Вампир без клыков

Она не знала о Темнолесье. Не знала географию. Не знала ничего о том, что творится за пределами ее поселения — потому что не интересно.

Мяса было много, больше, чем овощей. Я ел ту же пищу, что и хозяева, так что мог уверенно заявить — чем больше плоти, тем лучше.

— Муж хочет знать, сможешь ли ты помочь в ремонте храма.

Кивнул. Если нужно — то помогу. Мужской силы в поселении поубавилось после прихода Медусы — многие отдыхали в Аэ. Женщин там было не так много.

— Хорошо.

Хотя не сказать, что горло позволит долго носить камни, ведра с растворами и любые другие тяжести. Впрочем, может, мне дадут работу полегче.

— Добавить? — Аиу показала на приправу, которая, за время в Файльге, стала моей любимой.

Улыбнулся. И хозяйка ответила тем же.

Муж ее ушел вместе с Алисой и другими охотниками. В планах добыть мясо, но на деле от них не было вестей до самого вечера. Пока не пришло трое, истрепанных, измучанных, один из которых умудрился взвалить на плечо худое тело девушки. Серьезная ноша для едва не погибшего.

Стоял позади всех, слушая, как жители переговариваются. Охотники рассказали, что на них напал Собирающий Кровь. Часть убил, часть забрал в свою нору. Алису едва удалось отбить — она единственная, кого удалось спасти. Иронично — они взялись бороться за жизнь нечисти, а не кого-то из своих.

Муж Аиу отсутствовал.

Вампирессу отнесли на кровать, хозяйка сменила истрепанную одежду на чистую. Обработала раны на плече, шее и ногах. Ушла прочь — подавленная, но борющаяся с поражением.

Я сидел возле возлюбленной. Касался нежной кожи, в задумчивости покусывая губу. Поцеловал напоследок худое плечо и поднялся. Забросил на плечо кобуры с револьверами, сидящими на плотном ремешке. Запихнул за пояс ножик Веанима.

Киор научил кое-чему. «У тебя нет клыков, шанса пить кровь. Но ты можешь стать сильнее. Как? Дерись. Дерись всегда и со всеми. Даже без зубов».

Даже если навыки скудны, их всегда можно отточить. Если сил мало — лишь тяжелый труд прибавит их. Если нет решимости — только борьба ее принесет.

Из дома вышел тихо, никого не потревожив. Улицы пустели, и оставшиеся на них не обратили внимания на поступь человека в плаще. Капюшон, шарф, а под тканью — куча оружия.

Лишь Адель беспокоилась. «Если Алиса проиграла — на что ты сам можешь рассчитывать?»

***

Тропа к норе Собирателя была усеяна грибами с множеством ядовитых мешочков. Один из таких видел перед нападением сына Некрос. Я шел по следам природы.

Охотникам мало что известно о той твари, которая растерзала почти весь отряд файльговцев. Собиратели редки, а их присутствие выдается лишь грибами — и трупами. Для меня оставалось загадкой, как эти придурки умудрились подойти к норе, если все вокруг усеяно чертовыми знаками. «Опасно, не подходите!» — кричали споры, способные поглотить кровь за несколько секунд. Лишь одна ранка, и от человека останется мумия.

Так же для меня оставалось загадкой, каким образом охотники смогли выжить. Израненные — как избежали грибов, несущих смерть? Один крохотный порез и такая же маленькая спора. Вот рецепт мучительной гибели. И все же…

Плотнее замотался в шарф, увидев темный провал, вокруг которого уже перестала расти трава. Она иссохла, сдавшись размножающимся грибам.

Мне было неведомо прошлое — лишь будущее. Я не мог знать, как Собиратель уничтожал охотников, но я мог видеть то, что ожидало меня. Смерть, смерть…

И все же Киор доказал, что нити можно менять. С трудом, но это реально. Мой Дар не мог быть изменен насланным сновидением — Сила не подчинилась бы никому. Когда в бою судьба Киора менялась так же стремительно, как моя, все становилось очевидным. Сильное, противоречивое намерение. Вот, что было нужно.

Хотя как можно изменить судьбу, если знаешь ее? Мозг цепляется за обрывки информации, которая, даже не случившись, превращается в реальность.

Остановившись у провала, я направил вниз дуло. Собиратели копали вертикальные норы. Об этом я узнал лишь заглянув во мрак. Тьма скрывала стены, но я готов был поклясться, что тварь сидела ровно подо мной. Я видел четкое намерение монстра. Взобраться вверх, по стене своего жилища, выскочить и нанести смертельную рану. Одну-единственную.

Собиратель жаждал не крови, ее он отдаст грибам. Своему симбиозу. Чудищу нужны лишь кости. Крепкие, хрустящие. Гладкие.

Я выстрелил вниз. И пуля попала — сложно иначе в такой ситуации. Из тьмы раздался рев, полный боли и ярости. Последнего было больше.

Тварь, выскочившая снизу, мало напоминала тот кошмар, который описывали выжившие. Не было ни больших мышц, ни кошачьего тела. Лишь сгорбленная фигура чего-то, что раньше могло быть человеком. До того, как грибы покрыли тело, иссохшее, но обретшее длинные когти.

Собиратель рванул во мрак ночи. Не для спасения — пуля могла настичь его всюду, где видит глаз. Хищник желал запутать стрелка. Совершить нападение с другой стороны. Уничтожить хитростью — тем единственным, что осталось в инстинктах убийцы.

Но у меня была злость.

Клинок рассек тонкую кожу, вместе с ней и грибы. Полушаг в сторону уберег плечо от раны. Револьвер в левой тряхнуло — пуля прошибла лопатку удирающего монстра. И тот, взвизгнув, рухнул в тени, среди своих грибов. Подходить я не собирался, хоть дыра была и в левой части груди. Раненное сердце продолжало стучать, а это тревожный колокол гибели для любого охотника.

Выстрел, выстрел. Меня не интересовала доблесть ближнего боя, уверенность добивающего разреза, безрассудность воина. Лишь холодная жестокость стрелка.

Тварь сдохла после пятого выстрела. И душа ее, не успев сбежать, попалась в руки Адель.

— Щуплый и жесткий. Вовсе не сильный, — вздохнула верная спутница, запечатывая сущность в пистолете.

— Знаю, — мысленно ответил я.

Но у Собирателей было еще одно маленькое качество, о котором не знал никто, кроме тех, кто убивал хотя бы одну тварь.

Семейность.

Монстр, выскочивший на меня из норы в первый раз, не имел на теле раны. Я сразу знал, что там, во тьме, есть еще кто-то, кому и достался подарок выстрела. И когда из провала поперли твари, удивления во мне не было. Лишь готовность.

Нож впился в морду ближайшего Собирателя — ребенка, я бы сказал, может, подростка. Безрассудный, глупый. Остатки его крови, сбереженные спорами грибов, пролились на землю.

Пули шли одна за другой, но без торопливости — в ней не было нужды. Семья Собирателя была еще слабее главного кормильца, и боль потери, застлавшая разум, мешала нападать всем скопом, стремительно и расчетливо. Я мог стрелять, а затем перезаряжать. Медленно, спокойно. Жестоко.