Ведьма для генерала-дракона. Иллюзия свободы

Отдергиваю руки. В горле ком. Хочу проглотить — не могу.

— Давай ты не будешь обещать невозможного, — натужно говорю я. — Сколько до тебя было поколений с этим проклятием? Не помнишь? Думаешь, никто не пытался? Сам же сказал, что снять невозможно.

Встаю и выхожу из-за стола.

— Спасибо за компанию, но, пожалуй, пойду работать. За меня эксперимент никто не подготовит, — бросаю через плечо, потому что не хочу, чтобы он видел мои слезы.

— Мне плевать на всех, — отвечает Сайтон. — Для меня есть ты и твой ребенок. И будущее. Наше.

Я выхожу из домика, не оборачиваясь, и провожу почти все утро за работой, разбирая детали и составные части артефактов. Где-то к обеду приходит Иллидия, отвлекая меня от мрачных мыслей.

Новостей хороших про проклятие у нее, конечно, пока нет. Я бы больше была удивлена, если бы были. Она рассказывает, что проклятия — штука тонкая и не всегда предсказуемая. Так, Иллидия в юности прокляла своего тогда еще будущего мужа, а по совместительству истинного, и чуть не потеряла его.

Никто, кроме нее, не мог снять проклятие, поэтому дракона Эдгарна пришлось запереть мощным артефактом, который медленно убивал. Ну и… пока Иллидия не поняла и не простила, ничего не поменялось.

Я снова вздохнула о том, что ненавижу проклятия и готова их сама проклясть, но… К моему глубочайшему сожалению, именно проклятье стало сейчас главной темой моей жизни.

— Что там профессор Пэрис говорил о швее в городе? — видя мое настроение, Иллидия встает из-за стола и поправляет свое платье. — Пора бы нам нанести ей визит, а то что это, бал, а мы без нарядов?

Я смотрю на солнечный яркий день за окном. Сегодня, наверное, впервые я вижу все то, о чем говорил проректор в первый день. Только с высоты башни все кажется очень маленьким, будто игрушечным. Подхожу к самому стеклу и всматриваюсь в даль, туда, где за защитными стенами академии расположен небольшой городок.

— Пожалуй, ты права, — решаю я. — Чего нам киснуть! Идем поднимать настроение!

Мы беспрепятственно покидаем территорию академии на экипаже, который Иллидия берет на стоянке у защитной стены. Трястись по кочкам долго не приходится, потому что до городка совсем недалеко.

Под ложечкой немного щемит от непонятного переживания. Хотя почему, непонятного? Меня вполне доходчиво предупредили о том, что мне опасно находиться одной, даже на территории академии. А я поехала непонятно куда. Но не одна же? Я с Иллидией.

Не думаю, что этого объяснения будет достаточно для Сайтона. Но он же не узнает?

Понимая, что я всего лишь торгуюсь со своей совестью, я переключаюсь на ничего не значащий диалог с Иллидией вплоть до того момента, как мы добираемся до города. Там мы покидаем экипаж и по улицам уже идем пешком.

Народ снует по узким уютным улочкам, где два экипажа вряд ли смогли бы разъехаться, и не обращает внимания на то, как интересно вокруг. А я же, наоборот, смотрю во все глаза. Лавки, мастерские, модные салоны — все такое яркое, пестрящее. И в то же время имеет такой налет провинциального уюта, что мне хочется заходить везде и что-то рассматривать, трогать, покупать…

Мы останавливаемся у одной из витрин с артефактами — разве мы могли пройти мимо? Иллидия показывает на синий кристалл в виде пирамиды и что-то говорит, но я не могу на ее словах сосредоточиться, потому что слышу знакомый презрительный голос:

— Мой экипаж не может проехать! Уберите все с пути!

А порыв ветра доносит до меня приторно-сладкий жасминовый запах. Я точно знаю, кто это.

Глава 32. У швеи

Вовремя останавливаю себя от того, чтобы обернуться — незачем мачехе Сайтона знать, что я тут. А вообще, что ей тут делать? Снова привезла свою недоневесту? Хотя вряд ли. Сайтон сказал, что о ней хорошо позаботятся, вряд ли она еще появилась бы рядом с ним.

Раздаются громкие крики, разгоняют мелких лавочников, кучер щелкает вожжами, раздается стук копыт и скрип колес экипажа. Только теперь позволяю себе бросить хотя бы взгляд на отражение в стекле.

В открытой повозке сидит леди Бранд, активно обмахиваясь веером и скуксив сильно недовольное выражение лица. На ее брезгливо сморщенном носу выпирает огромный прыщ. Я прыскаю от смеха и удивляюсь, неужели она так и не смогла его вывести?

— Что случилось? — заметив, что я не слушаю, спрашивает Иллидия, аккуратно коснувшись моей руки.

Повозка удаляется прочь от нас по улице к въезду в академию. Что она там забыла?

— Я тут… Старую знакомую заметила, — чуть улыбаясь краешками губ, говорю я. — Когда мы с ней распрощались, у нее на носу был прыщ… И он до сих пор там, представляешь!

Иллидия прищуривается и складывает руки на груди.

— И чем же она так тебя разозлила? — ухмыляется она.

— Да попыталась мне доказать, насколько я недостойна ее пасынка, — отмахиваюсь я. — Погоди, ты думаешь, это я?

Иллидия довольно кивает.

— И ты, конечно, так и не простила ее?

— Пф! Нет, конечно! — я подбираю подол и указываю на мастерскую швеи через дорогу от нас. — О, нам туда!

— Значит, точно ты, — делает вывод Иллидия, и мы переходим на другую сторону. — А проклятье суалийки можно снять, только вымолив у нее прощение. Ну или если она будет достаточно добра, чтобы простить и отпустить. Я же рассказывала, я так мужа чуть не потеряла, пока мне мозги на место не вставили.

— Я умею проклинать?! — охаю я. — А что, если я это сделаю в сердцах и даже не замечу?

— Ну… Кому-то очень сильно не повезет, — отвечает Иллидия и толкает дверь в мастерскую.

Звенит тихий, мелодичный звоночек, и мы ныряем в хорошо освещенное световыми тяжами под потолком помещение. Под их лучами сверкают, переливаются и тускло темнеют ткани самых разных текстур — от тончайших шелка и шифона до плотного тяжелого бархата.

Нас встречает юркая невысокая женщина. Если бы не морщинки на ее переносице и лбу, я бы подумала, что ей нет и тридцати, но более пристальный взгляд дает понять, что ей точно за пятьдесят.

— Доброго дня, уважаемые леди, — она делает книксен. — Меня зовут Элоиза. Чем я могу вам помочь?

Иллидия кивает:

— Да, нам профессор Пэрис порекомендовал вас как самого лучшего специалиста, который спасет из безвыходного положения.

Элоиза озадаченно смотрит на нас, даже начинает нервничать. Я решаю разрядить обстановку:

— Нам просто нужны платья для бала, не переживайте, — выхожу чуть вперед и провожу рукой по мягкому сиреневому бархату. — У вас еще не слишком большая очередь?