Вечерний лабиринт
Шрифт:
Из Алексея Петровича, медленно нарастая, стал подниматься стон. Вот снова мелькнула перед глазами пустая комната с болтающимися занавесками… Вот он, пробкой застрявший в машине… Вот, воровато оглядываясь, стоит на стреме… Вот трясущимися руками открывает чужой чемодан… Вот гид смеется над ним до упаду… Вот женщина с кухонным ножом… Вот он сам со скалкой…
– Больно!.. Больно мне, Семен!..
Он обхватил его руками и, дрожа от еле сдерживаемых рыданий, умолял:
– Семен! Пока не поздно! Пока еще это можно исправить! Отвези меня обратно! Отвези меня, Семен! Мы
– Ладно, ладно, – успокаивал его Семен. – Поедем…
Они спускались по лестнице, и Алексей Петрович, кусая губы, говорил:
– Я ей всё объясню, расскажу, она поймет… Она всё поймет…
Вдруг он остановился и с ужасом сказал:
– Семен, а если она все узнает, она меня не простит! Как я мог подумать о ней такое?! Как?! Господи, она же не простит!
– Простит, Леша, простит, – успокаивал его Семен. – Ведь ты ничего не думал. Ничего. Это я думал. Я. А ты ничего не думал.
– Да! Да! Я ничего не думал. Я ничего не думал. Ох, если бы я ничего не думал!
Он опустился еще немного по лестнице и снова остановился.
– Семен! А ее родственники?.. А ее сестра?.. А этот?.. Ее брат! Как с ними мне разговаривать?! Как?!.
Опять перед ними была дорога. Опять мелькали столбы и деревья. Все было опять.
Семен трясся за рулем, осунувшийся и небритый. Своим видом он напоминал каторжника с пожизненным сроком. Алексей Петрович выглядел не лучше, но, превозмогая усталость, смотрел вперед с волнением и тревогой.
– Почему мы сразу думаем о людях плохо? Почему не верим? А если верим, то в плохое? А?.. А ведь людям доверять надо.
Потом он помолчал и снова сказал:
– Надо доверять.
Семен повернул к нему голову и поддержал:
– Правильно.
Они проехали еще немного с просветленными лицами, и вдруг Алексей Петрович, спохватившись, хлопнул себя по лбу.
– Слушай, Семен…
– Что? – спросил Семен.
– Семен, мне кажется, я забыл запереть дверь.
Дорога уносилась прочь из-под колес, и чем больше ее оставалось позади, тем больше открывалась она впереди: пустая и терпеливая дорога на Кукуев.
Звездный час по местному времени (Облако-рай)
У подъезда, поникнув на облезшей лавочке, грелись на утреннем солнце вечные старухи с четвертого этажа. В остальном полусонный двор был пуст, как Колина голова.
– Здравствуйте, – сказал тем не менее вежливо Коля.
Старухи послушно закивали.
– Здравствуй, здравствуй.
Так было всегда. И чем внимательней Коля всматривался в их неподвижные лица, тем менее различал их. К счастью, он не подозревал об этом.
Коля снова оглядел двор, застрявший в окружении пятиэтажных домов, ничего и никого интереснее не увидел и потому задумчиво произнес:
– Хорошая сегодня погода.
– Хорошая, хорошая, – закивали старухи.
Дом, в котором они жили, не имел лифта, а потому, спустившись во двор утром, они старались вернуться домой к вечеру.
– А передавали, что дождь будет… – продолжил Коля.
–
Передавали, передавали, – кивали старухи.Коля тяжело вздохнул. Старухи привычно ждали. Где-то наверху разрывался от звона будильник. Коля внимательно посмотрел на небо и добавил:
– Ошиблись, наверно.
– Ошиблись, ошиблись.
– Хотя, – засомневался Коля, – если думать до конца объективно, то им виднее, может, и будет.
– Может, – согласились старухи.
– А вообще интересно, – воодушевился Коля и уселся рядом с ними на лавочку. – Будет или не будет? Если будет, то когда? А если не будет, то сколько? Как думаете?
Несколько секунд старухи смотрели на него, потом зашептались. Чувствовалось, что согласиться друг с другом они не могли ни сейчас, ни раньше.
– Конечно, – подсказал им Коля, – область большая, поди угадай, где он пойдет, а тем более когда? Но и циклон не меньше, значит, наверно, везде пойдет, и надолго… Доходит?
– Доходит, – сказала одна. Другая зевнула.
– То-то, – подвел итог Коля. – Думать надо. Федора не видели?
– Не видели, – сказала одна.
– А какого? – спросила другая.
Коля не ответил. Его внимание сосредоточилось на новом объекте. Лениво пересекая двор, мимо детской площадки и веревок с бельем брел невзрачный человек в пиджаке с чужого плеча и с пустой авоськой.
Коля торопливо поднялся.
– Василич!
Человек оглянулся, хотел прибавить шагу, но потом остановился и стал поджидать Колю с тоскливым выражением на сонном лице.
– Здорово, Василич, – обрадовался Коля.
– Ну здорово, – сказал Василич и шмыгнул носом.
– Куда это ты с утра намылился?
– Дело есть.
– А-а-а, – сказал Коля. – Это хорошо, когда дело. Ты туда?.. – он махнул рукой в сторону северо-запада.
– Ну… – сказал Василич и шмыгнул носом.
– И я туда, – сказал Коля. – Пошли?
– Пошли, – вздохнул Василич и в сердцах поддел ногой камень, валявшийся на дороге.
– Пас на выход! – обрадовался Коля, догнал прыгающий камень и мягко отпасовал его Василичу.
Василич сплюнул и так врезал по камню, что тот улетел в декоративные кусты.
Коля остановился, почесал в затылке и огорченно сказал:
– Аут. Я вбрасываю.
Не испытывая ни малейшего сожаления, Василич равнодушно прошел мимо точки вбрасывания и, не оглядываясь, стал удаляться в избранном направлении.
Коля догнал его и пристроился рядом. Улица была пуста, и молчать становилось совершенно невозможно с каждым новым шагом.
– Ты в магазин?
– Нет.
– И я не в магазин.
Прошли еще несколько шагов. Разговор требовал продолжения. Коля сдался.
– Хорошая сегодня погода, – сказал он обаятельно.
Василич кивнул и шмыгнул носом.
– А по радио дождь обещали, – сказал Коля. – Обещают одно, а на самом деле другое… Ничего понять нельзя. Конечно, ошибаться никому не заказано, но и без научной точки зрения, если просто на небо посмотреть, сразу все ясно станет. Не может дождя быть при таком небе. Никак не может. Даже если циклон пришел. А ты как думаешь?