В тебе запоют мои птицы

====== Пробовать ======

I was your fear

And you were my fate.

I wanted you near,

But I bred you hate…

Я был твоим страхом,

А ты — моей судьбой,

Я хотел, чтобы ты была рядом,

Но лишь растил твою злость…

J. Edlund

Несмотря на то, что за ужином Малфои соблюдали все церемонии, уютнее от этого в их обществе не стало, и время текло медленно, в полном молчании, нарушаемом разве что, когда Нарцисса, вспомнив очередную не оговоренную деталь, обращалась к Гермионе. Так девушка узнала, что над кроватью Драко подвешен колокольчик, и в случае крайней необходимости он сможет позвать ее. Нарцисса рассказала, что Малфои не афишируют состояние сына, а посему прогулки в Косой переулок или куда-либо еще она считает излишними.

Гермиона же весь вечер исподволь разглядывала Драко. Юноша не принимал участия в разговорах и, казалось, мыслями витал где-то далеко-далеко. И Гермиона невольно думала: было бы интересно узнать, что там творится в голове Драко Малфоя.

Она дождалась момента, когда ее уход не будет сочтен невежливым и, простившись, удалилась к себе. «Чем скорее я лягу спать, тем быстрее придет завтрашний день, а потом он закончится, приближая мое освобождение», — уговаривала себя девушка, раздеваясь и укладываясь в постель. Сон, однако, не торопился прийти к ней. Растревоженным муравейником суетились минуты, незаметно складываясь в часы, а она все так же ворочалась с боку на бок. Одеяло казалось слишком тяжелым, постель чересчур жесткой, дом непривычно безмолвным, ведь сквозь окно ее лондонской квартиры всегда проникало достаточно много звуков. Малфой-Мэнор играл в молчанку. Сам с собой.

Пролежав без сна еще какое-то время, она встала. Выходить из комнаты не хотелось, несмотря на просьбу Малфоев чувствовать себя по-домашнему. В темной спальне, освещенной лишь узкой полосой лунного света, пробивающегося сквозь щель в портьерах, глянцевой синевой поблескивал угол книжного шкафа, и Гермиона подумала, что не будет ничего плохого, если она почитает на сон грядущий. Мысли не разошлись с делом, и запалив заклинанием свечи, она поддела домашние туфли, затем направилась к шкафам.

Стоило признаться, что ее удивил выбор Драко, ведь по соседству с редкими книгами по зельеварению и заклинаниям, она обнаружила старые маггловские романы, те, что в мире простецов принято называть классикой.

Недоумевая, она провела подушечками пальцев по корешкам знакомых, читанных еще в отрочестве книг, будто это могло уничтожить фальшивый слой, явив взгляду незнакомые названия на рунах или старом английском. Но тома и не думали изменять свои имена. Оставаясь на местах, они сами просились в руки. И Гермиона выбрала книгу по заклинаниям, с самым затертым корешком, видимо, много раз читанную.

…

Когда Гермиона открыла глаза, положение солнца на небосводе указывало, что завтрак она давно и безбожно проспала и к обеду тоже стоит поторопиться. Девушка лениво потянулась, окинула взглядом комнату и… тут же вскочила на ноги, вспомнив где она и зачем. Путаясь в рукавах и штанинах, она торопливо оделась и прислушалась: из комнаты Драко не доносилось ни звука.

Гулко стучало сердце, и в ленивой полуденной тишине слышался лишь мерный гул шмеля, вьющегося над розовым кустом прямо под окнами. «Я должна была проснуться раньше и проверить все ли в порядке», — звучало в голове. В два шага преодолев расстояние до двери в спальню Драко, Гермиона громко и отчетливо постучала. Один раз. Два. Три. Но ответа не последовало. В панике она распахнула дверь.

Пустой залитый дневным светом квадрат огромной комнаты, встретил ее тишиной и невероятной чистотой. Она, конечно, предположила бы, что потрудилась не одна пара рук домовиков, но чуть кривовато накинутый на постель плед (о, эльфы не могли позволить себе такую вольность), а так же пустая чернильница на столе, перевернутая вверх дном, говорили о том, что наведением порядка тут занимался сам хозяин.

Непонятно почему, но это умозаключение тронуло девушку. Недолго, неявно, не настолько, чтобы остановиться и размышлять. Чувство тревоги и неразрешенная загадка, куда подевался Малфой, изгнали Гермиону в холл, где она едва не наскочила на домовицу Вииво, держащую в руках поднос с единственной чашкой, при ходьбе бодро позвякивающей о надутый фарфоровый бок чайника.

— Вииво, где мистер Малфой? — нетерпеливо спросила Гермиона, забыв поздороваться.

— Доброго вам утра, юная мисс, — поздоровалась эльфийка, отвесив глубокий поклон. — Молодой хозяин в это время, если позволяет погода, гуляет в саду. Я могу проводить вас, если хотите, потому что как раз несу чай для него. Липовый, знаете ли. Мистер Малфой чрезвычайно любит липовый чай.

Вииво лопотала что-то на ходу. Гермиона не слушала, все еще коря себя за непростительно крепкий сон. Вскоре, однако, девушке просто пришлось отвлечься, слишком уж потрясающим оказалось зрелище.

О богатстве Малфоев ходили легенды, и пафос всегда был бессменным спутником этой семьи, но сад, по которому они теперь шли, показался Гермионе воистину совершенным. И дело не в магии, витавшей над растениями и многочисленными фонтанами, а в тонком вкусе, с которым был проработан ландшафт. Гермиона ожидала увидеть аккуратно подстриженные кустарники и жуткие композиции из плюща, но сад выглядел вполне естественно, будто этих насаждений никогда не касалась рука с садовыми ножницами. Возможно, притягательность заключалась в аккуратности: дорожки, посыпанные розоватым песком выглядели нехожеными, статуи, на первый взгляд, расположенные бессистемно, поражали мастерством скульптора, выполнившего их. Гермиона не удержалась и на миг остановилась возле одной из скульптурных композиций. Белый мрамор увековечил обнаженную пару. Девушка, с аккуратно подобранными в классическую прическу волосами, руками закрывала глаза юноше, будто застал их момент Вечности во время игры в «Угадай кто?». Лицо мраморной девушки было исполнено четко и тонко, точно жизнь в него вдохнула рука скульптора эпохи Возрождения. Гермиона как зачарованная рассматривала легкую улыбку, тронувшую каменные губы. Едва заметную, почти неразличимую. Лицо юноши хранило покой и умиротворение, словно он заранее знал чьи ладони легли ему на веки.

— Мисс, вы отстаете, — услышала Гермиона голос эльфийки.

— Да-да, прости, Вииво, скульптуры здесь очень красивые.

— Молодой хозяин коллекционировал их, когда… — тут домовица осеклась.

— Когда Драко еще видел? — закончила за нее Гермиона.

Домовица потупила взгляд и произнесла скороговоркой: «Вииво — плохой эльф. Вииво обсуждает хозяина за его спиной».

— Прости, прости меня, — зачастила Гермиона, глядя, как наполнились слезами огромные синие глазки несчастного существа. — Ты очень хороший эльф, поверь.

— Пойдемте за мной, мисс, мы почти на месте, — ответила Вииво, не смея принять комплимент.

Драко расположился в ротанговом кресле. Удобном и высоком, так, что над спинкой виднелась только белокурая макушка. Юноша сидел к ним спиной, и Гермиона сочла правильным кашлянуть и обнаружить свое присутствие заранее. Юноша вздрогнул и что-то быстро спрятал под огромным пледом, укрывавшим его ноги, а так же клочок газона перед ним.

— Зачем ты пришла? — вместо приветствия с нажимом спросил он.

— Здравствуй, — дрогнул голос, и хорошее настроение моментально улетучилось. Гермиона обошла кресло и посмотрела на Драко.

Несмотря на жару юноша практически полностью завернулся в шерстяной плед. Рядом с креслом располагался небольшой стол, на который Вииво тут же установила поднос.

— Прикажете налить вам чай, мистер Малфой? — раздался тонкий голосок.

— Нет, спасибо, справлюсь сам. Ты можешь быть свободна. Я позову, если будет нужно.

— Может быть я смогу помочь? — спросила Гермиона и уже через миг пожалела о том, что открыла рот.