В тени больших вишневых деревьев II

Потом в их жизни с братом пришел отчим, и вот казалось бы мужская рука появилась в доме, но на самом деле ничего не изменилось. Отчиму было абсолютно фиолетово до сыновей его новой жены, и он совершенно не участвовал в воспитательном процессе, да и авторитетом в глазах Сергея и его брата он не был. Так что все шло своим чередом: С утра до обеда в школе, а после обеда до самого вечера – в ерике, с друзьями, где естественно появились кроме мальчишечьих игр в «Ловита», «Войнушки» и «Прядки» – сигареты, карты и винишко.

Мать наверное понимала, что по сути полное отсутствие контроля за пацанами ничего хорошего не сулит, и периодически она их определяла в «Группу продленного дня». Была такая штука в учебных заведениях СССР, когда закончив основные занятия дети не шли домой, а пообедав в школьной столовой и немного погуляв, оставались в школе, чтоб сделать домашнее задания под контролем учительницы. По-моему это штука действовала до шестого класса, точно не помню, но и все равно, дети были под контролем только до пяти часов вечера. Потом группа продленного дня закрывалась, и «бесхозные» ученики разбредались по своим компаниям…

* * *

– Надо как-то пораньше сегодня свалить с продленки*, – буркнул Сергей Коляну, который сидел с ним на одной парте.

– А что случилось? – спросил он, дорисовывая рожицу на парте ручкой.

– У братухи сегодня день рожденье. В ерике толпа соберётся, попечем картошку, поиграем в карты, погоняем на дырчиках, в общем погуляем.

– Ага, – мотнув головой согласился Колян, и тут же добавил, – встречаемся у меня дома.

Через секунду класс, который мирно дремал на партах разбудило довольно громкое и в тоже время заунывный мычание:

– Алевтина Терентьевна, а можно домой?

– Ну что еще случилось Сивирин? – ответила учительница, тоже будучи разбужена этой трелью.

– У меня бабушка болеет. Меня мама просила чтоб я по-быстрому сделал уроки, и бежал домой к ней, – жалостливо проныл Колян.

– А ты сделал уроки? – для порядку спросила учительница.

– Да пока не получается, – ответил он подписывая под рожицей чье то имя. – Я дома обязательно сделаю, бабушку покормлю, и сделаю.

– Ладно, хорошо, иди, – дала зеленый свет учительница, и принялась снова сидя дремать. А Колян схватив портфель тут же растаял в дверном проеме.

Через несколько минут спящий класс вновь разбудила реплика:

– Алевтина Терентьевна, мне плохо, – разнеслась в разные стороны новая байка.

– Кому плохо? – спросила учительница, и только потом захлопала шторками глаз.

– Мне, – мученически ответил Сергей. – Я в школьную столовую опоздал, и в кофе съел пару чебуреков, а теперь меня тошнит.

Надо заметить, что Сергей Пожидаев вообще-то был в школе на хорошем счету. Он в принципе не плохо учился, даже до 4-го класса был отличником. Особо не хулиганил в классе, был скромен, и не хамил учителям, которые и не подозревали о его двойной жизни. Даже больше того, о двойных стандартах Сергея не знали даже многие одноклассники, и если бы им показали его «художества», то они бы весьма удивились. Поэтому Алевтина Терентьевна приняла все за чистую монету, и соучастливо спросила:

– А дома есть кто Сережа?

– Да, мамка, отгулы взяла, – глядя на учительницу совершено честными глазами, продолжил врать он.

– Хорошо, иди конечно же Сереженька домой, – даже не спросив про сделанные уроки, и сердобольно вздыхая отпустила его учительница.

Дом Колька был совсем недалеко от школы, и через десять минут Сергей уже свистел возле его забора, вызывая друга. Когда Колян выкатил свой дырчик на улицу, то в одной руке он держал белую эмалированную кружку. Поставив веломопед возле забора, он сел на лавочку, и протянул кружку Сергею.

– На пей, – и заулыбался.

– А что это? – принимая кружку спросил Сергей.

– Лимонная спиртовая эссенция, – ответил Колька.

– Что всю что ли пить? – опять спросил Сергей заглядывая в кружку, и одновременно принюхиваясь.

– Да ты охренел. Это практически чистый спирт. Половину за глаза хватит.

– Хорошо, – сказал Сергей и принялся глотать эссенцию.

Когда Сергей оторвался от кружки, то ему показалось, что он выпил что-то сильно вяжущее, которое моментально «связало» ему всю ротовую полость, и сразу же перехватило дыхание так, что он чуть не задохнулся. Он словно рыба выкинутая на берег беззвучно хватал ртом воздух, а из его глаз в два ручья градом катились слезы. Нет, у Сергея был конечно уже опыт со спиртным, но то была всегда «барматуха»*, он даже до этого водку не пил, а тут – чистый спирт, да к тому же не запивая и не закусывая… Колян свою порцию выпил залихватски, без лишних сюсюканий. Потом они двоем прыгнули на его дырчик, и понеслись к Сергею домой…

Дома, Серега сделал рокировку поменяв портфель на свой дырчик, и они с другом понеслись в ерик. В ерике была уже толпа. Уже горел костер, буксовали мопеды в грязи раскидывая муляку* в пересохшем водоеме в разные стороны. Кто-то сражался на деревянных шпагах, кто-то резался в карты, в общем – жизнь била ключом.

Посидев немного и выкурив по сигарете, Серега кисло сказал Коляну:

– Что-то порожняк.

– Да, в натуре, порожняк, – согласился Колян, и через две секунды добавил, – поехали еще догонимся. И как вы уже наверное догадались, возражение со стороны Сергея он не дождался:

– Поехали, – ответил тот, и прыгнул на свой дырчик…

Много времени прошло с тех пор, и каких только ситуаций не было за эти годы со спиртным у Сергея, но для него до сих пор остается загадкой, почему тогда первая кружка лимонной эссенции абсолютно никак не опьянила его с товарищем. Дырканы зажужжали и кентафурики рванули за новой порцией спиртного, и новой порции приключений…

* * *

Вторая попытка была уже «по взрослому», хотя и первую особо «детской» не назовешь. Колян вынес всю туже эмалированную кружку, вот только там был уже чистый спирт, без всяких там эссенций. Не каждый мужик сможет выпить чистый спирт, тем более школьник чей молодой организм еще только формируется, и тем не менее…

– Только не дыши, – протягивая кружку сразу же дал совет Колян. Правда в этот раз им не пришлось занюхивать рукавом, на сей раз Колька вынес два куска хлеба, намазанных толстым слоем сливочного масла.

– А зачем так много масла намазал? – поинтересовался Сергей принимая кружку и хлеб.

– Так надо, не сразу развезет, – со знанием дела ответил кентафурик, хотя сам где то это случайно услышал, и так же случайно вспомнил.

Сделав выдох Сергей начал глотать спирт, но нежная ротовая полость мальчишки сразу же была обожжена им. Сделав всего три глотка, он оторвал от губ кружку, и сунув ее обратно Коляну, начал с перекошенным лицом глотать воздух. Сергей покраснел как рак, вновь умывшись слезами, и что бы хоть как-то заглушить жжение в пищеводе и першение в горле, стал жевать хлеб с маслом. Он сразу даже и не понял – боль мешала ему, что не чувствует вкуса. Только минуты через три-четыре до него дошло, что вместо хлеба с маслом, ему кажется, что он жует какаю-то вату.

Вот только на счет «не сразу развезет», Колек дал маху. Как только Сергей дожевал хлеб, то сразу пошел к своему дырчику, и только он взялся за него, как сразу же грохнулся на землю вместе с ним. Незнакомое чувство сильнейшего алкогольного опьянения, вызвало у него почему-то приступ смеха, и он лежа на земле придавленный своим веломопедом, стал истерически хохотать. Колек, который все еще сидел на лавочке и жевал свой хлеб, видя это, тоже покатился со смеху. Так они заливались смехом несколько минут: один сидя на лавочке, другой лежа на земле придавленный дырчиком, который ему совершенно не мешал предаваться истерическому хохоту.