В Шторме

Но эта была самой выгодной - если все пойдет, как планировалось.

И для этого было необходимо, чтобы мальчишка согласился на его условия прямо сейчас. И для этого Палпатин должен помешать ему увидеть картину целиком, должен вынудить его увязнуть в деталях.

– Я позволю ей уйти. В любое место, какое она выберет, с моей гарантией безопасного прохода.

– Ваша гарантия ничего не стоит, - возразил джедай, все же не отказываясь от сделки.

– Мое слово ситха.

– Оно стоит еще меньше.

Люк тотчас знал о нанесенном им оскорблении - хотя Палпатин довольно убедительно казался неоскорбленным.

– Тогда, что ты предлагаешь, джедай?

Попросит ли он очевидное? Договор должен казаться выбором Скайуокера в равной степени с выбором Палпатина. Если именно мальчишка предложит сейчас условия, ему останется потом обвинять только себя.

Люк молчал - частично понимая, что его ловко вели в нужном направлении, но тем не менее соглашаясь обсудить условия, чтобы увидеть, насколько многого он мог бы добиться. Если сделка будет достаточно хороша, то, возможно, ему следует обдумать ее.

Годы торговли в глубокой пустыне научили его торговаться, начиная с высокой ставки. Понимая и возмутительный характера того, что он собирался просить, и факт, что ему в сущности нечего проигрывать, он предложил:

– Отпустите их сейчас – всех. Дайте им уйти… и я останусь. На двенадцать недель.

Палпатин рассмеялся, но продолжил переговоры, закрепляя их прецедент:

– Вне рассмотрения. Я похож на дурака?

Люк принял торжественное выражение:

– Я даю вам слово. Слово джедая.

– И я должен принять его?
– недоверчиво спросил Палпатин.
– Когда ты отверг мое?

– Мое слово, - повторился Люк в ответ.

Палпатин сузил глаза и повернулся к Люку спиной. Спустя какое-то время он произнес:

– Я не отдам тебе всех четверых. Кто-то должен остаться.

– Не Лея, - голос Люка был тверд.

– Кореллианец, - ответил Палпатин с равной твердостью.

Люк задумался: у Палпатина все еще будет рычаг для управления им…, но получить свободу для всех остальных, он не надеялся даже на значительно меньшее.

– Как я узнаю, что они в безопасности?

Палпатин обернулся к нему:

– Ты - джедай. Разумеется, ты будешь знать это.

Люк молчал с настороженным выражением в глазах. Тогда Палпатин обезоруживающе пожал плечами:

– Я уверен, ты сможешь расторгнуть договор без всяких угрызений совести, если будешь полагать, что им причинили зло.

– В чем точно состоит договор?
– спросил Люк.

– Я просто хочу продолжить наши беседы, - небрежно ответил Палпатин, словно он вообще ничего не просил.
– И мне нужно твое слово - не слово джедая и не слово солдата, а твое слово - что ты сделаешь это. Что ты останешься здесь на двенадцать недель без всякого сопротивления. Добровольно. Никаких попыток бегства, никакого предумышленного неповиновения. Никакого препятствования или неподчинения. Цивилизованный диалог, с обеих сторон.

– Только это, - сухо произнес Люк.

– Только это.

Мальчишка затих, и Палпатин вынудил себя поступить так же - действовать, как если бы все это было незначительно для него.

– Двенадцать недель – долгий срок.

Палпатин видел, как мальчик обдумывает предложение, взвешивая преимущества против недостатков.

– Чтобы купить три жизни? Думаю, это довольно дешево.

– Но, видимо, не для вас. Иначе вы попросили бы больше, - почти сразу и с явной недоверчивостью ответил Люк.

Беспокоясь, Палпатин только пожал плечами, не желая подтверждать верность его предположения.

– Чем мои условия отличаются от того, что мы делаем прямо сейчас, джедай? Я сказал тебе, что желаю просто продолжить диалог. И чтобы сделать это, я хочу предложить перемирие - как жест доброжелательности.

Люк приподнял брови:

– Я не верю, что вы сделаете хоть что-то, не отвечающее вашим интересам. Эта сделка значит для вас намного больше.

– Как бы там ни было, я держу все карты.

– Кроме той, что имеет значение, - с нажимом парировал Люк.

– Даже она находится в моих руках.

– Но вы не управляете ею.

Палпатин громко рассмеялся:

– Никто не будет управлять тобой, джедай, если ты не позволишь этого. Я покупаю твое внимание, а не волю. И даже его - лишь на двенадцать недель.

Люк по-прежнему колебался. И Палпатин чуть подтолкнул его дальше:

– У тебя так мало веры в свои убеждения - раз ты опасаешься, что на тебя можно будет легко повлиять?

Люк не хотел отвечать на это.

– Что будет по истечению срока?

Понимая, что он добился своего, Палпатин мысленно улыбнулся.

– Как только договор будет выполнен – мы оба больше ничего не должны друг другу.

Двенадцать недель более чем достаточно. Более чем достаточно, чтобы привязать к себе мальчишку, чтобы поднять все его слабости и использовать их. Получить ситха.

Впервые он подошел к нему почти вплотную, встав над сидящим юношей.

– Ты боишься?

Люк стойко держал его пристальный взгляд.

– Не вас.

Он смотрел, не моргая, в те ядовито желтые глаза, хотя знал, что говорит ложь - он был бы глупцом, если бы не боялся Палпатина.

Тот смотрел в ответ с вожделением желанного; раздумывая, понимал ли Скайуокер глубину своей ошибки, ни на мгновение не сводя с него пристальных глаз. В тишине Палпатин протянул руку…..

Давление, что испытывал в тот момент Люк, фактически не давало воздуху поступать в легкие. Неужели он действительно должен согласиться на это? Его согласие купит так много, но не станет ли эта цена слишком высокой?

Знал ли Мастер Йода, что его друзья будут его слабостью? Он говорил ему, предупреждал перед тем, как Люк оставил Дагобу, чтобы тот позволил им бороться самостоятельно. Фактически он просил, чтобы Люк пожертвовал ими ради более важной цели.

Неужели он так плохо понимал его? Размышляя, Люк слегка покачал головой: он не мог оставить их тогда и не может оставить их сейчас. Он был просто не способен на это; поступить так - шло против самой его сущности. Он уже потерял так много, так много было оторвано от него, и он добровольно собирался отдать еще больше…, но он не мог не согласиться на эту сделку. Не мог бросить тех, кто был так близок ему.