Вечерний лабиринт

– Ладно, – сказал Алексей Петрович и трясущейся рукой поправил фату.

– Я буду ждать в регистратуре, – сказал Семен. – На всякий случай: машина будет стоять за углом. Еще на всякий случай: встречаемся в парке. Всё понял?

– Понял, – сказал Алексей Петрович. – Только очень страшно.

– Ничего, Леша. Настоящим детективам еще не то приходится делать. – Он похлопал его по гофрированному плечу. – Будь мужчиной, Алексей.

Они под руку вошли в холл и остановились. У регистратуры была очередь.

Алексей Петрович, не смея поднять глаз, встал у деревянного барьера.

Наступила гробовая тишина.

Семен исподлобья обвел суровым взглядом очередь.

Очередь потупилась. Только одна из женщин (Семен всегда любил таких) продолжала смотреть на него с нескрываемой жалостью.

Семен это понял и почувствовал, что смущается. Он еще попытался независимо посмотреть налево, посмотреть направо, но снова наткнулся на ее взгляд и скис.

Рядом шумно сопела невеста. Семен постоял еще немного и сказал:

– Знаешь, Лиза, я, пожалуй, пойду покурю…

Лиза подняла на него затравленный взгляд.

– Покурю пойду… – виновато повторил Семен.

Алексей Петрович пододвинулся к нему поближе и тихо прошептал:

– Ты что, Семен, меня стесняешься, что ли?

Семен отчаянно крякнул и почесал в затылке.

– Иди, – сказал Алексей Петрович со смертельной обидой в голосе. – Иди, я тебя не держу.

– Ничего, ничего, Лиза, – через силу сказал Семен. – Я тебя подожду.

– Как хочешь, – сказал Алексей Петрович и гордо отвернулся.

Наконец подошла их очередь. Алексей Петрович свесил кудри в окошко регистратуры и ломким женским голосом сказал:

– К врачу Небогадко запишите, пожалуйста…

– Фамилия?

– Караваева. Лиза… Елизавета Григорьевна…

– Девятый кабинет.

– А история болезни? – с надеждой спросил Алексей Петрович.

Регистраторша бросила на него недовольный взгляд.

– Сами отнесем.

Он отошел от регистратуры и посмотрел на Семена.

– Иди, иди, Лиза, – торопливо сказал Семен. – Я тебя здесь подожду.

Алексей Петрович жалобно покачал головой и пошел по коридору, бросая тоскливые взгляды на номера кабинетов. «3», «4», «5»… «9».

У двери кабинета чинно, на стульчиках, сидело несколько женщин. При появлении Алексея Петровича все подняли глаза.

– Кто последний в девятый кабинет? – спросил Алексей Петрович женским голосом.

– Я, – ответила одна из женщин и сострадательно переглянулась с остальными.

– Я за вами, – сказал Алексей Петрович и сел рядом.

В это время дверь кабинета открылась, выпустила одну пациентку и приняла следующую. Очередь поднялась и пересела ближе к двери. Алексей Петрович немного подождал и тоже пересел.

– Простите, – сказал он, – а что, врач Небогадко – мужчина или женщина?

Его соседка посмотрела на него и усмехнулась.

– Не волнуйтесь – женщина. Вы что, впервые замуж выходите?

Алексей Петрович смутился, прикинул свой возраст и робко сказал:

– Нет, уже в третий.

Женщина покачала головой.

– И вас еще волнует, мужчина врач или женщина?

– Да я просто так, – растерялся Алексей Петрович, – спросил и всё… То есть спросила, конечно… И всё… – И тут его глаза широко раскрылись.

По коридору, нежно поддерживая под руку регистраторшу и что-то нашептывая ей, шел гид из автобуса «Турист» с перевязанным горлом и горящим температурным взглядом. За их спинами мелькал Семен и делал руками предостерегающие знаки.

Алексей Петрович в ужасе отвернулся.

Гид и регистраторша прошли рядом с ним и остановились у двери девятого кабинета.

– Если бы не это проклятое горло, – шипел гид, плавя ее глазами, – я бы приподнял завесу над историей родного города, я бы познакомил вас с такими уголками древнего зодчества, о которых вы и не подозревали… Если бы не это проклятое холодное пиво… – здесь он закашлялся и показал на девятый кабинет. – Мне сюда?

Регистраторша весело хихикнула и что-то сказала ему на ухо. Гид закашлялся. Регистраторша благосклонно подождала, пока он кончит кашлять, и сказала:

– Вам в десятый. Врач должен прийти с минуты на минуту. А пока посидите подождите, – она игриво помахала ему историей болезни Лизы Караваевой и скрылась за дверью кабинета.

Гид сел на один из стульев наискосок от Алексея Петровича и широко зевнул. Наступила томительная пауза.

Алексей Петрович сидел и не смел поднять голову.

Дверь снова открылась. Регистраторша улыбнулась встрепенувшемуся гиду и грациозно ушла по коридору. Гид засмотрелся и случайно зацепил взглядом Алексея Петровича. Невольно заинтересовался и уставился на него, словно тот мог помочь ему вспомнить что-то важное.

Алексей Петрович сжался на стуле, стараясь не поднимать глаза, но не выдержал и искоса взглянул на гида. И гид вдруг вспомнил. Еще не веря, он с изумлением вгляделся.

Алексей Петрович почувствовал себя голым, лысым и разутым. Он поджал ноги под стул и замер как перед Страшным судом.

Гид тихо засмеялся.

Алексей Петрович до боли закусил губу и вцепился руками в стул.

Гид засмеялся громче. В это время дверь кабинета открылась, одна женщина вышла, другая вошла, и Алексей Петрович оказался первым в очереди.

Гид закашлялся от смеха и, хватая ртом воздух, согнулся пополам.

Алексей Петрович бросил панический взгляд в коридор. От стены, как последний резерв, отделился Семен и решительно направился ему на помощь. Проходя мимо, он успокаивающе кивнул и двинулся к гиду.

Гид заходился от беззвучного хохота, хрипел и дергал конечностями. Семен подошел к нему, сел рядом и с угрожающим видом сказал:

– Заткнись, идиот. Здесь нет ничего смешного. Просто мужчина переоделся женщиной.

Гид отчаянно пискнул, захлебнулся и, с трудом повернувшись к Семену, прохрипел, давясь от истерического хохота:

– Я знаю… Но зачем он сидит в очередь к гинекологу?..

У Семена предательски отвисла нижняя челюсть. Он посмотрел на Алексея Петровича, взирающего на него с последней надеждой, и глупо хихикнул.