Ван Ван из Чайны

— Спасибо, уважаемый Пэн Зэнгшенг! — поблагодарил я.

— Вот они, плоды твоих трудов, — похвалил меня и китайский папа. — Теперь тобой и всеми нами гордится вся деревня. Может попытать счастья на следующих выборах старосты?

— Далась тебе эта должность, — принялся отговаривать брата Вэньхуа. — Старик Бао хорошо справляется. Ты наживешь кучу лишней работы и не получишь никакой выгоды — я тебя хорошо знаю, брат, ты слишком мягкотелый и честный, чтобы извлекать из должности старосты выгоду для себя.

— Зато я смогу вывести нашу деревню на новый уровень! — подхватив два ведра и направившись с ними в сарай, принялся спорить Ван Дэи.

— И кто это оценит? — иронично спросил несущий единственное ведро Вэньхуа, направляясь туда же. — Эти ленивые и завистливые свиньи, которые который уже час истекают слюной на плоды трудов твоего лишенного патриотизма и мужского характера сына?

Да пошел ты, милитарист хренов. Грузим уголь в пустые ведра и не обращаем на алкашей внимания.

— Мой сын, как и положено настоящему мужику, вкалывал от рассвета до рассвета, чтобы добиться таких успехов! — встал на защиту моей мужественности китайский папа. — И что это за презрение к землякам? Да, они порой ведут себя как истинные свиньи, но сегодня они просто демонстрируют заслуженное нами уважение! Скажи, разве ты бы не делал так же, будь на месте нашего малыша кто-то из соседей?

— Я? Да ни в жизнь! — не смог удержаться от вранья Вэньхуа.

Я бы назвал проведенное ими в сарае время «подозрительно долгим», но я не подозреваю, а точно знаю, чем они там занимаются. Воспользовавшись паузой, я помог дамам отнести пару мешков с запасами в кладовку.

— Будет лучше пробить стену с другой стороны дома и построить новый туалет, — поделилась размышлениями бабушка Кинглинг. — Здесь даже трубу залили бетоном — мой сынок обязательно ее испортит, попытавшись проковырять дыру. Лучше нанять специалистов. И что нам делать с септиком?

Мне думать о на треть заполненном септике не хотелось, поэтому я с легкой душой устранился от обсуждения и вернулся к углю, краем уха услышав неразборчивую речь деда из-за закрытой двери кухни — продолжает выбивать нам качественную «крышу». Спасибо, Ван Ксу — пусть тебе это напрямую выгодно, но я не забуду твоей помощи. Как, впрочем, и помощи остальной семьи, которая с каждым днем нравится мне все больше. Да, склочные, вредные, но они — хорошие люди, и реально желают мне только добра. Мне и самим себе, как и положено семье. Она, как ни крути, важнее друзей, знакомых и прочих людей, которые не жили с тобой много лет под одной крышей.

После четырех «рейсов» с углем мужики начали покачиваться, я успел получить поздравления еще от десятка соседей, небо окрасилось в закатные цвета, а на улице стало еще интереснее — к дому Чжоу, мигая синим, подъехал старенький полицейский мотоцикл с нашим участковым, сорокапятилетним тощим угрюмым (просто типаж такой, так-то он нормальный) мужиком в чистой и отглаженной, но потертой от времени форме.

— Здравствуйте, многоуважаемый Цай Лей, — почти одновременно с папой и дядей поприветствовали мы представителя закона.

— Добрый вечер, — удостоил он нас коротким ответом и принялся стучать в калитку Чжоу.

— Нужна ли наша помощь? — оживился Ван Дэи.

Из дома на «внештатную ситуацию» высыпали дамы и дед — последний выехал в коляске. Судя по очень довольному лицу, звонки важным шишкам получились результативными.

— Занимайтесь своими делами, — отмахнулся участковый.

Мы послушались, принявшись изображать «свои дела». Дверь соседского дома открылась, следом открылась калитка, и на улицу выбралась пожилая Чжоу Ланфен:

— Добрый вечер, многоуважаемый полицейский Цай, — поклонилась.

— Добрый вечер. Мне приказано провести с вашей внучкой разъяснительную работу, — поведал участковый. — Она загрузила в интернет видео, порочащее честь и достоинство государственного должностного лица и граждан Китая.

— Чт-о-о-о?! — изумилась Ланфен.

— Ее отец сейчас дает показания, ему выпишут штраф, а сейчас прошу вас позвать Чжоу Лафен, — добавил участковый.

Как и всегда — безукоризненно вежлив и профессионален. Его, конечно, деревенские ругают и побаиваются — как и всякого представителя власти — но заслуженно гордятся, при случае хвастаясь жителям других деревень таким хорошим участковым.

— Я ей все волосы выдеру!!! — взревев разъяренной гарпией, убежала за внучкой Ланфен.

Что ж, хотя бы не посадят соседку — уже хорошо.

— Что за видео? — был не в курсе Ван Дэи.

Бабушка взяла объяснения на себя, и китайский папа взгрустнул:

— Я полностью опозорен как хозяин этого дома. Дать туалету сгнить! Как низко я пал! И об этом позоре знает сто миллионов человек!

— Не знают почти полтора миллиарда, — не удержавшись, «утешил» его я.

— В самом деле, Дэи! — гоготнул дядюшка. — Китай — велик, огромен, и в нем много людей. Никому нет дела до какого-то туалета хрен пойми где!

Я тем временем сместился к деду, и он ответил не дожидаясь вопроса:

— Ли Юйциня уволили и выгнали из Партии еще сегодня днем. Его родной дядя, который этого идиота на теплое местечко и пристроил — директор отдела школы №5 города Гуанъань по работе со школьниками, проживающими в сельской местности, зовут Сюэ Пинг, не рискнул заступиться за племянничка и лично позвонил в твою школу, пообещав прибыть завтра с документами, подтверждающими твое право на получение двадцати двух баллов за спортивные успехи.

— Отлично! — вместо меня ответила прислушивающаяся к разговору Кинглинг.

— Что ты себе позволяешь, глупая девчонка? — тем временем принялся проводить «разъяснительную работу» над заплаканной, крепко удерживаемой бабушкой за шиворот подчеркивающего «фигуру» серенького платья Лифен. — Ты приехала в нашу деревню, и мы приняли тебя с положенным гостеприимством, а ты ответила нам, распространяя порочащее честь добрых жителей деревни и уважаемых членов Партии видео и занимаясь рукоприкладством?! Не надо было уважаемым Ли соглашаться на частное урегулирование конфликта между тобой и Гуаном — после этого ты решила, что отцовские деньги всегда помогут тебе и окончательно уверовала в свою безнаказанность!

— Простите! — пискнула Лифен.

— Заткнись и слушай! — отвесила ей звонкую пощечину Ланфен. — Сегодня же отправлю тебя обратно к родителям, чтобы ты, невоспитанная корова, не позорила меня на всю деревню! Лучше бы брала пример с юного Вана!

— Юный Ван — достойный образец для подражания, — согласился участковый.

К этому моменту к происходящему было приковано внимание нескольких десятков односельчан, поэтому раздались одобрительные крики:

— Да!

— Он такой!

— Показал этим городским!