Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

После его смерти Сару осталась небольшая библиотека: описания жизни и деяний императоров, великих стратегов, трактаты и книги по военному искусству. И каждый раз, беря в руки книгу, он вспоминал просьбу мятежного Итсе, его наставника…

* * *

Через пролесок выбрался к чащобе. Скинул сапоги, одежду, аккуратно сложил в заплечный мешок, привязал к спине и, почувствовав свободу, ринулся вперед, на бегу обрастая шерстью, когтями, и переходя на бег в четыре лапы.

Воспоминания поглощали Асаара, и он все больше чувствовал свою вину.

«Я слишком увлекся собой и позабыл о них! Ведьма! Проклятая ведьма с Аной!»

Он несся так, что ветер свистел в ушах, перепрыгивая заросли и чавкающую вязкую топь.

Сар хотел охоты, яростной, отчаянной борьбы, крови, чтобы выплеснуть накопившуюся горечь разочарования и забыться. Драть когтями, вонзать клыки в тушу грозного хищника, разрывать на куски, как разорвал бы того, кто посмел тронуть его близких.

Чтобы подманить огромного, голодного шатальщика, наедавшего на зиму жир, Сар поднял голову и издал трубный, громкий звук, какой издают самцы во время гона. Он вызывал соперника на бой. Однако на зов никто не отзывался. Повторил вновь — тишина.

«Странное место…»

Он бежал, делал передышку, снова бежал по гуще леса, окутанному молочной, призрачной дымкой, чтобы на исходе четвертого дня быть в Вардаре. Черная земля пахла прелыми листьями, едва уловимым оттенком последних мелких травинок, сладко-горькими поздними ягодами, мхом, грибами… С шумом вдыхал прохладный, пряный воздух полной грудью и не мог надышаться.

За ночь отдохнувший Сар набрался сил, поэтому, полный решимости скорее добраться до Вардара, мчался напрямик.

Когда встретился протяженный овраг, усеянный частоколом острых камней и коряг, ловко перепрыгнул его и ступил на рыхлую землю, покрытую красно-рыжей листвой и вкраплениями ядовито-зеленых пятен.

Поляна, раскинувшаяся в промозглой низине, внезапно вызвала странное ощущение. Белесый густой туман прорезали размытые очертания черных деревьев-исполинов, причудливо стелившихся по мшистой почве, в сравнении с которыми Сар ощущал себя ничтожным червяком. Но больше всего настораживала вязкая тишина.

«Даже грызуны ушли… — Сар навострил уши. — Похоже, я вторгся в чужие владения», — рука напряглась, выпуская когти до предела.

Сильный запах грибницы скрывал незнакомый, чужеродный запах, который окутывал все вокруг. Он заставлял быть осторожнее и отталкивал. Чтобы избежать нападения со спины, взобрался на покосившееся дерево и внимательно оглядел поляну. В ряби рыжих и белесо-фиолетовых грибов глаза не замечали ничего странного, но особенно сильно запах влажной шерсти и крови чувствовался с правой стороны.

Сар замер. А потом намеренно отвернулся, не выпуская подозрительное место из вида. Стремительный рывок, и он подпрыгнул, перевернулся в воздухе и приземлился выше по дереву.

На него скалилась пятнистая тварь. Близко посаженные к черному носу глаза и рыжий хохолок на макушке смотрелись уродливо и нелепо, однако клыкастая пасть внушала опаску даже более зубастому Асаару. Длинные передние лапы, несоразмерное большое тело и раздутое пузо не помешали ей неуклюже залезть на ствол и начать осторожно подбираться к нему. Пригнувшись, она сделала медленный шаг, второй, а потом рванула…

Сар взмахнул когтистой лапой: заскуливший зверь рухнул наземь, и словно по сигналу поляна пришла в движение. Из укромных подветренных мест выскальзывали тени с блестевшими от предвкушения крови глазами, слаженно подтягивались, окружали кольцом.

«Больше двух десятков… Упаду, накинуться со всех сторон. Сразу не расправятся, но покалечат и будут брать измором…»

Сар видел, как на охоте свора собак разорвала огромного шатуна на куски. На крайний случай, мог легко забраться по отвесной горе, видневшейся неподалеку, и избежать драки, но он не был трусом.

«Будь под рукой бебут, было бы проще!» — корил он себя за самонадеянность. Теперь же не было времени, рыться в суме в его поисках. Мешком же размахивать тоже не хотел: боялся потерять драгоценности и деньги, что вез тетушке. Ни за что Сар не согласился бы ими пожертвовать.

Он отступил выше к кроне, когда на ствол начала взбираться пара самцов. Крупнее самок и толще, зубастее. Под подбадривающие визги беснующейся стаи они вальяжно напирали, ощерив красные пасти. Что поматерее, пригнулся для прыжка. Другой выбирал момент, чтобы вцепиться в ногу и повалить.

От опасности кровь неслась по венам. Асаар собрался.

«Главное, не упасть!»

Первого сбил, второму разодрал спину и переднюю лапу. Остальные, увидев, что жертва сильна, на несколько мгновений отступили, перегруппировались и вновь приготовились атаковать.

Размахивая острыми когтями, Сар удерживал нападающих поодаль. Но рисковать не хотел. Поранит руку, не сможет охотиться, если ногу, быстро бежать, поэтому еще отступил к кроне, чтобы отломать крепкий сук. Твари, решив, что загнали жертву в угол, радостно завизжали и начали подбираться ближе. Дерево заскрипело, угрожая треснуть под их тяжестью.

«Окажусь внизу без дубины — конец!»

Мельком оглядел крону, нашел подходящую ветку и потянулся к ней, но едва начал ломать, атаковал очередной хищник.

В этот раз Асаар подцепил зверя когтями за морду, с силой приложил о ствол и положил обездвиженное тело у ног. Напуганная свора отбежала, и, воспользовавшись моментом, он наконец-то отломал подходящий сук.

От пятнистого падальщика разило, но окруженный со всех сторон стаей, Асаар догадывался: возможно, в ближайшие дни другой пищи не подвернется. Смирившись, рывком оторвал от туши голову и прицельно швырнул в ближайшую тварь. Бродящие внизу хищники с криками и воем набросилась на оторванную голову сородича.

Поборов себя, Сар вгрызся зубами жилистую ляжку. Его выворачивало от отвращения, однако он продолжал жевать через силу. За его трапезой следили десятки голодных глаз.

Понадобилось время, чтобы мясо в животе улеглось, появились силы. К этому времени на поляну подтянулась все члены стаи. Дожидаясь, когда же жертва обессилит, голодные, раздраженные хищники переругивались между собой и устраивали стычки.

Асаар игнорировал возню, пока не обернулся на отчаянно-жалобный скулеж. Двое держали пятнистого сородича за окровавленные, разодранные уши, а другие вгрызались в его спину и лапы.