Вечный попадос IV
Шрифт:
— Да-да, — киваю, — Я тебя понял.
— Обязательно дождись, — она зачем-то грозит пальцем. — И постарайся не влипнуть в неприятности. Откуда-то знаю, что тебе это свойственно.
Широко улыбаюсь:
— Не влипну. Я жуть какой везучий. Ты тоже смотри в оба.
Девушка хочет ещё что-то сказать, но останавливает себя. Коротко взмахивает рукой на прощанье — и, будто ракета, устремляется вверх.
Вспышка!
Хлопаю по кнопке и начинаю обратный отсчёт.
— …один, ноль!
Снова нажимаю кнопку. Теперь остаётся только смотреть в небо и ждать сигнала.
—
«Лучший друг» смотрит угрожающе. В его глазах пылают зелёные отсветы, а нарядная одежда изодрана и покрыта грязью.
Мотаю головой. Мне послышалось?
— Если я не сниму барьер, Кира не сможет вернуться, — объясняю как маленькому.
— Кира? — лицо Саеруса насмешливо кривится. — Быстро ты. Даже имя ей успел придумать. А я всегда говорил, что подхожу для этой роли куда больше, чем ты.
— Не понимаю, о чём ты говоришь, — качаю головой, то и дело посматривая в небо. — У меня одна роль — Дже… Блэт…
Зелёная молния прошивает моё тело насквозь, пришпиливая меня к стене рядом с дверью. Пытающиеся вернуться воспоминания выдувает из головы обжигающей волной боли. Которая тут же растворяется без остатка, словно её не было.
Через помехи в ушах раздаётся чей-то голос:
«…синхронизация возьмёт всё на себя».
— Так трудно было сделать, что просят? — Саерус ходит туда-сюда, будто волк в клетке. И озирается, заламывая руки. — Так нет же. Ты у нас самый правильный. Плюсик, чтобы тебя.
— О чём ты? — сам не узнаю свой голос, настолько слабо он звучит. Как будто я… реально умираю.
Друг детства останавливается напротив и тычет в меня изгвазданным в саже пальцем. А мне чудится, будто на его руках запеклась до черноты кровь.
— Да о тебе, придурок! — зло выговаривает Саерус. — Ты ведь у нас осо-о-обенный. Воин света, добра и всего хорошего. Специально выведенный. Не понимаешь?
Он рывком приближается ко мне и шипит прямо в лицо:
— Ты и она. Плюс и минус. Она должна разобраться с нашими врагами. Ты — разобраться с ней. Разобраться, Джако, а не распускать розовые сопли.
Шестерёнки в голове будто встают на место.
Хранители равновесия, то и дело штампующие новые, самые невозможные миры.
Порождённый в процессе хаос, который вырвался наружу и вознамерился пожрать своих создателей.
Вселенная, разом ополчившаяся против своих создателей.
И я, который должен защитить этот клочок реальности во что бы то ни стало. Который в конце концов заступит дорогу вернувшемуся из ада чудовищу, желающему отомстить.
Чудовищу, в которое неизбежно превратиться Кира.
Только вот действительно ли я должен это делать?
Саерус, не дождавшись ответа, снова принимается вышагивать рядом.
— Главному придётся заткнуться и послушаться, — произносит он. Но не для меня, а будто вслух думает. — До её возвращения пройдёт много времени. Я успею подготовиться и встречу, как положено. Не то что этот сопляк…
— Неправильно, — шепчу я одними губами.
Нельзя бить собаку, которая тебе
служит. И относиться к тем, кто действует ради твоих целей, как к расходному материалу. Если, конечно, после их достижения ты собираешься жить долго и счастливо.И Кира такого отношения точно не заслуживает.
— Извиняй, дружище, — Саерус смотрит на меня чуть ли не с жалостью. — На страже барьера должен был оказаться я, но ты зачем-то влез, куда не просят. Без обид, ладно?
— Ага, — слабо улыбаюсь, глядя в небо.
Вспышка. Пора.
Правой рукой шлёпаю по кнопке — благо, достаю.
Левой — стреляю в приятеля, отвлекая его внимание. А он в ответ изрешечивает меня молниями.
Мне даже не больно, нет. Просто… обидно что ли. Ведь я обещал Кире её дождаться.
А так — даже попрощаться не получилось.
В глазах темнеет.
Я прерывисто вздыхаю последний раз — и открываю глаза.
Глава 24. Неуправляемое чудо
В первый момент мне кажется, что я видел это место множество раз. Золт, так ведь назывался тот город? Те же высотные здания, атмосфера позднего вечера и сияние неоновых огней.
Судорожно ощупываю себя — и понимаю две вещи.
Во-первых, ран, нанесённых Саерусом, на мне больше нет. Просто потому, что — и это во-вторых — я сейчас собой не являюсь. Точнее, тем Джако, которого только что прикончил притворявшийся другом поганец.
Вот только мне почему-то кажется, что Джако — не первое и не единственное моё воплощение. Слишком уж привычной кажется мне вся эта ситуация.
Будто когда-то я где-то уже оказывался после смерти.
Но память-предательница давать подсказку не спешит, а двигаться куда-то надо. Не могу ж я сто лет на одном и том же месте проторчать!
Оглядываюсь по сторонам в поисках случайных прохожих. Как назло, улица пустынна. Зато впереди, на пересекающем её проспекте, волнуется толпа. Значит, для начала туда, а там посмотрим.
Тороплюсь поближе к людям, будто стоит мне задержаться, пропущу самое интересное. Не знаю, откуда это чувство, но оно буквально толкает меня в столпотворение.
Проспект, на который я выхожу, оказывается довольно широким и хорошо освещённым. Его центр абсолютно свободен, люди кучкуются на тротуарах и перекрёстках. Негромко переговариваются и словно чего-то ждут.
— В этом году будет что-то необыкновенное, — доносится до меня громкий шёпот. — Брат рассказывал, что в Синоде…
Неподалёку шушукаются две дамочки неопределённо-юного возраста.
Как бы ещё разузнать, что тут к чему, не привлекая внимания санитаров…
— А я слышал, — решительно давлю сомнения и подгребаю к ним поближе, — что ничего особенного не планируется.
Девушка с короткой стрижкой, которая болтала про брата, пренебрежительно фыркает:
— И с чего же вы это взяли, уважаемый? В бульварной прессе вычитали, не иначе.
— Я тоже об этом слышала, — неожиданно поддерживает меня её длинноволосая подруга. Непроизвольно оглядывается по сторонам и понижает голос. — Как и призывы игнорировать Парад Создателя.