Вечное
Шрифт:
Элизабетта вытерла руки о посудное полотенце, направилась в крошечный туалет при кухне и закрыла за собой дверь. Натягивая трусики, она обратила внимание на их белизну.
Месячные так и не пришли.
У нее никогда не было задержек.
До сих пор.
Глава сто сороковая
Месяцем позже Элизабетта вышла из кухни, вытирая руки о фартук. Она направилась в зал: тот был пуст, только Марко в одиночестве сидел за столом, за которым готовился к уроку. После закрытия ресторана на ночь у них с Марко был свой распорядок. Он приходил под конец рабочего дня, Элизабетта выдавала
Элизабетта подошла к столу: Марко склонился над листом с заданием. На нем был шерстяной свитер и брюки, свет от лампы падал на темные густые волосы. Марко сосредоточенно водил карандашом, закусив кончик языка, как когда-то в школе.
— Как дела? — спросила Элизабетта, садясь напротив него.
— Уже закончил.
— Показывай!
Марко развернул к ней листок, чтобы она могла прочесть написанное. Буквы были крупными, но разборчивыми:
— Браво! — обрадовалась Элизабетта. — У тебя получилось!
Марко, польщенный, улыбнулся.
— Долго пришлось повозиться, верно?
— Это неважно. Мы ведь не на гонке.
— Гонки куда легче, — фыркнул Марко. — Письмо — это сущая пытка! Я тут еще кое-что написал.
— Уже? Дай-ка посмотрю.
— Держи. — Марко достал из рюкзака лист бумаги и положил перед ней. Там крупными, несколько неловкими буквами было написано:
— Что это, Марко? — ахнула она.
— Прочитать? Я могу. Мне помогала мама. — Марко посмотрел на нее очень серьезно, впиваясь в нее своими темными глазами. — Элизабетта, я люблю тебя и всегда любил. Знаю, ты выбрала Сандро, и я тоже его любил…
На Элизабетту нахлынула волна горя и вины, словно она предавала Сандро уже тем, что выслушала предложение от Марко, но перебивать его она не стала.
— Скажу честно: в прежние времена я ненавидел быть на вторых ролях после кого угодно, даже после него. Но все изменилось. Это были самолюбие и гордость, а не любовь. Теперь все это неважно. Я не против быть для тебя вторым, если в итоге стану твоим мужем.
Элизабетту захлестнуло столько эмоций, что она не в силах была в них разобраться. Слова Марко нашли отклик в ее сердце. Столько всего произошло с тех пор, как он попросил ее выйти за него замуж в Апельсиновом саду. Она выбрала Сандро, а не его, и носила ребенка от Сандро, хотя этого еще никто не замечал. Элизабетте было очень неловко, она не представляла, как сообщить ему о своей беременности.
Элизабетта взяла себя в руки.
— Послушай, ты не все знаешь…
— Я знаю, что ты беременна.
— Что? Но как?!
— Я смотрю на тебя с самого детства. Я замечаю все изменения. Платье стало туго сидеть на талии, лицо округлилось, появились щечки и подбородок. — Марко потянулся к ее руке, погладил пальцы. — Думаешь, я бы не увидел? Еще как увидел бы. Я смотрю на тебя всю жизнь.
Элизабетта не знала, что ответить. Она стыдилась, и все же наконец ее состояние заметили, и Марко ее понял.
— Это ребенок Сандро.
— Ну конечно, cara. Я помню, что ты была с ним в ту ночь. Ты мне сама рассказала. — Марко нежно ей улыбнулся. — Знаю, тебе будет нелегко, ведь он погиб совсем недавно, но мы можем помочь друг другу. Мы оба его потеряли, и мы оба его любили. Вот о чем я думаю, и мне становится легче. Это придает
мне сил, дарит надежду на будущее.Сердце Элизабетты наполнилось счастьем.
— Но разве не тяжело тебе будет растить ребенка Сандро?
Марко сжал ее руку и посмотрел ей в глаза:
— Я хочу растить ребенка Сандро. Никто лучше нас с тобой не воспитает этого малыша.
Элизабетта будто онемела. Марко всегда был таким, он постоянно ее удивлял, а сейчас казался более зрелым, даже мудрым.
— Разве не этого хотел бы Сандро, Элизабетта? Чтобы мы с тобой поженились, любили друг друга и воспитывали его ребенка как нашего собственного? — Глаза Марко сияли, он смотрел на нее нежно, но настойчиво. — Клянусь, я буду любить ребенка Сандро так же, как любил его самого. В память о нем.
Марко обуревали чувства, и Элизабетта поняла, что он открыл ей свое сердце и душу.
— И знаешь, что еще у меня на уме, Элизабетта? В каждой паре есть тот, кто ждет. Однажды я сказал тебе, что буду ждать тебя вечно, но тогда у меня не вышло. Я был нетерпеливым. Гордым. Много о себе мнил.
Элизабетта улыбнулась, удивляясь тому, что Марко сумел в таком признаться.
— Теперь я изменился, изменилось все. Я стал другим даже в глубине души. Все, что случилось, сломало меня. Я потерял брата, отца, лучшего друга — черт возьми, Элизабетта, я проиграл войну. Я ошибался в Муссолини и много в чем еще. Это научило меня смирению. — Марко встал, подошел к ней и опустился на одно колено. — Послушай. Я буду тебя ждать. Буду ждать столько, сколько потребуется. Я верю, что однажды ты полюбишь меня так, как люблю тебя я. Возможно, не сейчас, и даже не тогда, когда родится ребенок, но когда-нибудь это произойдет. И я умею ждать.
Элизабетту захлестнула волна любви к нему, а Марко, не отводя от нее взгляда, сунул руку в карман и достал кольцо с бриллиантом, которое уже дарил ей прежде. Свет лампы упал на драгоценный камень в оправе, и тот сверкнул.
— Пожалуйста, на этот раз прими кольцо. Пожалуйста, стань моей женой. Я люблю тебя всем сердцем. — Марко по-прежнему смотрел ей в глаза. — Ты выйдешь за меня?
И Элизабетта с замиранием сердца ответила:
— Да.
Глава сто сорок первая
Мария сочла, что блюда к свадебному застолью удались: rigatoni с соусом pomodoro, обжаренный на гриле ягненок с запеченным картофелем и свежей морковью, петрушкой, базиликом и томатами из сада Элизабетты. Собрались только самые близкие, и Мария с радостью принимала гостей в зале бара «Джиро-Спорт», который по такому случаю закрыли на весь день.
Роза пришла в красивом синем платье, она сидела рядом с Эмедио — именно он провел чудесную церемонию в церкви. Эмедио благословил трапезу и налил в бокалы игристое вино, но тут все растерялись, не зная, кому же говорить тост, ведь у Элизабетты не было родителей, а Беппе погиб.
— Простите… — Мария поднялась с места, разглаживая нарядное платье. — Наверное, я должна что-то сказать. Ну кто-то же должен — в такой-то день. Не умею я произносить речи и тосты. Никогда в жизни не доводилось. Но кому-то из старших придется. — Она помолчала, собираясь с мыслями. — Беппе тоже не любил речей. Я знаю, что бы он сказал сегодня, но не стану этого говорить. Он сказал бы коротко. Я так не могу, зато могу по-простому. Скажу, что думаю, вот и все.
Все смотрели на Марию, подбадривая ее улыбками. Возможно, ей стоило заранее обсудить с ними свою речь, но она сомневалась, что у нее хватит смелости для тоста в день свадьбы. Как выяснилось, смелости не хватило, но она все равно поднялась.