Ведьмак с Марса

Я не сразу понял, что клинки у них тупые. Пару раз острие рапиры, провизжав по ножу, лежащему вдоль руки, утыкалось в рукав или проезжало по нему, но ни разу не оставило дырки или разреза на ткани.

Несколько раз нож подсекал крюком и уводил рапиру в сторону, и тогда Ведьма резко сокращала расстояние, проходя почти вплотную и обозначая рубящий удар по рёбрам или руке. Если бы она ударила в полную силу…

Почему-то она этого не делала. И до меня начинало доходить, почему Лита не торопится. Пока площадка занята — меня не вызовут на бой.

Но ничто не длится вечно…

Как только у меня выровнялось дыхание, темп поединка сорвался с неторопливого танца в стальную бурю. Мне бы уйти под шумок, пока всё внимание приковано к звону и блеску клинков, но…

Я не мог. Мне было нужно увидеть, чем всё закончится. Собственными глазами, а не в записи, пусть даже самой качественной.

Я был благодарен за передышку. И заодно за крайне занимательное зрелище. Но всё, что я видел, подтверждало старую истину. Не клинок определяет мастера… Ой не клинок…

Даже я едва успевал следить за атаками Ведьмы. Раз за разом выпады Пьера натыкались на нож-наруч и уходили куда угодно, только не в девушку, а она больше не сдерживала силу удара. Несколько раз ему досталось по рёбрам, и я заметил, что у него сбилось дыхание. Потом тяжёлый нож ударил по руке, и она повисла плетью. Пьер перехватил рапиру в левую руку, но только продлил свою агонию.

Ведьма ломала ему одну кость за другой. Он упал на колено, потом на второе, вскинул уцелевшую руку в попытке защититься, и я услышал, как хрустнула кость, когда тесак упал на неё. Рапира выпала.

Ведьма с бесстрастным лицом замахнулась снова. Девицы Пьера завизжали, и я только по движению губ понял, что он сказал Лите.

— Сдаюсь! — выдохнул Пьер.

Нож ударил в плечо. Послышался хруст и новый визг из толпы зрителей.

— Сука! — взвыл он.

Замах — безукоризненный, точно выверенный, без малейшей заминки или колебания.

— Пощады! — сдавленный хрип.

Ведьма остановилась. Бросила на меня быстрый, но внимательный взгляд. Я едва заметно склонил голову, выказывая благодарность за предоставленный отдых и возможность понаблюдать за работой настоящего мастера.

И она ушла, не оглянувшись на Пьера, который лежал с перебитыми ногами и скулил, не имея возможности даже вытереть злые слёзы сломанными руками. К нему уже подбежали его поклонницы, кто-то суетился вокруг, но большая часть уходила, как и Ведьма, не оглядываясь.

Поверженный кумир уже не интересен…

Это был не поединок, это была показательная казнь.

Вскоре сквозь толпу протолкались медики с гравиносилками, осторожно погрузили пострадавшего и покатили в медблок. Медицина творит чудеса, через сутки он сможет снова делать гадости. Но за эти сутки многое может перемениться…

Толчок в плечо заставил меня отвлечься от созерцания грудастой медсестры рядом с носилками. Какая талия…

Я с трудом отклеился от неё взглядом и оглянулся. Рядом пританцовывала очередная «волчица».

— Эй, пошли потанцуем! Моя очередь!

***

Ведьма оказалась единственной из «Звёздных Волков», кто на мне не отыгрался. Что выглядело странно, если только не знать истинную подоплеку дел.

Ну и да - мне она дала передышку, а Пьера методично переломала. Можно было не сомневаться, что именно его милостью Мара оказалась в такой щепетильной ситуации. И не только Мара, кстати…

Несколько раз я ловил из толпы зрителей озабоченный взгляд Микаэлы. Но Снежка так и не появилась. И на письмо так и не ответила.

Может, Орлова рассказала ей, что я влетел в женскую душевую и привёл своих парней? И она решила, что не пристало принцессе с таким маньяком якшаться? Или Александра поделилась деталями нашего с ней общения с единственной преградой между нами в виде полотенца, и несколько вольно обошлась с трактовкой событий?

Чтоб этих женщин с их причудами… приподняло и мягко опустило. На что-нибудь, способствующее улучшению характера.

Меня уже заметно пошатывало, когда «стая» закончилась.

Я не успел позавтракать утром, мне не дали пообедать в течение дня, и я только задумался об ужине, как рядом нарисовались Альф, Екатерина и… Мара.

— Что насчёт тренировки? — деловито спросил Альфред.

Не знаю, как я не взорвался на месте. Мне пришлось закрыть глаза, медленно досчитать до десяти и снова их открыть. К сожалению, никто никуда не исчез.

— Пошли, — вздохнул я.

Завтра я, кажется, очень об этом пожалею…, но что не сделаешь ради плана.

Глава 17

К тому моменту, когда переломанного Пьера де Грейли привезли в медблок, в нём уже не осталось ни одного пациента. Всех пострадавших выписали. Палата для аристократов оказалась в полном его распоряжении, вот только распоряжаться там он не мог. Нечем было это делать, только голос ему и остался. А голосовое управление ничем не могло ему помочь там, где требовалась собственная подвижность.

Пьер привык справляться с эмоциями, расхаживая по комнате, или в тренажёрном зале, или с рапирой… Ну, или наедине с симпатичной девушкой. Особенно если она соглашалась на большее, чем остальные.

Ни один из этих способов ему сейчас не годился. И это бесило ещё сильнее.

Быть потомком знатного рода значило иметь массу преимуществ перед простолюдинами. Аристо были сильнее, умнее, легче переносили жажду, голод, боль. Даже алкоголь и наркотики им были нужны особенные, свои, потому что обычные почти не действовали.

Но как бы ты ни был крепок, когда у тебя сломаны с десяток костей, это всё равно зверски больно.

Перед персоналом Пьер старался держать лицо. Стиснув зубы, он вытерпел осмотр, не выругался, когда с него срезали одежду, потому что снять её с переломанных рук и ног было попросту невозможно. Потом его упаковали в регенерационную капсулу и оставили там.

Фармакоктейль побежал по телу, снимая боль, отёки, запуская и ускоряя процессы заживления и сращивания, мириады упругих ворсинок принялись массажировать кожу, чтобы ускорить обмен веществ и заодно снять зуд, неизбежный при ускоренном восстановлении…

Это было бы даже приятно в определённом смысле, если бы не муки оскорблённой гордости.

Какая-то мелочь, мошкара, недостойная даже внимания, посмела так с ним обойтись!

«Сука… Дайте только выбраться отсюда, я вам это припомню… Я вам за всё отомщу…» — проносилось в сознании.