Ведьмак. Перекресток воронов

Мельничное колесо вращалось с грохотом, вода пенилась, срываясь с лопастей, с шумом переливалась через заслонку и водосток. На плотине стояло несколько возов — видимо, доставлявших зерно или прибывших за помолом.

Две телеги, запряжённые першеронами, стояли также возле мельничной протоки и мельничного пруда, широко разлившегося среди ив и ольх. На пруду тоже кипела какая-то работа. Геральт подъехал ближе.

Четверо крестьян в соломенных шляпах, по пояс в воде, тыкали дно пруда шестами. Шесты затем поднимали, и ведьмак заметил, что к каждой паре крепилась сплетённая из лозы верша или сачок. Крестьяне перекладывали добычу из верши в подвешенные на шеях мешки, после чего возобновляли копание дна.

— Это раков ловят, — объяснил тучный и довольно богато одетый господин в лисьей шапке, заметив интерес Геральта. — Идёт лов раков, которых тут видимо-невидимо, да ещё и крупных особенно. Вот, прошу, сударь, извольте взглянуть. Прошу ближе, прошу ближе.

Поддавшись приглашению, Геральт подъехал к возу. И правда, там уже стояло с десяток ивовых корзин, в которых, шурша среди крапивных листьев, лениво шевелились многочисленные ракообразные.

— Это в мою корчму, — пояснил господин в лисьей шапке. — Я, видите ли, трактирщик, моё заведение раками славится, в сезон, разумеется. Такого ракового супа, как у меня, сударь, нигде в мире не отведаете. Не верите?

— Верю. На слово.

— Посетите моё заведение, и докажу, что не бахвалюсь! Корчма «Под Раком и Улиткой» в Бан Феарге, входит в сеть знаменитых ресторанов господина Метцгеркопа из Ард Каррайга. Отсюда, из Берентроде, до меня миль тридцать. Далековато, но ближе столько раков не наловишь. Милости просим... Эй! Вы часом не тот ведьмак, о котором в городке столько толкуют?

— Он самый, — подтвердил ведьмак. — И да, вышло случайно.

— Хо-хо, — подбоченился трактирщик. — Такой молодой, а уже прославился! Все судачат о том чудище, убитом на пригородных болотах. Теперь там наконец-то безопасно, а раньше перестали торф копать со страху — чудище то и дело кого-нибудь убивало. Боялись его как огня, и неудивительно — страшное, говорят, было, чистый ужас. А вы его, сударь, лихо, говорят, прикончили! Хо-хо, и такой молодой?

Геральт не сдержал улыбки. С кикиморой на торфянике у него вышло куда лучше, чем с зоррилом. Лучше. И чище. Пусть, возможно, всё ещё без изящества и грации, но определённо чище.

— А теперь вы, сударь, — продолжил трактирщик, — здесь, у мельницы. Выходит, тут тоже неспокойно?

— Кто-то якобы видел здесь какое-то чудовище, — поделился Геральт. — Якобы, повторяю. Но это было ночью. Предположительно. Днём, в этой суматохе и толчее, ничего здесь не появится. Я только местность осматриваю, чтобы...

Он не закончил. Со стороны речки и стирающих баб раздались пронзительные крики. Вопли боли и ужаса.

Геральт, не медля, развернул и пришпорил коня.

Первое, что он издалека заметил — яркие брызги крови на сохнущем полотне. И несколько тел.

Крики переместились на плотину. И тогда он увидел.

Птица напоминала страуса, но с огромной головой и гигантским клювом. И ростом была все пятнадцать футов, не меньше. Ни один страус не достигал таких размеров. На голове птица носила торчащий гребень, зоб был синим, а на гузке красовался большой пучок зелёных перьев.

Птица огромными прыжками вылетела на плотину, настигла убегающих людей. Одного клюнула в голову и повалила, другого пнула, ранив когтем трёхпалой ноги. Заметила Геральта, широко разинула клюв, так что стала видна глотка. И заорала. Как павлин — но в десять раз громче.

Конь ведьмака испугался крика, забился и встал на дыбы. Ведьмак упал, удар спиной о камень выбил из него дух. Конь брыкнулся и умчался прочь.

Птица впечатляющими прыжками настигла лежащего Геральта. Тот лежал на спине и не мог достать меч, но вытянул руку и угостил птицу Знаком. Посыпались перья. Сочтя ведьмака слишком крупной добычей, птица взметнулась вверх, снова заорала и нелепыми скачками бросилась за убегающими людьми к возам с раками. Першероны первой повозки рванулись в упряжи, едва не опрокинув телегу. Птица клюнула левую пристяжную в голову, вверх взметнулись кровавые брызги. Возница спрыгнул с козел и попытался убежать, птица настигла его, клюнула и пнула. Заметила трактирщика и заорала. Трактирщик тоже заорал. Пожалуй, даже так же громко. Спрятался за воз, а затем бросился бегом к мельнице. И к Геральту. Птица взъерошила гребень, заорала и погналась за ним.

Геральт уже бежал с мечом в руке.

— На землю! — крикнул он трактирщику. — На четвереньки!

Трактирщик, как ни странно, послушался мгновенно. Рухнул на четвереньки. Геральт с разбега запрыгнул ему на спину, взвился высоко и рубанул с размаха. Прямо по синему зобу.

Голова птицы отлетела в сторону пруда. Сама птица, хлеща кровью из шеи, помчалась вдоль берега протоки. Пробежала шагов пятьдесят, прежде чем рухнуть в камыши. И ещё несколько долгих мгновений била когтистыми лапами.

— А говорили... — выдохнул трактирщик, когда Геральт помогал ему встать. — Обещали, что ничего тут не появится... А тут вот те раз... Еле живой остался, правда, благодаря вам, сударь... А мой возница убит...

— Вроде жив. Надо ему помочь.

У возницы была рассечена голова, он сильно кровоточил. Досталось ему и в спину — как выяснилось, у птицы были мощные шпоры на ногах, и она умела ими калечить. Геральт, как мог, перевязал возницу поданными полосами холста.

Уже собиралась толпа, люди разглядывали тушу. Кто-то из ловцов раков притащил отрубленную голову.

— Ох ты ж... — простонал трактирщик. — Что это за тварь такая? Была, в смысле...

— Мамутак, — ответил Геральт. — Также известный как эпиорнис. Очень редкий. Откуда он здесь взялся? И почему напал? С такой яростью?

— Двое убитых! — крикнул кто-то из толпы. — Шестеро раненых!

— Что за дьявольское отродье!

— Дайте сюда эту голову! — потребовал Геральт. — Это моя добыча. Как и весь эпиорнис. Оставьте тушу в покое, отгоните собак!

— Ага, — сообразил трактирщик, почёсывая бороду. — Вы же ведьмак. Думаете получить за птицу награду, так ведь?

— Именно так.

— Ха. Тогда, хм... У меня есть предложение. Заплачу вам за всю птицу, вместе с головой, скажем... Двести... Ну, пусть будет, сударь, двести пятьдесят новиградских крон...

— Хотите её... в корчму?

— В самую точку. Птица она и есть птица, что с того, что большая. Ну, как решите? Бургомистр Берентроде больше не даст, я его знаю, жмётся над городской казной, потому что сам из неё доходы тянет, он и вся его родня. А я заплачу наличными. Подъедем к ближайшему, сударь, банку...

— Кстати о том. Подъедем. Где мой конь? Люди, не видели? Буланая кобыла? Под седлом...

— Видали, а как же! Ваш слуга её вёл. Вон туда, в сторону городка!

— Какой, чёрт побери, слуга?

***

Оформление фасада ратуши городка Берентроде огромным плакатом с надписью «Проваливайте отсюда вместе со своей петицией» было бы весьма разумным решением. Это позволило бы просителям сэкономить уйму времени и сил, которые можно было бы потратить с большей пользой для общества.

А Дидье Хан, бургомистр городка, не носил на шее медальон с выгравированной предупреждающей надписью «Редкостная сволочь». А стоило бы. Многим людям это тоже сберегло бы немало нервов.