе желающие спокойствия и мира, согласились. Те, кто остался, я имею в виду женщин, всё равно добились своих прав, а через десяток-два лет, всё равно пришли к власти вместо уменьшившихся в числе мужчин, но это было потом, когда изменился менталитет нации. Пока же радикалы-ведьмы имели свою правду, и были обуяны ненавистью на мужской пол. А потому, приплыв на эту сторону океана, они основали города Бостон и Салем, в которых организовались, как коммуны с общественной собственностью на мужчин, которых лишили человеческих прав, превратив их в живые вещи.