В Шторме

Они исчезли из поля зрения Леи, и она осталась одна, прячась в тенях довольно оживленного переулка космопорта Като Неймодии – постоянно нервно озираясь в ожидании увидеть знакомую белую броню.

Переживая о Хане и Люке…

Ее, Чуи и Ландо вывели из камер на рассвете и посадили вместе на тюремный корабль. Испытав облегчение от вида друг друга и перекинувшись шепотом несколькими возбужденными фразами, они попытались подслушать разговор пилотов и штурмовиков, стоящих снаружи.

Вскоре стало понятно, что им предстоит долгий путь.

– Двадцать четыре дня, - прошептала Лея.

– Двадцать четыре?! Не может быть… может, это путь туда и обратно? – пробормотал сморщившийся Ландо.

Чуи что-то пропыхтел в ответ - первый раз Лея видела, что он делает что-то спокойно; Ландо кивнул в понимании.

– Это расстояние до Кесселя, учитывая маленький размер корабля, - с тревожным напряжением перевел он.

При упоминании «привилегированного» имперского гулага Лея нахмурилась, впившись взглядом в солдат у подножия трапа корабля. Почему? Почему Кессель? Она ждала публичной показательной казни, разъясняющей всем, что никто не может избежать имперского правосудия. Какой смысл отправлять ее на Кессель? Какой смысл в ее исчезновении с лица галактики в глуши тюремной планеты?

Дальнейшее обсуждение было прервано прибытием в трюм восьми штурмовиков, которые, казалось, были примерно так же счастливы по поводу этого полета, как и Лея.

Двенадцать часов спустя они сделали остановку в месте, оказавшемся космопортом Като Неймодии - штурмовики спустились по трапу, чтобы переговорить с парой других ожидающих их штурмовиков, приведших с собой заключенного ботана; и Лея решила, что это тот самый шанс, которого они ждали.

– Чуи…

Несмотря на то, что они были единственными на корабле заключенными, их посадили вместе в один ряд, оставив вокруг пустые жесткие сидения – и это была невероятная возможность. Вдоль всего ряда, через замки, сковавших их запястья наручников, шел длинный металлический стержень; таким образом руки заключенных были эффективно связаны, а сами они могли находиться только в сидячем положении. Лея располагалась в центре, и у нее не было ни единого шанса сломать свои наручники, как и у Чуи – сломать свои, значительно более толстые; но Лея провела последние четыре часа, задаваясь вопросом, а сможет ли Чуи сломать те, что на ней, предназначенные для человека - в конце концов она попыталась выяснить это у него, толкая локтем и бросая многозначительные взгляды.

Когда Чуи понял ее, он протянул свои лапы, передвигая наручники вдоль перекладины, она сделала то же самое ему навстречу – они могли двигать наручниками до края своего места. Взяв ее крепления, он начал их разделять, огромные мускулы на могучих руках налились глыбами…

Понадобилось четыре попытки, прежде чем замки поддались, и Чуи сломал их, рванув изо всех сил запястьями в собственных наручниках… Все замерли, нервно глядя на трап…

Подняв над головой свободные руки, Лея будто танцовщица, исполняющая шимми, проворно соскользнула вниз, поворачивая голову набок и с силой протискивая плечи под перекладиной.

Освободившись, она тут же направилась в кабину, зная, что оба пилота вооружены, но предпочитая использовать свой шанс против них, чем против штурмовиков снаружи.

Оставленный не у дел Ландо, взглянул на Чуи…

– Думаешь, она сделает это шимми еще раз, если я любезно попрошу ее?
– спросил он наконец, вызывая усмешку вуки.

Спустя всего несколько секунд автоматизированная система управления щелкнула, и замок, держащий их перекладину, открылся; Ландо с Чуи смогли свободно передвигаться, скользя наручниками так тихо, как только это было возможно.

Ландо устремился к кабине и примчался обратно вместе с Леей. В руках она держала два бластера, один из которых бросила Чуи.

– Эй! Разве второй не для меня?
– спросил Ландо.

– Я уверена, что внизу стоит десять парней, которые могут помочь тебе, - прошептала Лея, продвигаясь вперед.

Фактически не было никакой борьбы. Никто не ожидал, что они будут свободны и тем более вооружены; все закончилось еще до того, как прохлаждающиеся штурмовики подняли свои задницы с трапа. Единственным оставшимся стоять был пленный ботан.

Ландо пошарил по ремню одного из штурмовиков, ища магнитную карту, открывающую наручники. Найдя и используя ее для себя, он бросил ключ Лее, которая в свою очередь, освободившись от сломанных остатков на запястьях, повернулась, чтобы помочь Чуи.

– Быстро, - приказала Лея. – С минуты на минуту появится подкрепление.

И они были довольно быстры, но едва ли спокойны.

Ландо наклонился подобрать бластер. Выпрямляясь, он уткнулся в потрясенные глаза ботана, чей мех пошел беспорядочной рябью, выказывая его крайнее замешательство.

– У тебя удачный день, приятель, - подмигнул Ландо, заставляя Лею закатить глаза, пока она вручала ботану ключ.

– Ландо, мы уходим, - объявила она, и они покинули ангар, торопясь затеряться в суете космопорта и оставляя бывшего пленного смотреть им вслед с открытым ртом, все еще держа в лапах ключ…

Ландо тихо подошел к Лее взади, заставив ее подпрыгнуть:

– Вот и комлинк, золотце.

– Не называй меня так, - ответила она, словно ошпарила кипятком. Мысли тут же понеслись к Хану, мешая сосредоточиться на перенастройке комлинка.
– Это девять-девять-два-ноль-пять. Я нуждаюсь в немедленной эвакуации. Повторяю – в немедленной эвакуации. Свяжитесь со мною на этом канале, как можно быстрее.

Она отключила связь и повернулась к выжидающему взгляду Ландо.

– Что теперь?
– спросил он.

– Будем ждать, - ответила она просто.

Ландо нахмурился:

– Сколько?

Комм загудел в руке Леи, и она, изогнув тонкие брови, ответила:

– Не очень долго.

***

Чуть позже Лея спокойно сидела в дымной забегаловке и потягивала напиток, купленный ей Ландо - настолько крепкий, что фактически, казалось, он сам испаряется из стакана, избавляя ее от необходимости объяснять, почему она не пила «это». Ранний вечер уступил позднему и темному времени суток в кантине “Удачливое Вымя” в Като. Внутри было жарко и пыльно, что очень отражало то, как она чувствовала себя сама – ожидая транспорт и нерешительно обдумывая, как высказать изводящие ее мысли.

С неослабевающим азартом группа посетителей начала новую партию в сабакк, и Лея, осмотревшись вокруг, вернулась к разворачивающейся перед ней игре. Играл Ландо. Где он взял кредиты, она спрашивать не хотела – вероятно, у того же самого вынужденного дарителя их комлинка.

Ссутулившись, Лея уперлась подбородком в кулак и наблюдала, как Ландо, объявив высокую ставку, вынуждает всех в досаде бросить карты. Двое из игроков встали из-за стола, несмотря на его протесты.

Ему надо поиграть с Люком как-нибудь - все говорили, что Люк был прирожденным игроком в сабакк. Даже Хан не хотел играть с ним больше.

– Эта леди приносит Удачу, - сказали незадачливые игроки.

Она кисло засмеялась в теплый напиток: «Явно не тогда, когда удача имеет значение».

– Ты когда-нибудь… разговаривал с Люком, Ландо?
– спросила она так небрежно, как только могла.

Ландо оторвался от нового расклада карт:

– С Люком? Нет, нам не представилось шанса сделать это. Но он показался мне хорошим малым.

– Да, - она медленно кивнула.
– Он - …

– Безошибочно выбирает себе врагов, - добавил Ландо сдержанно, складывая свои фишки одной рукой.