В Россию с любовью

Вернулся к началу Арбата. М-да, улочка узкая, первые этажи — и тут магазины, и тоже пешеходное всё. И главное, на ней тут и там играли музыканты, а вон подальше дают представление пантомимщики. А дальше не понятно, но как и ТАМ, здесь вся улица отдана уличным артистам. Я уже было хотел пойти туда — ибо музыкант во мне просил сменить направление, аж трясло от предвкушения, но боковым зрением увидел знакомые силуэты, повернулся. Ага, они. Обе. Вышли из кондитерской с красивым названием 'Сказки С?в?ра’на той стороне от Новой Смоленки, и пошли далее, переходя однополоску на Никитский бульвар.

Ладно, я первый раз в город выбрался, успею и на Арбат посмотреть, и музыкантов оценить, благо от Кремля несколько минут ходьбы. Пока рискну и поставлю на девочек. А потому развернулся, вновьсменив планы, и быстрым шагом пошёл в сторону светофора через Новую Смол?нку… То есть Новую Смоленку.

Когда добрался до бульвара (машин много, у светофоров здесь большой срок ожидания), девочки ушли далеко вперёд, лишь виднелись их полувоенные парадные прикиды. И шли также, как раньше, по главной аллее. Но буду откровенным, шли медленно, никуда не спеша — догоню. И я добавил скорости, зашагав на грани приличия — ибо бегать бояричу как-то не пристало. Да, меня приняли за боярича — настолько хорошо выглядел, и девочка в киоске с газировкой это подтвердила. Не хочу спорить — пусть буду бояричем, раз не получилось слиться с толпой. Да и, блин, а как сливаться? Тут или бояре, или дворяне, или простолюдины, золотых середин н?т… То есть, нет! Быть простолюдином — зашквар для царевича, не отмоюсь потом, если запалят. Да и слишком беззащитные существа эти простолюдинские мужчины, оказывается (без опыта жизни в этом мире — так и подавно). А ещё мне, с брутальными тётками в сопровождении, в которых даже кадеты признали телохранов, никто не поверит, что я из простых, да пусть даже из купцов. По дворянам проще — это уже статусное сословие. Но — бедное. Нищеброды эти дворяне, и если б не послабления в налогах (за то, что служилое сословие), они б вымерли, как мамонты. Скажем так, их количество искусственно поддерживается наличием полевых войск, где каждое поколение должно подтвердить дворянский статус, отслужив два года, либо приобрести его, получив оный, также отслужив. Мы говорим дворяне — подразумеваем комитаты. Мы говорим комитаты — подразумеваем потомственные военные со всеми вытекающими тараканами в голове. Слиться я смогу, а вот закосить под них в общении — уже вряд ли. Ибо я не просто боярич, а князь, это те, кто на бояр плевал с колокольни Ивана Великого. Нет, есть тут и князья типа грузинских и горских, где княжество — два аула. Те, несмотря на титул, скорее ближе менталитетом к потомственным дворянам. Но есть и бояре такие, что князей за пояс заткнут, те же Морозовы. Но это в любом случае управленцы, семьи которых живут управлением, а не сплошной войной — вот тут шансы не спалиться есть. Так что быть бояричем ещё не самое плохое решение, а значит не буду отрицать, им и останусь.

Охрану свою не то, что не видел — видел. Просто перестал замечать, она слилась в фон. И кстати, меня предупредили не делать резких движений, так что тем более нельзя сильно ускоряться. Одна из девочек тётки Настасьи ускорилась, бросается этим в глаза, и если я пойду ещё быстрее, все поймут, что мы хоть и на расстоянии от друг друга, но заодно, и от этой мысли притормозил.

И тут в меня врезалась… Тёлка. По другому не скажешь. Не то, что неряха, «ряха». Но на фоне гуляющего люда смотрелась, как гопстопница из девяностых. Брюки — что-то обычное, «колхозное». Простая рубашка и жакет. Без сумочки. Всё максимально невзрачное и не бросающееся в глаза — вот она с любой толпой сольётся! Лет двадцать пять — тридцать, точнее не скажешь, но… Вид у неё был, скажем так, потасканный, бывалый. «Криминальный элемент» — шептал мне «я», но я его не услышал и думал, что это просто леди спешила и случайно налетела, причём леди невоспитанная. Простолюдинка же!

— Извините! — пролепетала тёлка, но реальным извинением от неё не пахло.

— Смотри куда прёшь, корова! — в сердцах высказал я.

И немного так напрягся — ибо нормальная местная баба бы как минимум такому эпитету возмутилась. Какой-то мужчинка её нахрен послал? Это обидно. Драться — не факт, но обложить меня матом в ответ… Чего б нет? И плевать, что боярич — бояре тоже люди, и их тоже можно послать в пешее эротическое, и что тебе охрана сделает? Но эта даже не оглянулась. И от этого стало ещё более не по себе. И я инстинктивно поднёс руку к карману брюк…

…В которых не оказалось бумажника. Это и вызвало дискомфорт — «лопатник» создавал в брюках давление, ибо карманы узкие. А без этого давления организм на подсознательном уровне тревогу и забил, пусть осознал я её не сразу. Вот сейчас оную и почувствовал, и понял, что видок у тёлки соответствует неким канонам из памяти «я», которые он сам бы не прочь забыть или не знать, но фиг получится.

— Эй, ты! Стой! Отдай бумажник! Стой, воровка!..

…И я помчался за ней, за тёлкой, назад, в сторону площади. Но та, даже не оборачиваясь, рванула вперёд на такой скорости, что шансов догнать её у меня, не одарённого, не было никаких.

Бум!

Одна из Настёниных девочек неожиданно сбила воровку с ног, и, хоть это не было заметно, я почувствовал — помогла себе в этом деле фигурой. Которые против других людей использовать запрещено, между прочим!

— Стой, сука!

— Стоять, кошка драная!

А это сразу две дружинницы подбежали к карманнице и надавили сверху своими телами. А что встать та не успела — так капуша, разумеется. Нет-нет, какие фигуры, какой дар? Никто её фигурами не удерживал. Бульварное кольцо, люди вокруг — не положено! Это она сама долго телилась, даже убежать не смогла — ну не дура ли?

Короче, когда я подошёл, девка была скручена, мой бумажник валялся рядом — уже обшмонали, и дружинницы делали ей больно, чтобы та не смогла магичить. Есть куча способов сбить концентрацию и не дать это сделать, и единственное расхождение с книгами про магию — не существует наручников, в которых одарённость блокируется. Как нет и «мест силы», где нельзя колдовать. Магию можно использовать всегда и везде, единственное, что может не дать это сделать, это или боль, или угроза поражения, вроде ножа у горла, который окажется быстрее тебя. Или фигура противницы у твоей башки — по той же причине. Или электрический ток, текущий по тебе, не давая сосредоточиться. Или иная боль. Но с болью затык — человек может научиться её терпеть. Салемские ведьмы держат марку лучших убийц потому, что их тренируют, чтобы они могли терпеть очень сильные болевые ощущения, не сбивая концентрацию. У них нереальный болевой порог — колдуют даже под электротоком — я много слышал о них, пока валялся, ибо одна из них меня фигурой и огрела. Оттого и действует золотое правило в их отношении: «Увидел ведьму — бей насмерть». Ибо перехватить, арестовать, задержать и удержать её не получится.

Дружинницы смогли. Ибо вроде как я не должен этого видеть и чувствовать, но ощущал энергетическое лезвие возле шеи шмары сзади. Дёрнется — и башка прощай! Дар, местная магия — это оперирование энергией, во всяком случае, что касается стихийниц вроде Машки, Жени или Оли. Или тётки Насти, которая подошла и тоже уже стояла рядом. Но энергия это абстракция, она не существует сама по себе, и ты облекаешь её в границы, запираешь в какой-то форме, доступной для понимания и контроля. Эти формы и называются «фигуры», и теперь я вижу, почему их так прозвали. Ибо действительно, чем-то напоминают картонные разномастные объёмные тела, внутрь которых загоняется энергия, фигура нечто невесомое, тончайшее, но придаёт ей форму, не давая разлететься по вселенной. Причём тут сложная градация — фигуры различаются не только параметрами геометрии, и не только размерами — больше-меньше. Но и… «цветами», что ли? Типами? Одни дают тебе создать огонёк, типа зажигалки, подкурить, или же кастуется поджигающий всё файербол. Другие прячут в своём нутре сам ветер, убейте, не понимаю, как так получается, и при активации фигура рождает порыв воздуха, который откидывает противника куда-то вдаль. Магии земли и воды нет — энергия не может принимать их форму, ибо это уже типы разной материи, а не переток из одного типа одной материи в другой. Но есть уникальные дары типа менталла, который вообще не видно, но он есть — я сегодня дважды его почувствовал от разных женщин. И лекарская одарённость, она же целительство. Есть и ещё какая-то артефакторика, но не в курсе, только слышал, что подобное существует. А есть такие, о которых и не слышал, ибо не изучал глубоко проблему, а Машка не считает нужным делиться. Ей самой это не интересно, она чистый боевик, а делиться неинтересным с неодарённым — глупость.

— Что, боярич, бомбанули тебя? — усмехнулась тётка Настасья. Слово «боярич» было произнесено с иронией, но не злой. Она признала, что это лучшая легенда для меня сейчас. Хотя и веселилась с этого.

— Ага. Сам в шоке! — признался я.

— Не надо было бумажником так светить у киоска с водой, — фыркнула одна из дружинниц. — Эй, шмара, вы там его срисовали?

— Вам конец! Вы не знаете ещё, с кем связались! Быстро отпустите меня! — вопила пойманная. Была испуганна, да, но при этом донельзя самоуверенна, и это не нравилось.

— Прибить её что ли? — картинно нахмурилась тётка и посмотрела на меня, типа, предлагая принять по воровке решение.

— Прибить дело нехитрое, — не стал торопиться я. — А какие у нас с нею перспективы? Вообще, в принципе?

— Ну, видишь, как себя борзо ведёт? — указала она рукой в сторону обездвиженной. — Значит тут во-первых прикрытие из своих. Где-то совсем рядом — чтоб отсечь и отбить в случае чего. Но увидев нас, они зассали — вытаскивать её не будут. А во-вторых, полицейки тоже с ними заодно.

— Не то, чтобы прям совсем заодно, — взяла слово вторая дружинница, видно, есть опыт за плечами, — просто они берут с местной банды «за крышу». И не дают делам официальный ход по мере возможностей.

— А под нашим давлением у них получится? — хмурился я.

— Нет. — Горлица покачала головой. — Под нашим давлением они в околотке фламенко нам спляшут, вприсядку. Но в суде дело этой шмары развалится. Просто поверь — сталкивалась. Украден кошелёк? Где акт изъятия с подписями понятых? Нет? Значит, не было кражи, а твои и наши лова — только слова. Ну, это если на судей не давить, а смысл давить по такому пустяку?