Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
— Но убила его она! — капризно выкрикнула Тайла. — Причем тут мы?
— Но она его и оскопила! Утром весь город узнает подробности! Поползут слухи об их связи! Что подумают о вас? Сплетники наговорят такого, что себя не узнаете. А с плохой репутацией найти достойного мужа будет почти невозможно.
— Это ваша вина!
— В чем?! Кто подкупил служанку, чтобы видеться с ним, кто убил и покалечил? Как бы то ни было, молва не пощадит никого из нас. Так что, Тайла, возьми себя в руки и подумай, что тебе выгодно! — ученицы молчали. — И мне с Уи неприятно находиться рядом. Чуть позже я от нее избавлюсь,
— А прислуга?
— С ними поговорю.
Весь разговор Калла нервничала и покинула девочек абсолютно обессиленной, мечтая закрыться в кабинете и все хорошенько обдумать. Но под дверью ожидала взволнованная помощница.
— Меноза! — объявила она и показала флакон с возбуждающим средством.
— Так вот почему не было запаха! Но разве от него пьянеют?
— Не знаю. Хотите отведать?
— Дура, лучше помалкивай! — рявкнула раздраженная хозяйка.
Вскоре зареванная Меноза стояла перед ней.
— Это не мое!
— Твое! Нашли под твоей кроватью! — возразила помощница, проводившая обыск. — Еще монеты нашли. Уж не Уи ли платила тебе?
— Мне подложили!
Доведенная до предела Калла изо всех сил ударила служанку.
— Ты подливала эту гадость моим девочкам! Дрянь, ты хоть знаешь, что натворила!
— Нет-нет! Только Ане и Валу! И оно слабое, не действует!
— И какого результата добивалась? — холодно, сквозь зубы поинтересовалась Калана.
— Чтобы она это, с Валом сошлась. И разонравилась вам.
— Завидовала? — помощница презрительно оглядела рыдающую служанку. — Пошла вон!
Когда закрылась дверь, Калана пробурчала:
— Надо же, чего удумала! Может, сразу взашей гнать?
— Позже. Дай, все утихнет. И помолчи, голова болит! — Калла приложила холодную ладонь ко лбу. — Посади всех под замок и приглядывай, чтобы еще чего не натворили, — она уже собиралась уходить, когда обернулась и добавила: — Никак не пойму, как он оказался за воротами? Кто выпустил? Одна она бы его не утащила.
— А может она его там…, а потом вернулась?
— Прихватив с собой на память?
— Ну, мало ли, с головой не дружит!
— Хорошо, что я дружу. Если бы, увидев ее в крови, закричала, вовек бы не отмылись! Прислуге рот не заткнешь…
Притаившийся под окном Асаар похвалил себя за предусмотрительность. Хорошо, что у него были запасы отличного сонного порошка. Иначе бы проделка с Уи вряд ли удалось. Но как ни радовался удачной мести, его не оставляло чувство гадливости.
Уставший, обозленный, он долго держал руки в бочке с ледяной водой. Просто стоял, смотрел на звездное небо и пытался ни о чем не думать.
Еще днем верил, что всегда поступает обдуманно, взвешенно, но стоило увидеть, как Мирас спускает штаны, перед глазами встала пелена… Мысли сами возвращались к вечерним событиям.
На странный, неуместный для кухни запах дурмяника он обратил внимание сразу, как только вошел. Им пахли его чашка, Меназа, глазки которой бегали, как у мелкого воришки перед кражей, и Ана.
«Была бы приветливой, пусть и не сразу, но предупредил бы, чтоб не пила!» — сердился Сар на строптивую Юлиану. Он надеялся, что ведомая желанием, она придет мириться, предложит себя, однако Ана оказалась хитрее.
Начала изводить жестами, походкой, запахом, подталкивая его сдаться первым. И он так увлекся противостоянием, что не подумал о побочном действии настойки.Отомстив, затаился в тени. Думал, что задетая оскорблением, она начнет плакать, корить себя. Но когда Ана безмолвно съехала на холодную землю, догадался: ей плохо. Хотел подойти, однако вмешался случай: недоносок, шедший в отхожее место на заднем дворе, наткнулся на нее бесчувственную и попытался воспользоваться моментом.
Потерявший самообладание Асаар, ринулся на него, позабыв о снующих во дворе людях. И теперь, припоминая, что чувствовал в тот момент, задумался: что испытывает к Ане?
«Она — моя самка, а я — собственник. Не удивительно, что накрыло. Однако странно, что сейчас думаю о ней больше, чем об Аоле. Только ли из-за зова крови?»
От холода ломило пальцы, но они все равно казались ему грязными, пахшими Мирасом.
«Заодно отомстил за тебя, Нали, — ее слегка раскосые глаза, как у Аолы, нравились Сару. Две смерти вызвали бы много подозрений, пересудов и излишний интерес дознавателя, поэтому для грубой Уи он выбрал другое наказание. — Пусть живет опозоренная и помнит: рано или поздно, но за содеянное придется нести расплату».
Следовало согреться. Стряхнув руки, засунул под жилет и продолжил обход. Но под Анкиным окном остановился и, вспомнив, как укрывал ее продрогшую одеялами, ощутил тревогу.
«Нет, с твоим строптивым нравом и моим необузданным, дело ничем хорошим не кончится».
— В Хасе суровые зимы? — Анка помогала чистить овощи на кухне и размышляла, прикупить ли еще теплых вещей и сколько.
— Последние года два, — ответила Улка, шинковавшая капусту.
— Да всегда такие. Просто раньше покупали огненные камни, они и грели, и освещали. Не то, что сейчас, — с сожалением пояснила Лура. — Калана рассказывала, что раньше всегда пользовались только камнями.
— Дорогие они.
— Зато удобные, надолго хватало, и пожары не случались.
— Запретили колдовство, и хорошо. Простым людям камни все равно не по карману, — насупилась Улка из-за того, что ее поправили.
— И не говори. Бывало, пойдет женщина на рынок, отдаст монеты, а принесет домой вместо рыбы гнилую труху. Ведьмовское отродье голову заморочит! Тьфу на них! — согласилась кухарка.
— А мне соседка рассказывала, как охотник из ее деревни отправился в лес и вернулся со странной лохматой шкурой. Засолил ее и лег спать. А ночью проснулся от того, что дышать тяжело, на грудь давит. Открыл глаза, а страшилище живое сидит на нем, глазищами смотрит…
— И говорит человеческим голосом: «Отпусти-и, а не то съе-ем!» — пошутила Юлиана, напугав стряпух своим неожиданно сиплым голосом.
— Дура! — помахала рукой на лицо Лура. — Напугала, еще и с рассказа сбила.
— Прости, не со зла, — улыбнулась Анка. — Рассказывай.
— Не буду.
— Тогда я расскажу.
— Э, нет, сначала я!
— Ты же отказалась.
— Я передумала! Слушайте дальше…
Пока обсуждали, зачем охотник согласился пойти за хитрой тварью в лес, а потом сделать дудку из засохшего дерева с ведьмовского погоста, на кухню ввалился Вал.