Вечное Царствие

Но в чем-то Жар-птица была права. К ней Снежа испытывала звериную настороженность: всегда готова наброситься и разорвать. А вот к Вано она относилась так, словно тот был из ее стаи. Внутренняя чуйка твердила: ты в безопасности. Да и глаза у Вано добрые, хоть и несчастные.

Без долгих сборов все они выдвинулись: Снежа, Вано, Марья, три богатыря и Жар-птица вдали. Ничего толком их предводительница — Марья Моревна — не рассказала, лишь коротко обрисовала план. А он был таков: зайти на огонек к Лебедушке, потому что Марья хотела не только попросить ее о помощи в битве с Кощеем, но и еще о чем-то; после чего прямиком на замок Бессмертного. Богатырша честно призналась Снеже, что Кощею всеми силами нужно утащить царевну к себе, поэтому он покажет свою мощь.

Но бесчисленное войско главного нечестивого сейчас не беспокоило Снежу. Трепетное волнение в груди заставляло все время подпрыгивать, будто она была лягушонком. Совсем скоро она встретится с дедушкой, и щемящая тоска прекратится навсегда. Она снова спрячется под уютное крылышко дедушки, и вечерами тот будет рассказывать ей свои смешные и непонятные истории про всяких дураков и волшебных существ, хотя в нынешней жизни вторыми Снежу уже не удивить.

— И зачем переть до Лебедушки, — ворчал Вано. — Ей дрязги с Кощеем, ясень пень, не нужны.

Его слова заставили Снежу вернуться в реальность и сосредоточиться на деле.

— Вдруг поможет, — она пожала плечами.

— Она, говорят, умом того… Потому и заколола прошлую Снегурку. Они вроде б дружили, но я точно не знаю.

Глава 22. Царевна Лебедь

Длань небесная сжималась над озером, норовя схватить за тонкую шею девицу и придушить столь неземной красоты существо. Длинные черные пальцы темного облака касались сияющей водной глади, из-под которой лишь слегка виднелась розовая грудь. И пусть тяжелый воздух вдавливает и топит — все пустое. Потуги те бессмысленны ибо ни первый, ни второй, ни даже третий день в легкие не поступает воздух — любовная тоска по милому стерла последние следы жизни на лице Лебедушки.

Вся красота ее будто бы растворилась в Белом озере, оставив лишь воспоминания о ярких голубых глазах, блестящих пшеничных волосах и пухлых розовых губах царевны. Теперь некогда пленительная Лебедушка так похудела и побледнела, что можно было ее и со Снегурочкой перепутать. От всплывшем в голове имени бывшей подруги Лебедушку затрясло. Но она успокоила себя мыслями о нем…

— Мой князь… Мой князь… — повторяла она иссохшими губами, будто призывала его, как обычно призывают духов в вечера гаданий.

Однако ее призрак был настоящим. Лебедушка помнила тепло его, помнила, как он касался крепкими руками ее тела, как целовал шею и шептал, что всецело принадлежит только ей. Она это и чувствовала. Могла часами наглаживать его непослушные волосы. На Белом озере никогда не было волн, но Лебедушка представляла их как локоны князя: буйные, непредсказуемые, мягкие на ощупь. Те мгновения застыли и, казалось, Лебедушка затерялась во времени. А сейчас вырванная из мига счастья она — рыба на суше.

Сколько уже князь не приходил к ней? Как давно она тонет в Белом озере, не имея возможности утонуть до конца? Он обещал забрать ее с собой куда-то в лучший мир, где они всегда будут вместе, где им не придется расставаться ни на миг. О своем «царствии» князь не любил говорить, предпочитая словам поцелуи. Но Лебедушка любила представлять, что это место чем-то похоже на ее земной дом: узорчатые барельефы, каменные дорожки и громкий топот лошадей по мостовой. И всюду люди в белый перчатках и с зонтиками. Зонтики — всенепременно! Лучшая защита для молодой розоватой кожи юной дамы.

— Мой князь… Мой князь… — вновь повторила Лебедушка и заплакала.

Обычно она отдавалась горечи без остатка. Тяжелые слезы тонули, достигая самого дна Белого озера, зарывались поглубже в песок. Но сегодня… впервые со дня смерти подруги… кто-то собирался навестить Лебедушку. Она почувствовала приближающуюся сказочную силу. Покалывание щек означало встречу со Снегурочкой. Но Лебедушка не обманывалась. Она знала что ее Снегурочка мертва.

Царевне Лебедь не хотелось ни с кем разговаривать, кроме своего князя, поэтому она погрузилась полностью в воду, притворившись илом. Даже если ее будут искать, никто не рискнет нырнуть в Белое озеро — романтичное название скрывает страшную правду: бело лишь то, что поглощает все на своем пути.

— Вылазь, — прогремел воинственный женский голос, который достал до ушей Лебедушки даже на глубине, — не болотница же.

Но Лебедушка и не думала выныривать. Песок медленно обволакивал тело, согревая своим теплом.

— Эй Лебедка, — вновь взревела непрошенная гостья, — коли не вылезешь, я тя на копье насажу.

Если бы то не была Марья Моревна, то Лебедушка не пошевелилась бы и продолжала погружаться в глубинное одиночество. Но богатырша точно могла бросить свое копье. Сопротивление воды — не преграда для ее могучей силы. А умирать Лебедушке никак нельзя, потому что князь обязательно должен вернуться за ней.

— Кто нарушил мой покой? — Лебедушка вынырнула из озера.

— Привет, — коротко поздоровалась Марья, — че ты тут голая лежишь аки блаженная.

Лебедушка опустила глаза и взглянула на свое нагое тело. Одним взмахом руки она обратилась в платье из перьев, а на голове засверкала белоснежная корона. Царевну не смущали взгляды богатырей и нечестивых, но тело ее принадлежало князю. И только он имел право любоваться соблазнительными изгибами.

— Настоящий срам — якшаться с нечестивыми, будучи царевнами. Что привело вас в мои владения, Марья Моревна и… — имя застряло в горле.

— Снегурочка, — ответила девчонка лет пятнадцати с настороженным взглядом, какой обычно бывает у животных, копающих норы в лесу.

Лебедушка кивнула, но повторять имя не стала.

— Так я к те по делу пришла, — начала Марья, — Студеная долина совсем зачахла. Надо восстановить силы в Царствии. А Кощей хочет Снегурку убить, а там и голова Деда Мороза полетит. Я не знаю, че случилось у тя с прошлой Снегуркой. Но ведь эта девка, — Марья приобняла хрупкую девчонку за плечи, а та остолбенела от такой нежности, — но она-то ниче тебе не сделала.

Как глупа и недальновидна была Марья Моревна. Наивные речи точно ползающие по телу муравьишки щекотали нервы. Лебедушка стряхнула невидимых насекомых и с несвойственной ей озлобленностью произнесла:

— Вечное Царствие не нуждается в помощи жалких человечишек нижнего уровня. Оно знает о балансе больше, чем жалкие забулдыги. И вам никогда не постичь, что такое истинное равновесие.

Но Марью как будто совсем не задел раздражительный выпад Лебедушки. Она спокойно произнесла:

— Говоришь так, словно Вечное Царствие ни непостижимый Бог, ни само неосязаемое существо бытия. Ты говоришь, словно Вечное Царствие — человек.

Лебедушка подняла ладони к лицу, прячась от напора богатырши. Былая спесь исчезла в миг. Стало так страшно, что Лебедушка не рискнула бы продолжить этот разговор. Но тишину нарушил звук разрезанного воздуха: огненная птица вспорхнула в небо. Черными, будто бы пустыми глазницами она вперилась в Царевну Лебедь, а после стрелой помчалась, целясь клювом в грудь. Лебедушка в последний момент сумела смыть крылатую волной.

— Жар-птица?! — недоуменно выкрикнула Снегурочка. Но пернатая не отзывалась. Откашлявшись, она вновь набрала высоту и попыталась ранить Лебедушку. Однако же ни одно живое существо не способно справиться со стихией.