В Шторме

Палпатин взглянул на него, и впервые Люк распознал в Силе индивидуальное присутствие Императора, будто тот забыл полностью скрыть его. Императора мутило от ярости к женщине - в ревнивом чувстве нарушенной собственности.

И затем это ощущение полностью ушло, скрылось, когда ситх сосредоточил внимание на настоящем моменте. Он повернулся и медленно прошел к стулу - не торопясь, чтобы успеть восстановить самообладание, прежде чем сесть и вновь взглянуть на мальчишку.

– Сядь, - скомандовал он просто.

И мальчишка сел без возражений. Может, и не будет никакой борьбы, чтобы добиться его повиновения.

– Ты говорил сегодня со своим другом?
– спросил Палпатин.

– Да… - ответил Люк и, сомневаясь, что еще сказать, добавил: - Благодарю вас.

Ответ понравился Палпатину, но он продолжал смотреть на джедая жестким взглядом.

– Я… хотел бы увидеть остальных, если можно? – неуверенно спросил Люк, опасаясь, что Палпатин захочет что-нибудь взамен.

– Остальных?

Люк нахмурился.

– Лею и Чуи.

– Они улетели, джедай, - самодовольные ноты в голосе смешались с притворно вежливым замешательством.

– Улетели? – тревожно переспросил Люк, повышая голос.

– Конечно. Это наш договор. Ты остаешься здесь на двенадцать недель, а им позволяется свободно уйти. Сегодня на рассвете они отправились на Неймодию и оставили корабль в космопорте Като. Их никто не сопровождал там, как мы и договорились, поэтому у меня нет никакой информации как, куда и где они сейчас. Но я уверен, что твоя маленькая принцесса уже…

– Сегодня на рассвете?!
– было глупо спрашивать это после такого потока информации, но Люк был искренне удивлен, что их больше нет здесь - а он не осознавал этого.

Он немедленно протянулся Силой, в безотлагательности легко прорезаясь сквозь темный туман, что омрачал все вокруг, но не смог найти никакого следа Леи. Тут же его поразили воспоминания – о своем пробуждении перед самым рассветом, будучи уверенным, что его кто-то звал по имени. Не в страхе, а только… в понимании. Должно быть, это была Лея - видимо, она поняла, что они разделялись, и думала о нем в тот момент.

Люк упрекал себя, что не признал ее, не понял, что они улетали - сердясь на ослабление своей бдительности и решая, что больше этого не допустит. Он позволил статичному туману Тьмы сдерживать его способности - разрешил ему власть над собой, когда должен был знать, что происходит. Больше этого не случится - урок был изучен.

Слова Палпатина ворвались в поток его мыслей:

– Мы заключили соглашение, джедай. Я охотно выполнил свою часть, в точности и без задержки - и теперь ожидаю того же от тебя.

И внезапно Люк понял, что сделал Палпатин - он форсировал сделку, выполняя немедленно свою часть. И этим фактически связал Люка, не давая ему по-настоящему обдумать последствия.

Теперь договор вступил в силу - он дал свое слово.

Палпатин наблюдал за ходом этих мыслей и эмоций на лице мальчишки, наблюдал, как тот ищет какой-либо выход и понимает, что его нет. И прежде чем эта реакция перешла бы в гнев, ситх проговорил тихим, похожим на шорох гравия голосом, нейтральным и спокойным:

– Поешь.

Внимание джедая переключилось, и снова Палпатин наблюдал ряд размышлений, мелькающих на его лице, пока тот осмысливал все факторы: договор, по которому он остается здесь без сопротивления, свой голод и то, что он пойман в ловушку собственной рукой.

И вопрос, соблюдать ли этот договор вообще…

Все эти соображения крутились в голове Скайуокра, затягивая момент.

Наконец он протянулся, взял одну маленькую лепешку из горячего сервировочного блюда и положил себе на тарелку.

Палпатин не позволил своему выражению измениться ни на йоту. Вместо этого он кивнул слугам, которые заполнили бокалы вином, поклонились и вышли; императорские гвардейцы, окружающие Люка, последовали за ними.

Император позволил тишине висеть в течение долгого времени, задаваясь вопросом, почувствует ли его джедай себя вынужденным заговорить. Но Скайуокер оставался тихим; он лишь неподвижно смотрел на стол отсутствующим взглядом, блуждая где-то далеко в мыслях.

Секунды перешли в минуты, а ни один из них по-прежнему не двигался.

Наконец Палпатин проговорил:

– Положить пищу в тарелку не обозначает поесть, джедай.

Резко выдернутый из своих размышлений мальчишка вздрогнул и поднял глаза. Взглянул в тарелку, подумал… отломил кусочек лепешки и съел - ни неохотно, ни покорно.

Палпатин улыбнулся, устраиваясь поудобнее в стуле – это сражение было закончено. Будет его джедай есть потом или нет, было уже несущественно, и они оба знали об этом. Войну необходимо вести последовательно, сражение за сражением.

И сегодня Палпатин одержал звучную победу в течение нескольких минут после начала их встречи.

– Возможно, для тебя лучше, что они улетели, - предложил он наконец, старательно не допуская триумфальных нот в голосе.
– Они были веревкой на твоей шее, связывали тебя и удерживали. Твоя хорошенькая маленькая принцесса использовала тебя. Использовала, чтобы вести бои, которые сама вести не в силах.

– Вы ничего не знаете о ней, - ответил Люк, чувствуя себя оскорбленным.

– Напротив, я знаю ее очень хорошо. Прежде чем она, спасаясь, бежала к слепо преданной ей кучке мятежников, она была сенатором здесь, в Имперском Центре. Уже тогда она неусыпно пеклась только о своих интересах. Знай своих врагов, джедай, - начал лекцию Палпатин.

– И своих друзей?

Император только снисходительно улыбнулся:

– У тебя нет никаких друзей, джедай. Настало время понять это. Есть лишь те, кто в любом случае будут использовать тебя. Только равным себе можно доверять – только они не зависят от твоих способностей.

– Лея ни в чем не зависела от меня.

– Конечно же это не так, - легко оспорил ситх.
– Ее мелкое маленькое Восстание ничего не представляло из себя до твоего появления там. Его жалкие остатки должны были быть уничтожены вместе с Явином. Для моей Империи они были меньшей угрозой, чем блоха для банты. Но она понимала, что если они заполучат джедая - того, кто сможет представить реальную угрозу, того, вокруг кого можно будет сплотить недовольных галактики - они станут силой, с которой придется считаться. Именно поэтому она оставила тебя там.