Вечный ястреб

Пол прыгнул ему навстречу и ударил по голове.

– Еще день… всего один день, – простонал он.

Когда он умер, Врата исчезли.

Всю неделю после ухода Касваллона Маггриг со своими Паллидами совершал набеги на аэниров. Ночью он, не выходя из леса, осыпал врага стрелами и тут же скрывался. Леофас с четырьмя сотнями Фарленов занимался тем же самым на юге.

Асбидаг потерял человек триста воинов и несколько обозов, но это было для него лишь мелкой докукой. Он делал ставку на большое сражение и знал, что вечно горцы от него бегать не будут.

Но где же Барса? Он давно уже не получал вестей о сыне и Лесных Волках, которыми тот командовал.

Драде недалеко от Атафосса попались двадцать Паллидов. Всех их, кроме одного, перебили. Пленника пытали семь часов подряд, но ничего не добились, и дело кончилось «кровавым орлом». Основной отряд во главе с Маггригом ушел, прорвав стальное кольцо, которым Драда окружил лес. Сын Асбидага был доволен уже и тем, что расправился с двадцатью горцами.

Гаэлен на юго-востоке отыскал в пещерах Патарона, что в дневном переходе от Кардуйла, больше восьмидесяти паллидских мужчин. Все они согласились идти вместе с ним в Аксту.

На пятый день путешествия отряд Гаэлена вошел в густой сосновый бор под Кардуйлом. Со снежных вершин дул холодный ветер. На перевале их встретила лучница в кожаных бриджах и полушубке.

– Ни с места, – приказала она.

– Мы ищем Ларика, – сказал Гаэлен.

– А сами кто будете?

– Я Гаэлен из Фарлена. С посланием от воеводы Касваллона и его друга Маггрига из Паллида.

Женщина опустила лук, подошла, протянула руку.

– Я Лара, дочь Ларика. Отец мой погиб. Он повел наших воинов на Аэсгард, и аэниры уложили всех до единого.

– Всех? – повторил Агвейн.

– Да. Хестену пришел конец.

– Жаль, – с упавшим сердцем произнес Гаэлен.

– Еще бы не жаль. Наш лагерь в Кардуйле, идемте.

Лара привела их в обширные пещеры этого кряжа. Спутники Гаэлена остались у костра, где готовили еду, его самого воительница позвала в каменную келью с сосновым столом и топчаном.

– Раньше здесь жили друиды. – Она скинула полушубок, тряхнула темными волосами, придвинула себе стул. Гаэлен, не скрывая огорчения, сел на топчан. – Ты думал, что найдешь здесь целое войско? – спросила она.

– Да.

– Сколько фарленских воинов сумели уйти?

– Около четырех тысяч.

– А паллидских?

– Меньше тысячи.

– Они хорошо сражались. Выпьешь со мной?

Гаэлен кивнул.

Девушка полезла в сундук за кувшином, и ее бедра, обтянутые кожаными штанами, привели Гаэлена в смущение. Она разлила по кубкам подслащенное медом вино.

– Жарко тебе?

– Есть немного.

– Ты весь горишь. Сними куртку.

Гаэлен послушно разоблачился. Он не мог не заметить, как она хороша: глаза синие, словно вечернее небо, губы полные и красиво очерченные.

– Что так смотришь?

– Извини, – пробормотал он.

– Я видела, как ты бежал на Играх. Жалко, что под конец потерпел неудачу.

– Моя неудача – дело человеческих рук. – Гаэлен порадовался, ступив на более твердую почву.

– Да, я слышала, на тебя напали. И все-таки кланы выиграли.

– Да.

– Мы победили тогда и победим снова.

– Не вижу как. Все оборачивается против нас. Мы потеряли тысячи воинов, а потери аэниров ничтожны.

– Мне подчиняются восемьсот человек.

– Да ну? Где ж ты их прячешь?

– Я их не прячу. Все они здесь, со мной.

– А, ты про женщин.

– С такой снисходительной рожей ты у меня мигом отсюда вылетишь, подсвинок фарленский!

– Прости, я не хотел…

– И перестань извиняться! Больше ты, как я погляжу, ничего не умеешь. Ты тот самый низинник, которого Касваллон притащил домой, верно?

– Ты права.

– Ладно, так уж и быть, прощаю. Откуда тебе знать, как наши женщины стреляют из лука. И ножами мы тоже неплохо владеем, хотя мечи для нас малость тяжеловаты. Наши мужчины убиты, клана больше нет. Что ж нам, вечно в горах сидеть, как диким зверям? Даже если мы побьем аэниров, Хестен уже не воротишь. Все, на что мы можем надеяться, – это найти мужей в других кланах. Невесело это, Гаэлен, ты уж поверь мне.

– Начнем-ка сначала, Лара. У меня и в мыслях не было тебя обижать. Я хотя и с равнины родом, хорошо знаю, как умеют сражаться горянки. И охотно приму твое предложение, если ты не раздумала. Еще раз прошу, не сердись на меня. За эту весну я чего только не пережил. За мной охотились, и лучший мой друг погиб у меня на глазах. Смотри: это сделал враг, погубивший твой клан. – Гаэлен показал на свой красный глаз и белый шрам над ним. – В Атерисе, когда я еще был мальчишкой. Всех, кого я знал в городе, зверски убили. Фарленские ребята, с которыми я подружился, тоже мертвы. Меня послали сюда собирать бойцов, которые могли бы решить сражение в нашу пользу. Я восхищаюсь вами и далек от снисхождения, и все-таки я горько разочарован.

– Это я понимаю, – смягчилась Лара. – Ты ведь один из победителей Зверя?

– Теперь мне кажется, что это случилось давным-давно. Нас было пятеро – сейчас один лежит в лесу мертвый… если только другой демон его не пожрал.

– О ком ты?

– О Лейне.

– Красивый брат могучего Леннокса… да, это большая утрата. Так эти твари еще бродят в горах?

– Только одна. Остальных мы убили.

– Это хорошо. Знаешь, ты успел войти в клановые предания.

– Разве что в одно какое-нибудь.

– Низинник и королева-призрак.

– Вот, значит, как ее называют?

– Да. Говорят, будто она дочь Эариса, пришедшая с того света.

– Про это я ничего не знаю. Ее звали Сигурни, и сражалась она как настоящая героиня – за такой королевой хоть в преисподнюю.

– Хотела бы я тоже увидеть ее. Схожу принесу нам поесть, – поднялась Лара.

– Скажи, – внезапно спросил Гаэлен, – твоего мужчину тоже убили?

– У меня не было мужчины.

– Почему не было?

– А тебе что за дело?

– Я…

– И не смей извиняться!

Он проводил Лару взглядом, любуясь плавными очертаниями ее тела.

Маггриг пришел в ужас, услышав от молодого друида Метаса, что Талиесен умер. Вождь Паллидов еще не опомнился после того, что случилось утром, когда аэниры окружили его отряд. Лишь благодаря счастливому случаю ему удалось спастись.

И вот теперь новый, страшный удар. Он послал гонца к Леофасу. Под вечер фарленского воина привели в одну из лесных пещер, где его ждали Маггриг с Интошем. Вместе с Леофасом пришел его сын, силач Леннокс.