В руках дьявола

Ох, как мне всё это не нравится. Как не нравится…

Глава 17

Никки

Разговор с Рамоном не дал нам ничего, как и экскурсия по его особняку. Либо зеркало хорошо спрятано, либо оно и правда не у Рамона, и он понятия не имеет, у кого оно может быть. Один хрен, мы возвращаемся с пустыми руками и без нужной Демиану информации.

Я так вообще теряюсь в догадках. Ещё и эта моя способность… Как такое возможно? Всё же склоняюсь к версии с аллергией. Она более рациональна. Я же обычный человек, а не потомственная ведьма. Их вообще не существует, как и магии. Есть лишь орава фанатиков, готовая порвать нас с Демианом на части. И из-за чего? Амулета Дрогаса? Это всё настолько дико, что в голове не укладывается. И у меня много вопросов, Демиан не рассказал мне всего.

— У мужчины, который спросил, не замышляешь ли ты что-то, наколот сдвоенный крест. Не у Вито, а у другого, не знаю его имени, — произношу, чтобы разрядить обстановку.

— Игнато, — глухо отзывается Демиан. — Крест наколот не только у него, Никки. Если бы ты присмотрелась повнимательнее, то заметила бы, что примерно треть гостей — это члены Ордена.

От досады я даже язык прикусываю. Мне так хотелось произвести на Демиана впечатление. Но он в очередной раз утёр мне нос.

— А Рамон и Вито тоже из Ордена?

— Насколько мне известно, нет.

— Тогда зачем им тусоваться с приспешниками Ордена?

— Ты мне скажи, Никки.

— А я-то откуда знаю?

Демиан не отвечает, и я украдкой кошусь на него. Он выглядит недовольным. Мягко говоря. Но сейчас он злится не на меня, поэтому я решаюсь спросить:

— Зачем тебе это зеркало?

Тишина. Как красноречиво.

— Эй, Демиан, я серьёзно. Не хочешь рассказать мне всё, что ты выяснил? И это не просьба вообще-то, раз я в деле. Я до сих пор ни черта не понимаю и устала гадать, что к чему. Не думаешь, что от меня будет больше прока, если ты посвятишь меня во все детали?

Ноль реакции.

— Только не говори, что всё ещё думаешь, будто я работаю на Орден.

И вновь в ответ я не получаю ничего. Демиан съезжает с главной трассы в сторону горного подъёма. Я могу не спрашивать о пункте назначения. Знаю, что впереди нас ждёт смотровая площадка и крутой обрыв. А вдруг ущелье станет моим последним пристанищем? Если Демиан решил, что толку от меня ноль, то жить мне осталось не больше пяти-семи минут.

Дорога быстро сужается, мы поднимаемся всё выше, а тьма всё сильнее сгущается вокруг. Демиан открывает окна, и потоки воздуха бьют в лицо, треплют волосы, мешают дышать и думать. Если он и дальше будет так гнать, мы рискуем слететь в пропасть, даже не доехав до вершины.

Закрываю глаза и откидываюсь на сиденье. Будь что будет. Лучше не смотреть.

— Сегодня звёзды особенно прекрасны, Никки, — произносит Демиан, и его голос кажется мне зловещим.

— Они всегда прекрасны, — буркаю в ответ.

Демиан тормозит так резко, что меня бросает вперёд. Сердце бьётся о рёбра, едва не ломая их. Вот и всё. Скоро я сдохну. Интересно, это больно — падать на острые скалы? Или смерть будет мгновенной, и я ничего не почувствую?

— Выходи.

Всего одно слово, короткий приказ, а я послушно исполняю. Выхожу из машины и понимаю, что до обрыва нам оставался всего лишь жалкий метр. Метр, чёрт его дери! Демиан всегда был чокнутым, но сейчас совсем слетел с катушек. Похож на демона из преисподней и правда готов меня убить. Но бежать некуда.

Он дёргает меня за руку, тянет вперёд, к краю пропасти. Каблуки увязают в рыхлой земле, я пытаюсь сопротивляться, но Демиан сильнее. Он встаёт сзади, прижимая меня спиной к себе, и его стальные объятия — единственное, что удерживает меня в мире живых. Если Демиан разожмёт руки, я полечу вниз в ту же секунду.

Чувствую, как осыпаются мелкие камушки под ногами. Как частички земли улетают в бездну. Ветер дует мне прямо в лицо, завывая и словно приглашая последовать за ним — к вожделенной свободе. Но сейчас она не такая уж и вожделенная. Инстинктивно я подаюсь назад настолько, насколько это возможно, и вжимаюсь в твёрдое тело за моей спиной.

— У меня тоже есть вопрос, Никки, — шепчет Демиан мне прямо в ухо, намеренно задевая его губами. — Ответь предельно честно. Как ты связана с Орденом?

— Я же сказала, что никак. Густав вышел на меня и передал записку. Это было в тот же день, когда ты меня купил. В замке… Аарона, кажется. Когда ты взял меня с собой в город, я сходила к ним, но отказалась от сотрудничества. Вероятно, они отправили людей проследить за мной до твоего дома. Вчера ночью они нашли меня и схватили, я не хотела ехать с ними добровольно. Я вообще не хочу иметь с ними никаких дел. Почему ты мне не веришь, Демиан?

Мой голос дрожит, и я тоже. На вершине в это время года холодно, и ледяные порывы ветра остро контрастируют с жаром, исходящим от Демиана.

— Может, потому что на вечеринке было слишком много членов Ордена? Или потому, что ты чересчур любопытная и интересуешься тем, что тебя не касается? Ты хорошая актриса, Никки. И ты думала, что я хочу поквитаться с тобой за то, что сделал твой отец. А ещё ты так хотела свободы. Ради неё ты была готова на всё. Так с чего мне доверять тебе? Ты ведь ненавидишь меня, я прав?

Ощущаю, что хватка на талии слабеет, и вцепляюсь в руку Демиана.

— Боже, боже, ладно! Хорошо, ты прав, прав абсолютно во всём, только прекрати это.

— Какая неправильная формулировка, Никки. Нужно быть точнее в высказываниях. Прекратить ведь можно по-разному. Я могу оттащить тебя, а могу столкнуть. В обоих случаях…

— Ты не сделаешь этого, — перебиваю его, ещё сильнее вцепляясь в его руку. — Не столкнёшь.

— А что мне помешает?

— Я нужна тебе. Сам сказал.

— Нужна ли? Ты могла соврать о том, что не почувствовала присутствия зеркала. Скажи уже правду, Никки. Просто сознайся. Ты работаешь на Орден, и вчера вы заманили меня в ловушку, зная, что я следил за Густавом? Думали, я приведу вас к зеркалу, а не перебью пятерых твоих сообщников? Но всё пошло не по плану, и теперь ты тянешь время, ожидая, что Орден пошлёт людей убить меня и спасти тебя?

Демиан нарочито медленно разжимает мои пальцы, отцепляя их от своей руки, и я ору, что есть силы:

— Правда в том, что я влюбилась в тебя, идиот!

Эхо прокатывается по горному хребту, словно издеваясь надо мной, однако я продолжаю тараторить:

— Не сразу. А может, сразу, я не знаю. Я никогда раньше такого не чувствовала, мне не с чем сравнить. И я дура, конечно. Ты купил меня, использовал, играл в свои игры, а я поверила тебе. Приняла всё за чистую монету. Думала, что ты разглядел во мне что-то, может, даже влюбился. Глупо, знаю. Но я верила, что у нас может получиться… Чёрт! Впервые за восемь лет я кому-то поверила! У меня появилась надежда. И в город с тобой я поехала не для того, чтобы встретиться с тем, кто отправил записку. Я просто хотела быть с тобой. А потом я услышала ваш разговор с Тристаном и… — осекаюсь, потому что голос резко срывается. Мои щёки горят, в голове шумит, а в груди неприятно щемит, но я нахожу в себе силы закончить: — Я пошла к ним от отчаяния. Ты разбил мне сердце, Демиан. А потом умер. Я винила себя в твоей смерти, это правда. Но я никогда не работала и не работаю на Орден.

Наступившая тишина кажется оглушительной. Несколько секунд превращаются в вечность. А я словно обмякаю. Стоило обнажить душу, и я будто потеряла стержень, который помогал мне держаться.

— Толкай, — произношу, чувствуя, как внутри бурлит горечь и медленно закипает ярость. — Ну же, Дем. Хватит тянуть. Я здесь. Ты здесь. Отыграйся на мне за грехи моего отца. Или отъебись от меня нахрен! Я ничего тебе доказывать не должна и не буду. Если ты не веришь мне — это твои проблемы.

Жёсткая хватка, рывок — и вот я уже сижу на железной поверхности капота, а Демиан бесцеремонно раздвигает мои ноги. Юбка ползёт вверх, а треск кружева извещает о том, что больше нет никаких физических преград. Демиан поимеет меня прямо здесь — в каком-то грёбаном метре от крутого обрыва, а потом, возможно, сбросит с него. Прощальный трах перед смертью. Демиан обязательно возьмёт своё напоследок.