В третью стражу. Трилогия

– Мюнхен... Ты уверен?
– уточнила Таня, не отреагировав на факт убийства.

– Ну, какая, к черту, может быть тут уверенность!
– Ицкович все-таки закурил.
– Я просто пытаюсь сделать то, что в моих силах. Хоть что-нибудь сделать.

– Думала об этом. К сожалению, кроме Гитлера и остальных Г, ничего не надумала, - призналась Таня и потянулась за сигаретой.
– Но вдвоем-то мы больше сможем, как считаешь?

"А вчетвером? Ну, да, снявши голову, по волосам не плачут!"

– Что, правда?
– повторил ее собственную реплику Олег.

– Абсолютно!

– А...

– решиться на вопрос было, ой как, не просто, но Олег уже начал понимать простую истину: не сделанное сегодня, возможно, уже не удастся сделать никогда.
– Таня я тебя...

– Не торопись!
– ее пальцы стремительно коснулись его губ, что называется, "запирая уста".
– Пожалуйста!
– добавила она.
– Дай мне собраться с мыслями, разобраться... с собой... Ну ты же не маленький, должен понимать, - грустно улыбнулась она.
– И потом, после Зальцбурга я, скорее всего, должна буду вернуться в Москву.

– И вернешься?
– насторожился Олег.

– А почему бы и нет? До тридцать седьмого целый год. Снова пошлют, а если не вернусь... Нелегальное положение?

– А так легальное?

– Так я под своим именем в Париже могу появиться, а если не вернусь, искать станут. Ты же знаешь!

– Тоже верно, - кивнул Олег, в голове которого вдруг начала формироваться нетривиальная идея. Рискованная, дерзкая, но зато куда как более эффектная и эффективная, чем индивидуальный террор мелкого пошиба.

– Что?
– насторожилась Таня, почувствовав что "что-то происходит".

– Ты едешь, как курьер?
– спросил он вместо ответа.

– Да.

– А вот скажи, мог бы кто-нибудь "вычислить", что ты связана с коммунистами?

– В каком смысле?
– нахмурилась Таня, еще не уловившая к чему он клонит.

– Ну, кто-нибудь, кто мог бы "стукнуть" мне - немцу - что вот эта барышня была связана с французской компартией?

– Ты серьезно?

– Вполне, Танечка! Ну, напрягись!

– Питер Кольб!
– выпалила Таня.

– Кто он?
– сразу же взялся за дело Олег.

– Мы с ним учились вместе... он эльзасец... Он мог знать, хотя я не уверена, что знал... А потом он уехал в Германию... Вроде бы, вступил в НСДАП...

– Ты знаешь, где он сейчас?

– Семь месяцев назад был в Париже.

***

– В Зальцбург тебе нельзя, - в этом вопросе Таня была непреклонна и, в принципе, совершенно права. Разведка не детская игра в песочнице, но сердце, черт возьми, с прописными истинами соглашаться не желало.

– Я вернусь завтра, но завтра ты ко мне даже близко не подойдешь, - сказала она непререкаемым тоном и посмотрела Олегу в глаза уже взглядом "я начальник - ты дурак". Судя по всему, она знала, какое впечатление производит на него - и, вероятно, не только на него - этот взгляд "глаза в глаза".
– Вполне возможно, что за мной будут следить.

– С чего бы это?
– насторожился Ицкович.

– У меня это первое самостоятельное задание, - объяснила Таня.
– И отсюда я еду в Гаагу к нашему резиденту, а потом ещё по нескольким адресам, так что вполне могут проследить.

"К резиденту... в Голландию..." - что-то мелькнуло в голове, но ушло раньше, чем Олег смог сосредоточиться на этой смутной, - а иначе бы и не ушла, - мысли.

– Значит...
– сказал он, но Таня его сразу же перебила, по-видимому, выудив содержание несостоявшейся реплики из весьма, следует отметить, прозрачной интонации.

– Значит, мы встретимся через две недели в Антверпене, - пообещала Жаннет и улыбнулась.
– Говорят, там замечательный железнодорожный вокзал. Я приеду днем...

– Гаага!
– ускользнувшая в небытие мысль вернулась к Ицковичу, как собака с палкой в зубах, только вместо палки, она притащила обрывок воспоминания, что-то читанное много лет назад в одной из любимых Олегом книг по истории разведки.
– Гаага...
– повторил он.
– Ты едешь к Вальтеру?

– А ты откуда?...
– Татьяна не то, чтобы была напугана, но, пожалуй, все же встревожена.

– Знаешь, сколько я этой мути в свое время прочел? И его книгу читал, и книги о нем. Интересная личность. Впрочем, там неинтересных не было.

– Здесь неинтересных нет, - поправила Олега Таня.

– Поймала!
– усмехнулся он.
– Значит, девятнадцатого в Антверпене.

– Девятнадцатого или двадцатого, - кивнула женщина.
– Встречай меня с двух до четырех. А если не появлюсь... Ну! Баст, не будь ребенком!

Очевидно, выражение лица Олега недвусмысленно отразило эмоции, но он вдруг настолько испугался, что она вот так вот уйдет сейчас в никуда и больше не вернется, что даже стесняться не стал. Не до стеснений стало.

– Баст, мы же договорились!
– сказала Татьяна и встала из-за стола.
– Если ты думаешь, что мне не страшно, ошибаешься. Но если я не появлюсь, действуем, как договорились.
– Она еще раз посмотрела ему в глаза, повернулась и, уже не оглядываясь больше, вышла из кафе, где они коротали время до отправления поезда на Зальцбург.

"Вернется?
– спросил себя Олег.
– Вернется!
– твердо решил Баст.
– Не может не вернуться, и если вернется, значит..."

"Ничего это не значит, - вынужден был согласиться он через минуту. Даже если вернется, что из этого? Дружба и любовь - суть разные вещи".

Глава

6.

Дороги, которые мы выбираем

(

Матвеев-Гринвуд, январь 1936

)

– Дамы и господа, через несколько минут наш поезд прибывает на морской вокзал Гавра.

Повторяя эти слова раз за разом, кондуктор шёл по коридору и звонил в колокольчик. Степан посмотрел на часы - с утра всё шло по расписанию. Теперь, оставалось только купить два билета: один - на пакетбот через Ла-Манш, другой - по одному из "оперативных" паспортов Гринвуда - на трансатлантический лайнер. За несколько недель, вряд ли кто-то в МИ-6 почешется, даже случайно увидев в списках пассажиров знакомое имя. Слишком много совпадений должно случиться на коротком, по нынешним, доинформационным меркам, отрезке времени. Совпадений времени, места и специфического интереса.