Ван Ван из Чайны

Как же щедро извергает на нас свое содержимое рог изобилия!

— Скажи, малыш, — не без смущения спросила меня Кинглинг. — Сколько денег они заработают?

Осознание пришло раньше, чем я думал.

— Не знаю, сколько даст подключенная монетизация, — честно признался я. — Но если их видео продолжат набирать хотя бы по сотне тысяч просмотров, к ним обратятся с предложениями рекламных контрактов. Шмотки, косметика, куклы — всё, что потенциально интересно аудитории Дзинь и Донгмэи. Это уже действительно миллионы юаней, — подумав, я хохотнул и добавил. — А может кто-то откликнется на деревенскую специфику и предложит нам рекламный контракт, например, на трактор.

Бабушка задумчиво фыркнула.

— Будет здорово, если пока я буду учиться вы станете помогать сестрам, — добавил я, закрыв молнию набитого съестным рюкзака и сунув в боковой карман термос с чаем. — Вы с бабушкой Джи Жуй многое видели, многое умеете, и ваше участие в видеороликах будет очень полезным.

— Я подумаю, — отложила решение бабушка. — Позориться на весь интернет в моем возрасте… — вздохнула.

— В чем позор-то? — пожал я плечами. — Например, кулинария — разве ты сама не смотрела кулинарные передачи в телевизоре? Это же буквально то же самое.

— Ладно, это может подождать, — свернула разговор Кинглинг. — Лучше подумай о своем выборе будущего еще раз, а я пойду собираться.

— Хорошо, — покладисто согласился я, даже не собираясь пытаться.

Я же знаю, где смогу добиться успеха так, чтобы не пришлось наступать себе на горло и сильно рисковать, «распиливая» для уважаемого человека бюджеты и потом садясь за это на огромные сроки или вовсе подвергаясь расстрелу.

* * *

К моменту нашего с Кинглинг отъезда совокупные просмотры всех видео на канале близняшек достигли пяти миллионов, а число подписчиков — половины миллиона. Счетчики останавливаться и не думали, а «шоколадное видео» возглавило вкладку «трендов» по Сычуани, заодно попав в «тренды» общекитайские. Здесь уже на репортаж «грешить» нет смысла — близняшки словили так называемый «хайп», и в ближайшие дни статистика будет набираться благодаря не видевшей репортажа аудитории. Популярное любит становиться еще популярнее, пока его не смоет что-то другое.

— Братец, удачи тебе! — махали садящимся в новую машину нам на прощание близняшки.

— Мы будем скучать! — добавила Дзинь.

Уверен, что будут — в их глазах я теперь почти божество. Не так уж и трудно оказалось «починить» семью Ванов — я всего лишь умудрился стать Первым учеником, попасть в телевизор, получить («заработком» халяву называть язык не поворачивается) много денег, оправдав тем самым ожидания взрослых, и помочь близняшкам совершить грандиозный шаг на пути к их мечте. Ну и машина — благодаря ей китайский папа навсегда смирился с тем, что фермером я не буду, погрузившись в освоение средств во благо нового уровня жизни семьи Ван.

Махали нам и мама, бабушка Жуй и прадед. Махали пришедшие проводить нас односельчане — несколько десятков, и мне это было очень приятно.

— Покажи этим городским!

— Удачи тебе, Ван-Ван!

— Наконец-то наша «Госпожа» съездит в свой любимый Бейджин!

— Не забывай нас, малыш — вся деревня надеется на тебя!

— Добавь меня в друзья!

Точно, нужно будет добавить всех «постучавшихся» в друзья — по пути как раз будет свободное время, а то руки не дошли. Там уже больше тысячи заявок, а что творится у сестренок даже думать страшно. Что ж, чем больше людей смотрят твои посты, тем выгоднее рекламные контракты. Нужно будет сформировать что-то вроде «семейного кодекса», чтобы нечаянно не прорекламировать то, что ударит по нашей репутации. Мне ее теперь беречь жизненно важно. Хорошо, что еще до всего этого мы плотно «причесали» наши соцсетки, убрав всё, что хоть как-то может бросить на нас тень. Ничего такого, впрочем, там и не было — хвастаться брендовыми шмотками в Китае можно, здесь же настоящий коммунизм.

— Спасибо! — скопом поблагодарил я односельчан и спрятался от них в машину.

— Сейчас на тебя смотрит вся деревня, а вскоре будет смотреть весь Китай, — оптимистично заявил Ван Дэи, аккуратно проезжая сквозь расступившуюся толпу.

— Ты же не станешь грузить в нашу новенькую и чистую машину цемент и удобрения? — заподозрила китайского папу в страшном бабушка Кинглинг.

Дернувшись — точно стал бы! — отец поспешил заверить:

— Ни за что! Это сокровище, — ласково похлопал ладонью по рулю. — Достойно лучшего, а не какого-то там цемента!

— Ну-ну, — скептически фыркнула бабушка. — Что ты там собрался вообще купить?

— Цемент, удобрения, — не без сарказма ответил Ван Дэи. — Новую лопату — все наши уже много раз сгибались и разгибались, а нам с Вэньхуа нужно прокопать канаву для питья козам. Нужно заказать шлакоблоков для нового дома, — на его лице появилось мечтательное выражение. — Фундамент мы с малышом и братом зальем сами, сами возведем стены. Я поговорил с мужиками — пара из них поможет нам за небольшую плату. Нужно будет успеть до осени — без Вана будет сложнее. Еще нам нужно кое-что для трактора…

Поняв, что это — надолго, я залез в телефон. Что там у сестренок… Пятьсот пятьдесят тысяч подписчиков, третий миллион под «шоколадным видео» почти взят. Крутись, счетчик, возноси девочек на вершину социальной лестницы и наполняй семейный бюджет юанями! Так, нужно принять заявки в «друзья». Итоговый счетчик получился внушительный — больше трех тысяч. Лайки под моими фотографиями и постами прибавлялись на глазах, а под свежайшим постом — где я с почетной грамотой в руках и текстом о том, как я благодарен семье за поддержку и помощь с учебой, пачками появлялись удивившие меня дружелюбием и словами поддержки комментарии. А вот этого ублюдка, обвинившего меня в жульничестве, отправляем в черный список. В Китае не без урода!

С каждым километром лицо бабушки Кинглинг светлело все больше и больше. Пекин — сама она говорит «Бейджин», и я стараюсь вслух говорить так же, но память Ивана старательно мне мешает — это ее молодость, ее воспоминания о лучших годах и ее надежды на процветание семьи. Пережив падение, преодолев испытания, она возвращается туда, где по ее мнению ей и место.

— Документы, — буркнув себе под нос, она в очередной раз полезла в сумочку. — Свидетельство о рождении, — принялась перечислять мои бумажки. — Паспорт, паспорт регистрации места проживания, письмо из сельсовета (требуется для легализации бабушкиного нахождения в городе — вот, мол, приехала внука «поступать»), результаты Гаокао, выписка из медицинской карты (прививки и все такое), грамоты от школы, Комсомола и Отдела образования, характеристика из школы…

До вокзала мы добрались, когда солнышко закатилось за горизонт. Ван Дэи помог нам достать сумки из багажника и поспешил уехать — магазин скоро закроется. Подхватив багаж, мы прошли через наполненные людьми залы и попали на перрон, где нас подхватил и понес в нужном направлении поток стремящихся попасть в Ченгду людей. Чтобы не потеряться, мы с бабушкой цеплялись за ручку нашего чемодана с колесиками — новый, купленный ею специально для поездки в столицу.

Ехать нам три часа, а потом, после пересадки в Ченгду, еще восемь. Спальные места на первом этапе нам не светят — бабушка Кинглинг пытается сэкономить. Что ж, три часа можно и потерпеть. Электричка — она и в Китае электричка. Громкоговоритель неразборчиво бубнил названия остановок, сиденья были полны пассажиров, пахло перегаром, «дошираками» и «с собойками», слышались обрывки разговоров, смех и детский плач. С местами нам повезло — в середине вагона, третье место на нашем сиденье пока пустует. Бабушка достала мне перекусить и велела паре едущих напротив нас поддатых мужиков средних лет не приставать к нам с разговорами и не приглашать играть в Маджонг. Те, к моему удивлению, послушались, и продолжили бухать и щелкать костяшками очень тихо и вежливо.

Глава 22

Освещенная пробивающимися через легкую взвесь смога — я ожидал худшего — солнечными лучами платформа номер четыре западной железнодорожной станции Пекина поражала воображение, настолько огромной она была. Не меньше воображение поражало количество людей — я-то думал Гуанъань и Ченгду густо населены, но здесь… Здесь я начал понимать, почему правительство так старается не выпускать людей за пределы родных провинций. Обилие камер не мешало бабушке волноваться за сохранность нашего имущества — еще в поезде она поделила деньги на две части, одну заставив спрятать меня в пришитый к трусам — красным, конечно, удачу приманивать — кармашек, а вторую заныкав в свое декольте. Документы отправились в «секретный» карман сзади моего рюкзака, а потому защищены моей же спиной.