Ведьмак с Марса

К моему большому облегчению, меня привели на площадку для рукопашных поединков. Работать предстояло в полной защите, это отдельно порадовало: я точно никого не покалечу.

На этом радости закончились и начались проблемы.

Защита не давала серьёзно пробить противника. Меня эта девица тоже пробить не могла, но она оказалась подвижной, как белка, которую опоили энергетиком. Поединок шёл с переменным успехом несколько минут, прежде чем я смог наконец выгнать её за пределы очерченного на площадке круга — это считалось техническим поражением.

Не успел я перевести дух, как получил ещё один вызов — опять от девушки. Ещё несколько минут непрерывных атак по ускользающему противнику, ещё одна победа после того, как девица заступила за черту — и меня перехватила Мара.

Бить эту рыжую мне было просто стыдно. Зато она совершенно не стеснялась демонстрировать мне превосходную растяжку, и пару раз я весьма ощутимо огрёб ногой по шлему.

Я уже начал думать, что быть мне битым, но спасло то, что рыжая Лиса оказалась азартна сверх всякой меры. В какой-то момент она так увлеклась, тесня меня, что когда я нырком ушёл от очередного удара ногой и подсёк ей опорную ногу, она упала, перекатилась и из переката вышла в прекрасную боевую стойку, но…

Одной ногой за пределами круга на целую стопу.

А за ней уже выстроилась целая очередь желающих пересчитать мне зубы и рёбра. Посмотреть на такое зрелище сбежалась целая толпа народу. Я заметил в толчее несколько эмблем «элементалей». В другое время это меня порадовало бы, но теперь у меня совершенно не было времени продвигать свои планы. Моя команда толкалась среди зрителей и явно за меня переживала, но моральная поддержка была совсем не тем, в чём я сейчас нуждался.

Я пытался перевести дух и попутно костерил про себя парней, ни один из которых что-то не горел желанием разделить ношу принимаемых мною пиздюлей, когда рядом раздался знакомый голос:

— Освободите на минутку место, пожалуйста.

Я оглянулся. Это оказалась Ведьма. Ещё и с ней драться, да что ж такое-то… Или…

Лита решительно отодвинула меня плечом за пределы площадки. Её взгляд был прикован к кому-то другому, и я невольно проследил за ним глазами.

Пьер?

Он вышел в круг с тяжёлой рапирой. На лице у него играла довольная усмешка. Он прохаживался, делая пробные взмахи, картинно менял стойки, выпады, разминал запястья, и я слышал, как свистел рассекаемый упругой сталью воздух.

Упс.

Кажется, у меня пытались отобрать мою законную добычу? Я так не договаривался! Хотя, если они дерутся не до смерти — то, пожалуй, я возражать не стану. Дамам надо уступать, и всё такое…

Я на всякий случай глянул в топ фехтовальщиков и очень удивился, обнаружив там Пьера на втором месте. Первое, между прочим, занимал Винсент Мигель Гарсия Реал. Вот же — запомнил, теперь не забудешь…

А Литы Рейвен в топе не было. Вообще.

Но не самоубийца же она — вызывать вторую шпагу Академии?.. Вторую рапиру, простите. Или это какой-то хитрый план Комарова?

Пьер ничем таким себе голову не забивал. Он уже считал себя победителем, распустил хвост и ворковал с поклонницами, которые у него неожиданно оказались.

Я, чуть сощурившись, следил за ним. Надо же, какое воздействие оказывает титул на некоторые неокрепшие девичьи мозги… Есть приставка «де» перед фамилией — и уже всё равно, что там под этой приставкой скрывается…

Ведьма дала ему вволю покрасоваться — а мне отдышаться — прежде чем шагнула в круг. И мне даже показалось на миг, что у неё вообще нет оружия, что руки у неё пустые.

Пьер совершил ту же ошибку — он не заметил у неё в руках ничего и остановился, удивлённо подняв брови и открыв рот.

Уж не знаю, что он собирался сказать, но тут Ведьма немного развела руки, и я заметил, как тускло блеснул металл вдоль её предплечий. Сзади стало видно, что она держит обратным хватом два…

Наверное, всё-таки тесака. Довольно длинные, около полуметра, парные ножи шириной почти в ладонь, с вполне приличным эфесом, который переходил в крюк, загнутый вверх вдоль спинки клинка. Они должны были весить не меньше килограмма каждый. Это было и оружие, и наручи — попробуй пробить, когда клинок лежит на предплечье, выставив крюк, готовый поймать вражеский меч…

Я оценил странный выбор оружия по достоинству. Прежде всего, Пьер наверняка впервые такое видел — и не умел работать против него.

Его рапира с чашкой для защиты руки и квиллоном для расклинивания вражеского меча была грозным оружием в умелых руках. А его руки уж наверняка были умелыми, если он вскарабкался на самый верх, уступая только своему патрону — и не исключено, что действительно уступая. Если ты зависишь от кого-то, опасно демонстрировать своё превосходство над ним…

Но вся техника, которую Пьер успел продемонстрировать, была заточена под меч.

На стороне Пьера была длина клинка. Насколько я мог прикинуть на глаз — метр десять — метр пятнадцать от острия до гарды. Всё как положено — одинаковой ширины, только в последней четверти сужается к острию…

Как ни крути, но рапиру, пожалуй, можно назвать вершиной эволюции меча. Длинный, лёгкий, манёвренный клинок, защита атакующей руки, возможность особого хвата, который улучшает контроль над оружием…

Возможность держать противника на расстоянии, колоть и резать, при необходимости даже рубить, хотя в этом рапира не сильна, слишком медленным получается рубящий удар из-за той самой длины.

Но Пьер действительно умел с ним работать!

А Ведьма пришла с крыльями стальной бабочки.

Я не был уверен, что это действительно разумный выбор, пока не увидел, как она двигается. Её будто вообще не беспокоило, что её могут наколоть на клинок рапиры, как мотылька на булавку. Ножи порхали у неё в руках, она танцевала вокруг Пьера, меняя хват с прямого на обратный и опять на прямой, выманивала его на выпады, которые вязли, уходили в сторону, вверх, вниз, натыкаясь на полотно клинка или попадая в захват крюка.

Ни одной ошибки. Ни одного шага, который мог поставить под удар. Никакой спешки, никакой резкости, движения экономные до скупости…

Что-то неуловимо знакомое чудилось мне в этом. Но я никак не мог вспомнить…

Несколько раз мне показалось, что Лита легко может вывернуть оружие из рук Пьера, но она почему-то этого не делала, позволяя ему освободить рапиру из захвата крюка — и снова заходила в атаку. Пьер начинал терять терпение и злиться — и это было худшее, что можно сделать, когда твой противник холоднее, чем оружие в его руках.