Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

«Мохнатая выскочка!» — Талазу задевали его ироничные улыбки. Однако она и сама с интересом наблюдала, как ушлый оборотень переживает сердечные страдания, ходит вокруг Аны, пытаясь сохранить гордость и шкуру.

«А они были бы хорошей парой… — подумала с сожалением. — Но Госпожа получит его любой ценой. А так хотя бы Ана вернется домой. Или тут останется, найдет себе мужа, какого-нибудь мелкопоместного фая, перестрадает и заживет…»

Талаза сожалела, что обстоятельства складывалось так, а не иначе. Она восхищалась совершенным творением Великой Атины и понимала: с его гибелью навсегда исчезнет свидетельство высочайшего колдовского мастерства и таланта. Если бы не ненависть Госпожи к оборотню, возможно, отважилась бы замолвить за него словечко, но при одном упоминании о нем, голос нанимательницы становился ледяным, а взгляд преисполненным ненавистью.

Она хотела бы, чтобы все сложилось по-иному, но, дав согласие выполнить работу, отступить не могла, и утром предстояло перейти к воплощению коварного плана.

* * *

Асаар злился: разыскать неприметный камешек среди огромного замка — неимоверно сложно. Время шло, а он так и выяснил, где хранится «слеза». Даже близко не подобрался.

Первым делом разыскал хранилище Лефов. Металлический запах монет, едкий из-за кислоты, использованный при чеканщике, привел его к глухой башне, без окон и щелей. Потемневшие от времени камни хорошо скрывали слабый зеленоватый отблеск, но он кожей чувствовал — сокровищница под охраной магии. Невероятно хотелось проникнуть и убедиться: там «слеза» или нет, однако понапрасну рисковать не хотел. Тем более, вспомнив слова тетушки, что камень поглощает магию, здраво рассудил: «Был бы там, защитный амулет утратил бы силу. Возможно, Фран носит его, чтобы уберечься от колдовства. Или Сольфен?»

Важным доказательством, что «слеза» может находиться у Сольфена, Сар считал поведение Аны, поэтому облазил в покоях и кабинетах отца и сына каждый угол, все шкафы, осмотрел стены и полы, и тоже ничего интересного не нашел.

«Носит кто-то из них! — еще больше уверился. — Но как проверить?»

Невероятных усилий и ухищрений стоило подсыпать Сольфену в кувшин с водой снотворного, но он так и не отпил из него. И если бы тетушка не подсказала хитрость, Сару пришлось бы туго.

Она разыскала в зимнем Бореле цветущий пралис, источавший невероятный запах, и посыпала порошком. Цветы были мелкими, но, вдохнувший аромат Соль на несколько мгновений потерял сознание. Этого как раз хватило, что ловко обыскать его и убедиться: камня на юнце нет.

С каждым днем Сар все больше запутывался. Если бы обыскал и Франа, одной догадкой стало бы меньше, но как к нему подобраться? Будь больше времени, наверняка бы что-нибудь придумал, однако все случилось внезапно.

* * *

Сольфен как обычно прогуливался в молчании, а следом плелась навязанная отцом спутница. Они по-прежнему не разговаривали и старались делать вид, что не видят друг друга, но сегодня прогулка давалась особенно тяжело. Аола шла медленно, и он злился.

— Я постою, — внезапно прошептала она, облокотившись спиной на ледяную, черную от влаги стену.

Соль вначале подумал, что дочь фа Оули привлекает внимание, но ее болезненная бледность подсказала — это не лицемерие.

Остановился и предложил:

— Можем вернуться, — но Аола не ответила. Внезапно задрожала, схватилась рукой за горловину платья и захрипела. Струйка крови, хлынувшая из ее рта, напугала Соля. Он отступил, хотел побежать за помощью, но она закачалась и начала оседать.

Когда дверь распахнулась от пинка, тетушка от неожиданности подпрыгнула. А увидев бледного Сольфена, принесшего на руках бесчувственную дочь, рухнула на колени, прикрыла рот руками и безудержно завыла.

Соль надеялся, что фа Оули знает, чем помочь дочери, но по ее оцепеневшему виду, догадался, что женщина напугана не менее его. Донес Аолу до кровати, осторожно опустил и от растерянности и испуга не придумал ничего лучшего, как выбежать в коридор и закричать:

— Вернира! Вернира!

На ор из темноты, будто из ниоткуда, первым явился гигант. У Сольфена мелькнула где-то в подсознании мысль, что это подозрительно, но он не придал значения.

Асаар в два шага оказался около кровати, фамильярно положил руку на шею Аолы и с облегчением выдохнул:

— Жива!

Его непозволительное прикосновение к бесчувственной фа возмутило Сольфена.

«Любовники?!» — заподозрил он, увидев, как гиганта взволновал ее обморок.

От резкого запаха бодрящей смеси ресницы Аолы дрогнули.

— Не волнуйтесь, — прерывисто, едва слышно прошептала, когда увидела напуганных мать и Сара. — Мне просто дышать тяжело.

Даже Сольфен понимал, что это грубая ложь, однако выдержка и спокойствие фа Аолы произвели на него впечатление. Он застыл и с любопытством рассматривал происходящее, однако гигант подтолкнул его к двери и выставил из комнаты.

— Вот и вся благодарность! — возмутился Соль, оказавшись в коридоре. Благодарности ему были не нужны, но так выставить из покоев его же замка — невероятная наглость. Однако понимая, что фа Оули не до этикета, молча развернулся и пошел к Ане, чтобы рассказать о произошедшем.

* * *

С рождения луны тетушка была сама не своя. Нервозность сквозила в движениях, запахе, неожиданных слезах и чрезмерной заботе о дочери. Даже две морщины пролегли на ее переносице. И теперь, сидя у постели, Сар понимал, она предчувствовала болезнь Аолы.

— Успокоительная настойка, — он поморщил нос, — выдавала ваше беспокойство. Вы догадывались?

Оули побледнела, плотнее закуталась в шаль, помолчала и глухо выдавила:

— Сны. Они изводили меня.

Сар хранил молчание, ожидая, когда она продолжит рассказ.

— После них даже днем не отпускал тягучий, липкий страх. Закрою глаза — голодная алая взвесь окутывает Аолу. Я кричу, загораживаю ее, бросаюсь в копошащуюся гущу, чтобы она насытилась мною, но напрасно. Слышу, как Аола задыхается, хрипит, оборачиваюсь, но кроме кровавой мглы ничего нет. И так каждую ночь. Я надеялась, что это только сон, мой страх, но это были угрозы, — она обреченно свесила голову, ссутулилась и вытерла глаза. — Я бы ползала на коленях, чтобы выпросить снисхождение, но невозможно тронуть камень. У главы нет сердца, только лед во взгляде и расчет.

— А это точно… глава? — с сомнением спросил Сар, подозревая, что это мстит его враг.

— Кто бы ни был — я не могу защитить ее. Ты ищешь днем и ночью, но сложно искать то, чего не представляешь…

— Я найду! — перебил Асаар.

«Или Фран расскажет…» — его глаза недобро сверкнули, и тетушка схватила Сара за руку.

— Я и за тебя боюсь! — зарыдала она, не выпуская огромную горячую ладонь.

— Справлюсь.

— Нутром знаю — это ловушка! На Аолу давит проклятье — мука, ты рискуешь — тоже. Кого не выбери — не будет покоя!