Вампир без клыков

— Укусишь за лицо — я тебя размажу по земле, понял? — предупредил я, глядя в озлобленные песьи глаза и одновременно с этим массируя кончиками пальцев затылок.

Собака тяфкнула, но не злобно, а как-то по щенячьи. Ее хвост затрепетал, постепенно разгоняясь, двигаясь словно кулак умелого бойца — быстро и вальяжно. Я ухмыльнулся.

— Эй, ты, придурок! Не вздумай так легко доверять чужим рукам. Иначе сдохнешь раньше времени.

Похлопав раздобрившегося пса по морде, разогнулся, и — пес тут же рванул с места куда-то прочь, в проулки. Меня позабавило.

— Гуляй, малыш, и живи долго, — попрощался я, разворачиваясь и собираясь продолжить идти своей дорогой.

В этот момент меня пошатнуло. Мысль в голове: «Меня ударили?», и осознание, что меня никто не собирался и пальцем тронуть. Я согнулся, пытаясь восстановить дыхание, хотя грудь будто камнем придавило. Дышать было не столько тяжело, сколько больно, и я с удивлением посмотрел вперед.

«Что это за сила?..» — спросил себя, кое-как делая шаг вперед.

От земли шел странный жар. Мне стало душно. Сам не заметил, как сбросил с плеч в пыль плащ. Стянул с шеи шарф, оставив его позади. Мне было не по себе, но почувствовав что-то настолько невероятное, я вдруг понял, что жажду стать свидетелем.

Потому шел, дальше и дальше, пытаясь продираться сквозь липкий воздух, сквозь собственные деревенеющие мышцы. Двигался одной лишь волей. Тело во всю молило остановиться, а лучше — уйти прочь.

— Ну-ка, ну-ка, кто там такой дебошир?.. — кряхтел я, пытаясь любыми способами не вырубиться. — Такие драки без меня не проводятся…

Остановился лишь тогда, когда увидел труп. Мужчина лежал в свежей луже крови, прислонившись к стене дома. В его губах была зажата папироса, точь-в-точь как те, что курил я. А в одной из рук — трутница.

Добравшись до него, рухнул рядом.

— Бедняга, даже не покурил перед смертью…

Слова давались с трудом, и внутри было стойкое ощущение, что я сам скоро копыта откину.

— Я еще не кончился, — ответили мне на моем же языке.

И я с удивлением посмотрел на мужчину, открывшего глаза и приподнявшего руку с трутницей.

— Помоги закурить, дружище, — попросил едва живой. — Не знаю, когда помру, но без табака не то…

— Давай сюда, — потребовал я, забирая мешочек с огнивом и трутом.

В таких жарких условиях зажигать что-либо не слишком хотелось. Но воля умирающего — закон для любого, хоть вора, хоть воина.

Отобрав папироску, я подкурил от разгоревшегося трута и вернул хозяину.

— Благодарен, — буркнул тот, затягиваясь.

— Неслабо потрепало тебя, ага? — криво усмехнулся, кивая на одежду.

Изорванная, пропитанная кровью. Парню явно немного осталось. Но он, казалось, не придавал этому никакого значения. Только поправил прядь волос, убирая ее со лба и обнажая выжженое распятие.

— Такова воля Бога, меня спрашивать не надо, — ответил он, глядя мне в лицо. — Ты вампир, я вижу?

— А то. Еще какой, — вяло отвечал, пытаясь двигать пересохшим языком. — Такой вампир, что сейчас всех перекусаю, а потом улечу в закат на летучих мышах.

— Там твои друзья устроили настоящий Ад. Скоро сами в нем и сгорят.

— Молодцы они, — пробормотал я, прикрывая глаза. — А ты довольно болтливый как для того, кому живот почти вспороли.

— Скоро моя душа вознесется. Хочу поболтать перед этим.

— Ты так уверен, что сдохнешь? — спросил я, поглядев в честные голубые глаза.

— Не знаю, видел ли ты, но мне вырвали несколько ребер.

— Видел. Потому, кажись, ты плод моей фантазии.

— Может и так. А может, ты — плод моей фантазии, — буркнул парень, выдыхая дым.

Я сплюнул. Это получилось весьма жалко — слюны во рту кот наплакал.

Инквизитор закряхтел, пытаясь сесть так, чтобы не соскальзывать со стены на землю.

— Почему не с ними? — спросил парень.

— Я отдельно. Вообще не знаю, что тут творится.

— Рассказать?

— Валяй.

— В той части города засели последние вампиры. Маги. Очень сильные. Наверное, сильнее всех, о ком я слышал в Холиврите. Вместе с этими магами — варвары. У них что-то вроде культа на нечисть. Нас об этом не предупреждали…

— Неприятное открытие?

— Мы приплыли, думая, что сможем сразу найти безопасное место. Но у этих дикарей куда ни сунься — везде держат какого-нибудь клыкастого упыря. Полное безумие.

— Переговоры провалились?

— Переговоры? С нечистью? — голубые глаза вновь посмотрели на меня, на этот раз с осуждением. — Зло должно пасть. Пока история не повторилась и не началась новая Священная война.

— Вы ее уже начали, вырезав жителей города.

— Просто делаем свое дело. Нам надо где-то жить. А церковь не может сосуществовать с антихристовыми детьми. Еретики должны гореть. Так мир станет чище и ближе к Богу.

Я кивнул. Обычные слова. Когда-то, может, даже мог бы с ними согласиться. Хоть никогда и не интересовался делами церковными.

— Ты не жалеешь? — спросил инквизитор. — О том, что стал нечистью.

— Сейчас я жив, а ты почти мертв. Тут не о чем жалеть.

— Меня примет Рай, ты же сгниешь в этом Аду.

— Да, может, это и Ад, — тихо сказал я. — Зато без решеток вашей грязной веры.

— Ты это к чему?

Мог бы сказать, что инквизитор разозлился, но он был уже слишком слаб. Так что не злость. Лишь тень. Скромный налет… И все же, выбесило.

Вытащил папиросу, почти докуренную, изо рта инквизитора. Убрал его челку.

— Некоторым людям лучше не иметь кожи, которую можно запачкать чужой кровью.

Тлеющий уголек воткнулся в самую середину клейма. И распятие, выжженное на лбу когда-то, потеряло былую форму.

Я отбросил окурок. Поднялся, отряхнувшись. Вокруг все еще было жарко, но я начал привыкать.

Не сказать, что ненавижу Церковь. Явных причин нет. Кроме той, что однажды именно ее последователи сломали мою жизнь.

Люди, верившие в собственную святость. В непогрешимость помыслов. Они ворвались в дом моего отца, мужчины, который занимался изучением магии и никогда не использовал ее во зло. Они отрезали ему пальцы, жарили их на глазах у него и его жены, а потом перерезали обоим глотки. Тела не похоронили. Распяли обоих на одном кресте.