Вечное дерево

Стружки, как искры, блеснули на свету и осели на станине.

– Пардон, потише!
– воскликнул Колька, косясь на дружков и стараясь вывести их из состояния подавленности.
– У нас реакция не та. Неспособные мы,

Степан Степанович остановил станок, кивнул на новобранцев мастеру, молча наблюдавшему эту картину.

– Вас в школе этому делу учили, Разряд имеете.-

Он оглядел парней и произнес спокойно:-Приступайте к работе..

Колька все-таки крутнул башкой, что означало: "Ничего не поделаешь. Заставляют". И поплелся к станку.

Несколько минут молодежь сверлила пластинки, а бригадир наблюдал за нями, готовый в любой момент прийти на помощь. Но помощи не потребовалось. Степан Степанович сказал одобрительно:

– Вот так и действуйте, - и отправился с Дунаянцем в конторку нормировщиков. Нужно было выяснить вопрос как раз относительно этих медных пластинок, называемых шинами.

Едва Степан Степанович скрылся за перегородкой, Колька шепнул дружкам:

– Смываемся по одному, токари-пекари. Боб, хиляй первым.

Когда Степан Степанович вернулся на свой участок, возле станка находился один Медведь.

– Где остальные?
– спросил Степан Степанович.

– Драпанули.

– Куда?

– Ну, я ж не знаю.

Степан Степанович оглядел Медведя с ног до головы.

Паренек был неуклюж, угловат и этим напоминал Журку, двигался неторопливо, но уверенно, стараясь делать тщательно. Эта старательность лучше всего доказывала, что парень к делу относится серьезно и удирать, как те трое, не собирается.

– Пойду искать, - сердито проговорил Степан Степанович и отправился на розыски сбежавших.

Он обошел весь цех, заглянул в курилку, в красный уголок, в комнату нормировщиков, во все известные ему закоулки - мальчишек нигде не было.

– Наверное, в гардеробе, - подсказал Сеня Огарков, встретившись со Степаном Степановичем в проходе между цехами.

Он все видел и сейчас оторвался от работы специально, чтобы помочь полковнику.

– Я один, - остановил его Степан Степанович и паправился в гардероб.

Мальчишек он нашел в самом темном углу. Они сидели в вольных позах и курили. Появление бригадира было настолько для них неожиданным, что никто из троих не успел шевельнуться.

Степан Степанович поднял руку, что означало: "Тихо!

Спокойно!", а затем, как регулировщик, указал на дверь.

– Понимаете, так вышло... Ситуэйшен, - первым пришел в себя Колька Шамин.-Вот Мишель в кармане деньги забыл... Мало ли что...

Степан Степанович повторил свой жест. Парнишки, торопливо погасив папироски, пошли впереди него.

Они шли, а Степан Степанович разглядывал их. Боб и Мишель очень походили друг на друга: оба жиденькие, с тонкими шеями, с круглыми головами, похожими на недозрелые тыквы. Отличались они цветом волос:

Боб - белесый, Мишель - темный.

"Как клоуны", - добродушно про себя усмехнулся Степан Степанович и перевел взгляд на Кольку Шамина.

У того - большая круглая голова с гладким затылком, и весь он крупный, твердый, похожий на отца. "А ведет себя непохоже", - подумал Степан Степанович, вспоминая трудолюбивого и аккуратного служаку полковника Шамина.

Он привел мальчишек на свой участок, сказал отечески:

– Не надо бегать. Вы уже взрослые...
– И добавил:-Работать будете-заработаете. Это я вам обещаю.

– Девятнадцать рэ, - через плечо процедил Колька.

– Больше.

– Четвертную?

– Торговаться не будем... Работайте честно, и я обещаю...

Он заметил, что соседи - Клепко и Пепелов - смотрят на них с усмешкой, как смотрят на мальчишек, пойманных на чужом огороде.

Клепко не выдержал, отпустил едкую реплику:

– Деньжонками сманиваешь?

– По твоему рецепту, - огрызнулся Степан Степанович, и Клепко осекся, только щека стала подергиваться, выдавая его волнение.

Ученики приступили к работе. Все шло вроде бы нормально.

Степана Степановича опять попросили к начальнику цеха.

Не прошло и десяти минут, как парни вновь по одному потихонечку ушли от станков,

* * *

В конце смены Степана Степановича встретил Дунаянц. Бригадир был расстроен и сердит: еще дважды за этот день ему пришлось разыскивать своих подопечных и приводить к станкам на виду у всего цеха.

– Да, - протянул он сквозь зубы.
– Не очень хорошее начало.

– Знаю, дорогой, - отмахнулся Дунаянц.
– Наладится... Я не о том... Я совсем забыл. Тебя просил зайти товарищ Полянцев, Николай Викторович секретарь райкома.

– Это еще зачем?

– Не волнуйся, дорогой. Он просто поговорить желает... Это наш бывший работник - отличный товарищ.

– Опять что-нибудь?!

– Нет, нет. Иди.

Степан Степанович отправился в райком прямо после работы.

"В случае чего, какой-нибудь новой рекламки - я выдам на-гора, настроение как раз подходящее", - рассудил он по дороге.

Кабинет первого секретаря товарища Полянцева бьзл огромный, посередине буквой "Т" стояли два длинных стола и стулья вокруг них.

Полянцев вышел из-за стола, поздоровался со Степаном Степановичем за руку и, отодвинув стул для него, сел рядом.

– Так вы и есть товарищ Стрелков?
– спросил Полянцев, внимательно оглядывая Степана Степановича.
– Наставник молодых, как мне сказали.

"Ну вот. Так и знал. Началось", - подумал Степан Степанович, видя в этом разговоре продолжение той неприятной ему рекламки, которую в свое время затеял Песляк.

– Вам неправильно доложили, - резко ответил он.- Я совсем не наставник. Меня самого еще наставлять надо.

– Но вы бригадир?

– Да, пришлось.

– У вас молодежь?

– Вчерашние школьники. Но наставник, как я понимаю, - это нечто большее...
– он вспомнил о прошедшем явно неудачном дне, о своих розысках, о конвоировании, о насмешках Клепко и умолк. Откровенничать не хотелось. Полянцев не вызывал желания открыть душу.-Вам неправильно доложили,-повторил он.

Полянцев как будто нисколько не смутился его отказом от звания "наставник", выслушал и,, убедившись, что Степан Степанович сказал все, что хотел, спросил: