В темном-темном лесу

Потому что данное украшение изготовила я. Много-много лет назад.

Касьян продолжал говорить, а перед моими глазами встало очередное воспоминание.

…Белоснежный сверкающий жезл на ощупь теплый, как стеклянный стакан, нагревшийся под лучами жаркого летнего солнца. Я поудобнее перехватываю его руками, и он, мигнув неожиданно зеленоватым цветом, растворяется в моих ладонях.

– Да здравствует новая верховная хранительница!

Тишина тут же взрывается от радостных криков десятков голосов.

– Да здравствует новая яга!

Я поднимаю глаза на ликующую толпу, и встречаюсь взглядом с волшебными голубыми озерами. В груди тут же перехватывает дыхание.

Касьян стоит среди других чародеев, но я снова вижу только его. Кощей отделяется от толпы и быстрым шагом идет ко мне. В его руках длинный узкий футляр – традиционный дар новой верховной яге от навьего государя. У меня для Касьяна тоже есть подарок – защитный браслет. Я плела его сама ровно три дня, вплетая в каждую нитку мощнейшие чары – на здоровье, на силу, на спокойствие духа, на защиту от дурных помыслов… Артефакт в итоге получился что надо, ведь работала я не просто с душой, а с сердцем и всеми остальными органами, в которых от одного воспоминания о Трипетовиче начинали порхать бабочки.

Что греха таить, до Ритуала передачи жезла я считала даже не дни, а часы. Причем, не столько из-за желания стать главной ягой, сколько из-за возможности снова увидеть светловолосого чародея.

И вот он стоит прямо передо мной, улыбается своей волшебной улыбкой, и мир снова превращается в туман, а люди – в тени.

– Вы встали на нелегкий путь, Гликерия. Позвольте мне немного его облегчить.

В футляре лежит очаровательная овальная подвеска на тонкой витой цепочке. Платина?.. Ну да, навьи мастера всегда изготавливают украшения из металлов, а мы, жители верхнего мира предпочитаем шерсть, дерево и кожу…

Я наклоняю голову, и Касьян легко застегивает на моей шее крошечный замочек ожерелья. Усталость и напряжение этого дня тут же улетучиваются, будто их никогда и не было.

О, мне подарили самозаполняющийся артефакт магической силы! Очень ценная и полезная вещица.

– Пусть ваши дни, Касьян Трипетович, всегда проходят в радости, пусть печали обходят вас стороной, а в душе и доме царят тепло и уют.

На фоне платиновой подвески мой плетеный браслетик выглядит тускло и просто, однако глаза кощея горят таким огнем, что я невольно улыбаюсь – подарок явно пришелся ему по душе.

Касьян протягивает мне руку, и я ловко затягиваю на его запястье свой волшебный шнурок. Кощей же вдруг перехватывает мою ладонь и, склонившись, нежно касается ее губами.

– Радости в моей жизни будет много, - тихо говорит он. – Ведь теперь мы с вами будем видеться часто…

Из моей груди вырвался невольный вздох. Подняла глаза и наткнулась на вопросительный взгляд мужа. Свою пламенную речь он уже закончил, и, по всей видимости, ждал ответной реакции.

Хм. А ведь этот браслет Касьян перестал носить уже через несколько лет после нашей свадьбы. Говорил: зачем таскать на руке лишнюю цацку, если под боком находится целая яга? А теперь, гляди-ка, надел вновь, и, судя по тому, как плотно переплелись магические нити оберега с его собственными, не менее года назад.

Интересно, зачем?

– Лика, ты ничего не хочешь мне сказать?

Я пожала плечами.

Муж отдернул рукав и снова подошел ко мне вплотную.

– Для меня нет тебя прекрасней, - тихо сказал он. – Разве может хоть одна женщина мира сравниться с моей царицей?

Я вздохнула. Потом взяла его за руку и увлекла за собой в серебристую дымку портала.

***

Из магической воронки мы вышли прямо к воротам Славиного дома. Стоило шагнуть на широкую подъездную дорожку, как неслышно отворилась калитка, и склонился в вежливом поклоне обнаружившийся за ней слуга.

Мечеслав уже ждал нас у ступенек крыльца – наверняка почувствовал магическую активность и понял, что родители явились раньше обещанного срока.

Увидев сына, мы с Касьяном ускорили шаг. Спустя пару секунд я крепко сжала Славушку в своих объятиях, муж с улыбкой похлопал его по плечу.

– Мы не рано? – спросила я у сына.

– Вы всегда приходите вовремя, - улыбнулся он. – Обед, правда, еще не готов.

– А мы и не торопимся, - заметил Касьян. – Ты, судя по всему, тоже.

– Да, сегодня я взял себе свободный день. Матушка, отец, прошу вас, проходите в дом.

Он пропустил нас в широкие сени. Еще один слуга, склонив голову, распахнул высокую дверь, ведущую в горницу. Слава взял меня под руку, и мы вместе вступили в просторную светлую комнату.

Усаживаясь в удобное деревянное кресло, я с любопытством рассматривала резную мебель и украшенные замысловатым орнаментом стены. Я всегда предпочитала навещать сына в Одрине, а потому в его загородных хоромах была всего один раз.

– Раз до обеда еще есть немного времени, предлагаю сразу перейти к цели нашего визита, - сказал Касьян, устраиваясь в соседнем кресле. – Давно ли тебе, Мечеслав, пришла в голову гениальная идея с женитьбой?

– Давно, - ответил он. – Больше года назад. Только невеста о свадьбе тогда и слышать не хотела, а сейчас сменила гнев на милость. И думается мне, благодарить за это надо мою матушку. Это ведь ты Катеньку от хромоты вылечила, мама?

– Я, - кивнула ему. – Обещала ж тебе, Слава, что сама с ней познакомлюсь, да побеседую, вот – познакомилась и побеседовала.

– Так она знает, что ты – моя мать?

– Конечно, нет, - улыбнулась я. – Нам с ней предстоит познакомиться снова.

В третий раз, ага.

– Может, ты хотя бы покажешь, как выглядит твоя невеста?
– вставил Касьян. – Из всех нас я один ее не видел ни разу.

Слава взмахнул рукой, и в воздухе возникло большое овальное зеркало. Быстрый пасс, и из его глубины на нас посмотрели нежные глаза сокольничевой дочки.

Брови кощея удивленно взлетели вверх.

– Так это и есть твоя невеста?..

– Да. Хороша, батюшка?

– Хороша, - кивнул Трипетович. – Только почему она такая тощая? Не кормят ее, что ли?

– Катя не тощая, а хрупкая, - возразил Слава. – Не придирайся, пожалуйста.

– Я не придираюсь, - пожал плечами Касьян. – Право, уж очень она худа. У нее со здоровьем-то все хорошо? Может, кроме хромоты еще недуги какие-нибудь есть?

– Нет у нее никаких недугов, - начал заводиться сын. – А если и были, мамино колдовство все их рассеяло. И вообще, не тебе, отец, девичей стройности удивляться. Чай, ты и сам не на толстушке женился.

– У твоей матери всегда было за что подержаться, - невозмутимо пожал плечами супруг. – И сейчас есть. А тут…

Он махнул рукой.