Варфоломеевские ночи

– Ты так много наговорил, я все запомнить не могу, - сказал Янкель и как актер, преобразился, массируя кулачком глазные яблоки.

– Дорогой вспомнишь, иди, иди, иди, Янкель, время дорого.

В столице России Петрограде не прекращались собрания, заседания, форумы, съезды, шествия с флагами, с лозунгами "долой". Общество как бы погрузилось в сплошную говорильню, потеряв интерес к ежегодным закромам, сбору урожая, выпуска продукции. Все хотели свободы, еще не зная, что такое свобода, что делать с этой свободой, как ею распорядиться и к чему она приведет.

В этом прекрасно разбирался Ленин. Ему важно было, чтобы этот хаос продолжался как можно дольше, чтобы он густел, становился неуправляемым, тогда он со своими боевиками, евреями всей Европы, поднимет красные знамена и пустит русскому мужику-буяну кровь, и сделает его рабом.

– Что мы делаем?
– кричал он со страниц большевистских газет.
– Только резолюции принимаем. Систематической работы большевики не ведут, чтобы подготовить свои военные силы для захвата власти. Сама обстановка делает политический вопрос вопросом военным. Со стороны пролетариата это преступление. По-моему, надо агитировать среди партии за серьезное отношение к вооруженному восстанию - для этого переписать на машинке сие письмо и доставить его питерцам и москвичам.... Кажется единственное, что мы можем вполне иметь в своих руках, и что играет серьезную военную роль, это финские войска и Балтийский флот. Я думаю, Вам надо воспользоваться своим высоким положением, свалить с себя на помощников и секретарей всю мелкую, рутинную работу, не терять времени на "резолюции", а все внимание отдать военной подготовке финских войск и флота для предстоящего свержения Керенского. Создать тайный комитет из надежнейших военных, обсудить с ними всесторонне, собрать (и проверить самому) точнейшие сведения о составе и расположении войск под Питером и в Питере, о перевозе финских войск в Питер, о движении флота и т.д..... Мы ни в коем случае не можем позволить увода войск из Финляндии. Лучше идти на все, на восстание, на взятие власти, - для передачи ее Съезду Советов... надо сейчас же пустить в обращение такой лозунг: Власть должна немедленно перейти в руки Петроградского Совета, который передаст ее Съезду Советов.... Зачем терпеть еще три недели войны и "корниловских подготовлений" Керенского?

Сумбурно, скучно и страшно.

12

Разгром большевистской авантюры 3-4 июля явился неоспоримым поражением для ленинских соратников, но не для Ленина. Если его соратники из ближайшего окружения, входившие в состав членов Политбюро, желали передышки, то Ильич работал, не покладая рук, днями и ночами. Его мозг работал как часы и довольствовался лишь короткими передышками, когда в его руках была кошка Надя, которую он пощипывал за соски, и она верещала от боли.

Получив определенный опыт шпионской деятельности против России в пользу Германии, он и сейчас, после поражения большевиков в июльской авантюре, не терял духа, был терпелив, стал присматриваться ко всему, что происходило в стране, делал выводы, но ни с кем ими не делился. Он практически стал закрытым человеком даже для членов Политбюро. Если кому-то, что-то доверял, то это были всего три человека - Дзержинский, Бронштейн и Кацнельсон.

– Надо немедленно связаться с русской разведкой, перетянуть ее на нашу сторону...

– Как же? Это не наши люди, - возражал Кацнельсон-Свердлов.
– Как мы можем это сделать?

– А деньги для чего? Кто откажется от немецких марок, скажи мне Янкель? Далее. Запустить коммунистов-агитаторов во все части русской армии, находящиеся в Петрограде и в те, кто будет пытаться войти в город для наведения порядка. Надо использовать все- собрания, совещания, подкуп и даже провокации. Остальные вопросы я беру на себя. Похоже, что главком Корнилов не по душе Керенскому, моему земляку. У них там что-то между собой есть. Нелады - вот что у них есть. А раз это так, мы...наш долг воспользоваться этим. Я должен их перессорить окончательно и бесповоротно. Это архи важно. От этого зависит наша судьба. Мне надо убедить земляка Керенского в том, что Корнилов враг русского народа и должен быть снят с поста Главнокомандующего. За эту услугу я и моя партия обеспечит Керенскому спокойную старость в одной из богатейших стран, скажем, в США. Чем плохо, батенька, а?

– Каким образом?
– удивился Кацнельсон.

– Янкель, ты разве не знаешь, что в Америке есть мощное еврейское лобби, а это наши люди. Мы одной крови с ними. К нам постоянно прибывают американские евреи, чтоб помочь осуществиться революции. Наш Лейба Бронштейн гражданин Америки, у него американский паспорт и 20 миллионов долларов в кармане. Было. Теперь эти деньги в кармане революции. И на революцию. Они уже в партийной кассе, Янкель. Это...это и есть замысел американского лобби, они помогают нам, людям избранным богом, скрутить этих бесхвостых обезьян в бараний рог.

– О великий, о мудрый!
– воскликнул Янкель и поцеловал Ильича в колено.

– Все, на этом кончим, а то я и так наговорил много лишнего, - стал сокрушаться Ленин.
– Думаю, никто из вас не проболтается. У нас Лейба болтлив, но первое место занимает Гершон. Он перед своими подругами обнажается не только телесно, но и душевно. Он им все раскрывает. А раскрывать карты не вовремя, значит предавать революцию.

В приемной Ленина сидели три бородатых толстопузых еврея. Два из них все время вытирали белоснежным платком слюну, что текла из нижний отвисший губы. Когда платок становился полностью мокрым, они выбрасывали в урну и доставали новый из специальной сумки, похожий на кисет.

Как только будущие великие сыны русского народа вышли от Ленина, американские гости, надвинув кипы на лоб, ввалились в кабинет.

– Шалом, дорогие гости, - произнес Ленин, приподнимаясь и протягивая короткую сухую руку.

– Какой зе ты маленький, - произнес Брондомендобрундис Хаим, самый толстый еврей, садясь на табуретку по причине невозможности плюхнуться в кресло.
– И ты руководис этой дикой страной? Вырес всех на чертова мать и приеззай в Америка, мы тебя назнацим управляюсцим банка.

– Хелоу, мелоу, Хаим, - сказал второй гость по имени Дыркос Клитор.
– Мы присли по делу, а ты, мудило, несес цус.

– Да, да, правильно. Давайте назовем это совещание заседанием Политбюро, а я приступлю к инструкции. Вам позволено кивать головами в знак согласия, все запоминать и ничего не записывать. Итак, первое. Вы должны, вы обязаны, убедить американское руководство выслать тайную гарантию Керенскому такого содержания: в случае прихода к власти большевиков, вам господин Керенский, будет предоставлено политическое убежище сроком на сто тридцать лет с полным содержанием за государственный счет. Получите три автомобиля Форд, трехэтажный особняк, прислугу и сто миллионов долларов в государственном банке.

– Это цересцур, цересцур зырно, - возмутился Хаим, приподнимая кепку, чтобы убрать зуд на макушке, начинающий лысеть и блестеть на солнце.

– Не переживайте. Россия богатая страна. Как только мы придем к власти, я вышлю вам сто пудов золота и еще многое другое...на содержание американского пролетариата.

– Мы не нуздаемся, просцай, карлик.

Каких-то семь дней спустя Керенский получил депешу, тут же ее распечатал и пришел в неописуемый восторг от содержания: ему гарантировалась райская жизнь за океаном. Никаких тебе политических дрязг, никакого риска остаться политическим трупом, а то узником на всю оставшуюся жизнь. Вот только когда это должно произойти? В депеше ничего об этом не сказано. Как же? пришлют четверку лошадей, автомобиль Форд или аэроплан, сколько человек можно с собой взять, во что одеться. А, Ленин всегда одевал в таком случае женскую одежду, можно и самому это сделать.

В это время вошел генерал Инкогнито и доложил:

– Корнилов стягивает войска к столице. Это переворот. Ваши действия, товарищ Ульянов, простите, товарищ Керенский.

– Указ, приказ, распоряжение - немедленно!

– О чем?

– Снять, освободить от руководства вооруженными силами России, объявить предателем и...и посадить в тюрягу, как сказал бы Владимир Ильич, мой земляк.

Такой Указ председателя временного правительства был опубликован во всех газетах, разослан во все воинские части.