Ведьмак. Перекресток воронов

— Под носом, чуть ниже на четверть дюйма, находится межчелюстной шов. Хорошая цель для кулака. Удар крошит передние зубы и носовые кости, что само по себе впечатляет и чертовски эффективно. Но это не всё. Верхнечелюстные кости соединяются с черепной коробкой, поэтому обычно следует сотрясение мозга. Я слышал также — сам не пробовал и не испытал — что сильный и точный удар в межчелюстной шов может повредить второй шейный позвонок, а именно его зуб, так называемый денс — чем бы он ни был. Результат, как меня уверяли — травма ствола мозга. Это остановит любого противника.

— Теперь о шее. Ударом в шею можно убить, если точно и сильно попасть вот сюда, за ухом внизу, в часть черепа, называемую сосцевидным отростком. Тоже отметил краской. Точный сильный удар в этот отросток, особенно чем-то вроде твоего ключа, рвёт позвоночную артерию, что идёт вот тут, в отростках позвонков. Разрыв позвоночной артерии — мгновенная потеря сознания и верная смерть. Если уж совсем припрёт кого-то убить, сосцевидный отросток — неплохой вариант. Давай, покажи удар по отростку. И ещё раз! Хорошо.

— Но главное в шее — гортань. У мужчин она выделена кадыком, или гортанным выступом, prominentia laryngea. У гномов и краснолюдов, как знаешь, такой выступ тоже есть, а у эльфов и прочих — нет. Но к делу: удар сюда вызывает внутреннее кровотечение, а опухающие ткани перекрывают трахею. Без немедленной помощи человек задохнётся. Тоже неплохой способ убить. Особенно если нужно тихо. Вижу, хочешь что-то спросить.

— Тот мужик в Спинхэме... Который женщину бил. Я не разглядел, куда ты его... Выжил?

— Природа бывает непредсказуема. Впрочем, не вижу смысла об этом переживать. И вообще думать. Продолжаем тренировку. Покажи-ка, Геральт, несколько хороших ударов в кадык. И на этом закончим.

На обед была крольчатина, тушёная с луком и сельдереем.

***

На следующий день взялись за палки. Отполированные временем дубовые жерди в три фута длиной. Вместо мечей.

Хромота, как выяснилось, не мешала Хольту фехтовать. Он крутился как волчок.

Атаковал без предупреждения, Геральт парировал квартой к приме, летящую на него с моллинетто палку отбил высокой правой секундой. Сам контратаковал терцией меццокеркьо, Хольт принял на форте терцией к кварте, крутанулся, молниеносно атаковал с финта. Геральт парировал примой и с полуоборота контратаковал сильным мандритто. Хольт отбил высокой октавой — необычным приёмом.

Стук палок разносился по двору. Такой громкий и частый, что даже управляющий с конюхом прибежали поглазеть.

— Ты, юный Геральт, любишь выходить из вольты и рубить мандритто. Сильное у тебя мандритто, тот дезертир в этом убедился. Удары мощные, но какие-то без грации, без изящества...

— На кой чёрт грация да изящество? Рубишь, чтобы убить.

— Но чтобы не впадать в рутину при убийстве, попробуй для разнообразия роверсо. То есть, если использовать терминологию Весемира, синистру. Удар столь же смертоносный, уверяю. Итак, наоборот: пассо ларго правой ногой, полуоборот, молинетто и роверсо. Потренируемся?

Они тренировались.

Больше часа ни одному не удалось попасть по другому палкой. С тем же успехом они могли бы сражаться без защиты.

— Неплохо, молодой ведьмак, неплохо. Весемир, как я погляжу, ничего не растерял и по-прежнему отлично учит. Финис, на сегодня хватит. А напоследок... Маленькое мементо.

Он молниеносно атаковал, гран пассата правой ногой и такое мощное молинетто, что Геральту пришлось парировать серпентиной. Хольт из прогиба корпуса сделал финт мандритто в левый висок, молинетто, контратемпо пассо ларго левой ногой, повторное молинетто, трамаццоне и...

В глазах у Геральта вспыхнуло, и он неожиданно для себя оказался на земле. Жёстко приземлился на задницу. В голове гудели и звенели рои пчёл. Он получил по виску, очень сильно. Хорошо хоть кожаная защита пригодилась.

— Что это было? — спросил он ошеломлённо.

— Грация, Геральт. Грация и изящество.

***

Тело Хольта, когда он разделся в бане, оказалось картой ранений и хроникой несчастных случаев.

— Вот здесь — кикимора, — он указал на полукруглый ряд следов от зубов на левом бицепсе. — Застала врасплох.

Жуткий шрам на лопатке оказался памяткой от когтей серпоклюва. Рубец над правым бедром оставил коготь грифона, левое плечо отметили клыки виппера.

Самый отвратительный след остался после схватки с меганеврой. Левое бедро старого ведьмака было изуродовано, помимо следов челюстей на нём виднелись следы хирургических разрезов и швов, от бедра почти до колена.

— К этому, — Хольт окатил себя водой из ушата и хлестнул по спине берёзовым веником, — добавляется ещё и икра, гляди. Знаешь, кто меня так отделал? Дворовый пёс, обычная дворняга. Прикончил я сукина сына. Ну и ещё череп, бывают головокружения. Схлопотал кружкой по башке в таверне в Новиграде. Да-да, молодой Геральт. Ведьмачья кожа — это летопись. Зимой, когда вернёшься в Рокамору, рассмотрим и подсчитаем твои мемуары. Потому что без них не обойдётся. Я не пугаю тебя. Констатирую факт.

Медальон на шее Хольта изображал голову змеи с большими ядовитыми зубами.

Геральт долго не решался задать вопрос. Настолько долго, что, в конце концов, Хольт ответил сам. Без вопроса.

— Да, я был в Каэр Морхене тогда, тридцать пять лет назад. Когда-нибудь и об этом тебе расскажу. Не сегодня.

— Но...

— Тогда я носил другое имя. Неудивительно, что Весемир скрыл его от вас, я говорил — наши пути разошлись. А я вернулся к настоящему имени и фамилии. Потому что знал их, надо тебе сказать.

— Когда мать подкинула меня, — пояснил он, видя вопросительный взгляд Геральта, — где-то в Ковире вроде бы, она вложила в люльку записку. Бывает, что грамотные прикладывают подкидышу записку с данными... обычно только дату рождения. Иногда имя, а порой и имя отца или даже его фамилию. Добрые женщины из ковирского сиротского приюта сохранили записку и передали ведьмакам, которые забирали меня из приюта. А когда я прощался с Каэр Морхеном — а прощание не было тёплым — Весемир раскрыл мне настоящие данные. Потому что у Весемира, как и у старого Бирньольфа до него, есть архив таких записок от подкидышей, но он никому не позволяет в него заглядывать. Хотя иногда делает исключения.

— Это точно, — оживился Геральт. — Оттуда я знаю, что моего друга Эскеля на самом деле зовут Эсау Келли Каминский. Но Эскелю фамилия не понравилась. И его можно понять. Он придумал себе сокращение от обоих имён.

— А тебе, когда ты отправлялся, Весемир раскрыл, кто ты?

— Нет.

***

— Когда научишь меня этому финту? Этой... грации? Мандритто, потом дважды молинетто и трамаццоне...

— Во-первых, я не учитель фехтования. А во-вторых...

— Что?

— Должны же остаться у меня перед тобой какие-то маленькие секреты, верно?