Ванечка
Шрифт:
– Сейчас! – возразила третья, грузинка. – Именно оттуда иностранцы и забирают детей – из лучших детдомов!
– Ну, это вообще беспредел! – возмутилась Надя. – У него своя квартира в Москве!
– Поверь мне, у тебя один выход, – сказала Лара, – выйти замуж и самой его оттуда вытащить. Легально.
– Ну вы даете! «Замуж»! – усмехнулась грузинка.
– А чё? Элементарно, – сказала четвертая и показала за окно: – Вон их, козлов, – пол-Москвы на «мерседесах»…
Действительно, внизу, под окнами общежития, гуртовались роскошные иномарки, это московские
Тут на кухню вбежала еще одна юная кинодива с глазами Лайзы Минелли:
– Девочки! Достала голливудскую диету! Шарон Стоун, Деми Мур и эта, как ее, жена Тома Круза – все на ней сидят!
Все заинтересовались:
– Ну-ка! Ну-ка!
– Значит, принцип простой, – сообщила «Минелли». – Вот список продуктов! Сто грамм каждого продукта имеет свое количество жировых единиц, и в день таких единиц можно съедать не больше сорока. То есть, смотрите, икру и омары можно есть сколько угодно…
– Это нам не грозит, – сказала грузинка.
– А картошку? – спросила молдаванка.
– В ста граммах картошки – шестнадцать единиц, – сообщила «Минелли». – То есть в твоей сковородке еды на пять дней!
– А я за день съедаю и ни хрена! – сказала Лара. – Подруга, шла бы ты со своей диетой знаешь куда? Мы тут серьезным делом заняты, Надьку замуж выдаем.
– Как замуж? За кого?
– Да вот думаем. Но она боится.
– Чё – замуж боишься? – повернулась «Минелли» к Наде. – Целка, что ли?
– Ну! – подтвердила Лара.
– Ну и что? – сказала «Минелли» Наде. – Чему быть, того не миновать!
Тут на кухню вошла Зина, и все разом умолкли, глядя на нее в упор.
Зина с независимым видом взяла одну из сковородок с картошкой и унесла с кухни.
– Сучка гребаная! – сказала молдаванка. – Ребенку – сливовый сок…
– Знала бы я, что это ее сковородка, – нассала бы, сука буду! – заявила Лара и спросила у Нади: – Ты Достоевского читала? Все страдания мира не стоят слезы невинного ребенка. – И оторвала бязь от ляжки. – А ты замуж боишься. Смешно.
Электричка, грохоча, летела по Подмосковью. В вагоне, в простенках меж окнами, в обрамлении свастик красовались лозунги:
«Россия, стряхни с себя паразитов жидов!»
«Убей жида!»
«На этой линии общественный порядок охраняют раменские члены Российского Национального Единства».
Под одним из таких лозунгов – одни на скамье – сидели Надя и Лара.
Вагон был пуст, но по мере движения электрички постепенно заполнялся пассажирами.
Надя, держа в коленях свой заплечный рюкзачок-сумочку и пачку визиток, читала с визиток:
– Мамедов Имран Расимович, председатель совета директоров…
Лара, прищурившись, сказала после паузы:
– Нет, Мамедов отпадает. Следующий.
– Мамаладзе Вано Ризоевич, генеральный директор…
– Не годится. Дальше.
– Гужиев Армен…
– Слушай, к тебе что – одни чурки клеятся? – перебила Лара. – Ни грузины, ни армяне тебе не нужны.
– Почему? Разве у
тебя сейчас не грузин?– Это для другого. А тебе… Неизвестно, сколько у них там дома детей! Следующий.
Надя, пожав плечами, прочла со следующей визитки:
– Лукашенко…
– Ты что – Лукашенко сняла? – изумилась Лара.
– Наверное, однофамилец…
На остановке в вагон зашли новые пассажиры.
Надя прочла с новой визитки:
– Шапиро Борис Яковлевич, Русский купеческий банк.
– Еврей… – Лара, прикидывая, в сомнении покачала головой: – Нет, в принципе для мужа это ничего. Евреи не пьют. Но…
– Но что?
– Ладно, отложи в запас. И запомни: тебе нужен мужик, за которым и ты, и ребенок будете как за каменной стеной.
Надя прочла со следующей визитки:
– Кибицкий Павел Антонович, банк «Энергия века». Не помню, кто такой…
По вагону, уже полному пассажиров, в инвалидном кресле покатил молодой одноногий и однорукий парень в камуфляже и берете десантника. Держа на колене алюминиевую кружку, пел про Афганистан и матерей, которые получают «груз-200»…
А из другого конца вагона навстречу ему двигался патруль баркашовцев – трое молодых парней в черной гестаповской форме и с красными повязками на локтях. На повязках – свастика и буквы «РНЕ». Патруль сопровождал милиционер с погонами капитана.
– Документы! – говорили патрульные пассажирам. – Документы!..
Пассажиры послушно предъявляли паспорта, кто-то попробовал возмутиться:
– А вы по какому праву?
– А вы мне предъявите! – тут же вмешался капитан милиции. – Паспорт!
Тут патрульные остановились возле другого пассажира, пожилого кавказца. Рассматривая его паспорт, процедили:
– Так… Аслуханов… Прописан в Раменках… А что, Раменки уже Чечня, что ли?
Пожилой кавказец молчал.
Патрульный отдал паспорт капитану милиции:
– Здесь печать похожа на подделку.
– Пройдемте, – сказал капитан пассажиру.
– Да вы что? – испугался кавказец. – Я тридцать лет в Раменках живу!
– Ну и хватит, – сказал патрульный. – Россия теперь для русских.
– Пройдемте! – повторил капитан.
– Куда я пойду?! До Раменок еще!..
Один из патрульных, юный и скуластый брюнет, наклонившись к кавказцу, негромко попросил:
– Лучше встань и сам выйди, сука!
– Не выйду я. – Пожилой кавказец повернулся к другим пассажирам: – Люди!
Но пассажиры индифферентно отвернулись.
А двое патрульных загородили этого кавказца от вагона, скуластый коротким боксерским ударом ударил его под дых. Кавказец охнул, согнулся, двое других ловко и быстро заломили ему руки и почти волоком повели из вагона. А скуластый в сопровождении капитана милиции продолжил движение по проходу:
– Документы! Прошу документы!..
В другом конце вагона инвалид-афганец продолжал петь и собирать подаяние.
Поезд остановился на станции, в окно Наде и Ларе было видно, как патрульные баркашовцы вывели кавказца на платформу и сдали группе молодчиков в такой же гестаповской форме с повязками «РНЕ».