Вечное Царствие

Тем временем полубык-полуволк приближался. С острых зубов стекала тягучая слюна. Такая пасть клацнет разочек и хана. Ничего не останется ни от царевны, ни от лешего. Но Настенька, хоть и понимала плачевность ситуации, впала в ступор. Дыхание у нее перехватило и из членов ее ушла вся жизнь, они ей больше не подчинялись. Григорий же быстро взял ситуацию в свои руки. Он выпрыгнул перед Настенькой и вытащил меч из ножен. Оружие выглядело слабым: потертым, затупленным, — но леший стоял гордо, словно самый настоящий богатырь. Чудище бежало на Григория в лоб, но тот не двигался. И как только зверь подбежал достаточно близко, Григорий полоснул его мечом. Настенька зажмурила глаза, ожидая, что сейчас и ее, и лешего перегрызет страшная зверюга. Но ничего не произошло, а злобное рычание сменилось на жалобный стон. Не мужской — женский. Тогда царевна приоткрыла глаз…и обалдела.

— Эт кто еще! — развела руками Настенька. Перед Григорием лежала худая девушка в белых одеждах.

— Полудница, — Григорий осторожно краем меча убрал седые волосы с лица.

— Безликая! — воскликнула Настенька. У девушки не было ни зенок, ни носа, ни губ: только натянутая кожа, как на плечах и коленях. — Никада полудниц не встречала…

— Она хотела нас обмануть миражом чудища, но ничего не вышло, больно у нее дурацкий зверь получился, — Григорий убрал меч обратно в ножны и присел на корточки. — Скажи мне, подруга нечестивая, много тут таких вас обитает?

— Кха… — только и выдавила из себя полудница.

Как же она вообще могла чего-то произносить, если нечем? Таким вопросом задавалась Настенька. Но вслух у Григория, конечно, спрашивать не стала, чтоб совсем дурой не показаться. Все-таки Вечное Царствие жило не по земным законам. Настенька же не интересовалась, как трупаки ходят, когда у них все кости переломаны.

— Много ли? Отвечай, иначе намучаешься, — Григорий надавила на рану, которую оставил на животе полудницы.

— Ма-а-арья почти всех-х-х убила-а-а-а… — прошептала нечестивая.

— Марья все там же живет? По дубом?

— Да-а-а-а…

— Хорошо. Тебя быстро зарезать или будешь надеяться на выживание?

— Жи-и-ить…

Григорий с сожалением посмотрел на полудницу и обратился к Настеньке:

— А ты что думаешь?

— Да она нас чуть не прибила! Ишь окаянная! Жить хочет. Да я тоже жить хочу, а на меня набрасываются все кому не лень! — Настенька раздула ноздри от негодования. — И че эт мы тя в живых должны оставлять?! Зенок красивеньких что-то нет, — царевна смотрела на скорчившуюся полудницу, но из-за отсутствия лица сложно было понять, что она думает и чувствует. — Ну тебя! На! Не сдохнешь — повезет.

Из рукава Настенька достала зверобой. Уж эта трава всегда была в запасе, потому что из зверобоя чай получался хороший, Василиса шибко его любила. Ну и конечно Настенька знала, что трава эта лечебными свойствами обладает. Мож, хоть кровь остановит или боль смягчит.

Помогала Настенька не из доброты. Она добрячкой себя не считала и таковой никогда не притворялась. Скорее — из бабской солидарности. Не так уж много в Вечном Царствии встречалось девчонок.

Бросив зверобой в полудницу, Настенька развернулась и вернулась к лошади. Нагнав ее, Григорий сказал:

— Извини меня, Настя.

— За что? — не поняла та.

Но Григорий не стал отвечать. Он лихо запрыгнул на коня и галантно протянул царевне руку, чтобы ей было удобно забираться в седло.

Ехали они в молчании. И почему-то между ними поселилась неловкость. Настенька не понимала этих чувств, но сердце сильно стучало, когда она вновь возвращалась к мыслям об извинениях Григория и его поединке с полубыком-полволком. Сразу ли он понял, что это выходки полудницы? Или не побрезговал бы отдать жизнь за такую, как Настя?

Пока душу царевны терзали вопросы они добрались до Благословенного дуба. Раскидистое широкое дерево окружали небольшие березки, словно охраняли своего предводителя. Чуть поодаль был небольшой бугор. Путники спешились и подошли поближе, оказалось это не просто пригорок, а землянка. Вход из деревянных брусьев защищала хлипкая дверь, которая была, скорее, для декорации. Григорий вежливо постучался, но не услышав ответа, вошел — Настенька следом.

С Марьей Моревной она никогда не встречалась, но была наслышана, как и многие. Сложно утаить подробности жизни, если ты царевна… Особенно когда вас всего во всем мире шесть. Марья — сестра-двойняшка Василисы и дочь Кощея. Это большая редкость: встретить кого-то знакомого со своей земной жизни здесь — в Вечном Царствии. Вы должны быть или прочно связаны грехом, или сказочной силой. Так, Снегурочка обычно всегда перерождается вместе со своим дедом, который становится Дедом Морозом. Три богатыря обычно или братья, или друзья. Змей Горыныч… Это вообще кошмар: трем недругам приходится жить слитыми друг с дружкой. Но чтобы отец и две дочери, не связанные божественными узами, оказались не только вместе, но и при огромной сказочной силе… Везет же кому-то ну…

В сырой землянке была всего одна комната. Справа стоит неаккуратно выложенная камнями печь, посредине стол, а слева двухъярусные койки с уложенным сеном, на которых кто-то дрыхнул. А больше ничего и не было. Бедновато жила Марья Моревна… Не то что сестрица ее Василиса. Настенька моментально заскучала за своей мягкой кроватью.

— Хозяева, — громко произнес Григорий. — Здрасьте вам!

Но в ответ ему лишь тяжелое сопенье трех мужиков.

— Давай пойдем… — прошептала Настенька. — Нет ее здесь, снаружи поищем. Боязно мне богатырей будить.

О том, что спят здесь именно богатыри, догадаться было несложно — кто ж еще может не умещаться в кроватях.

Григорий кивнул и направился в сторону выхода, однако стоило ему только ступить за порог, как в его сторону прилетел тяжелый удар дубиной. Благодаря острой реакции леший сумел увернуться и рукой толкнуть Настеньку обратно в землянку.

— Ха-ха-ха! — прозвучал чей-то громогласный смех. — Надо же! Не промах!

Второй удар Григорий сумел отбить, потому что успел достать меч.

— Оружие у тебя — дай бог. Таким не отобьешься. Ха! — голос был веселым, даже забойным.

Прозвучал звон соприкасающихся мечей. Настеньке не особо было видно, что происходит: только пятившегося назад в землянку Григория, который несмотря на проигрышную позицию ловко отбивал удары.

— Да все, хватит тут. Гаврики проснутся и опять куролесить по новой, а я замоталась.

Григорий спрятал меч, взял Настеньку за руку и вместе они вышли наружу.

— Вы меня застали врасплох, — признался Григорий.

— Да че ты, Гришка! Все также хорош! Тебе б, конечно, нападение подрихтовать, но защиту не пробьешь. Ай смотрю ты и не один.

Настенька наконец увидела того, кто напал на лешего…вернее — ту. Это была Марья Моревна. Узнала Настенька ее по бешеному огню в глазах, потому что такой же в минуты ярости танцевал и в зрачках Василисы.

А так разница между сестрами была колоссальная, если Василису можно сравнить с грациозной кошечкой, то Марья — не меньше тигра: мускулистая женщина с четко очерченными скулами и шрамом на правом глазу.