Ведьмина печать. Ловушка для оборотня

После ее наставлений, Юлиана решила доказать себе, что излечилась от привязанности, и перестать делать вид, будто не замечает его. Поэтому встретила Асаара дерзким, насмешливым взглядом. Он не стушевался. Постояв, подошел и опустился у кровати на колени. Смотрел проницательно, но во взгляде его чувствовалась теплота и насмешка, кричавшая, что он так и не верит в ее равнодушие.

— Зачем ты это делаешь? — спросила она прямо.

— Было бы странно, если бы не делал.

— Зря.

— Нет, — упрямо мотнул он головой. — Тебе легчает.

— Я не буду с тобой.

— Если могла бы, была.

— Ты как всегда упрям и самонадеян.

— Я не мог двигаться, но помню все, что происходило. Каждый твой поцелуй!

Выдержав пристальный взгляд, Анка возразила:

— Я всего лишь вернула долг! — и заметила, как ответ задел Сара, и как он переменился в лице.

— У нас будет…

— У меня, — поправила. — А между нами жизнь твоей невесты, поэтому перестань лелеять надежды и досаждать.

— Давай поженимся?

— Не хочу, — грустно улыбнулась. — Мне узы не нужны. Мне нужна семья, а ты мне этого дать не можешь. Поэтому… кати-ись к ве-едьмам, — пропела язвительно.

— Я дал обет заботиться о них до твоего появления.

— Да-да, понимаю.

— Но теперь многое переменилось.

— Угу. Теперь я тоже переменилась. Поэтому давай останемся друзьями, и я, так уж и быть, на правах близкого друга допущу тебя в мою будущую семью. И, быть может, даже приглашу на свою свадьбу.

У Асаара перекосилось лицо от шока, недоверия и нарастающей злости, которые он пытался сдержать.

— А что ты на меня так смотришь? — усмехнулась Юлиана. — Я не хочу, чтобы мой ребенок был бастардом.

— Он мой! И ты не знаешь, что делаешь! От обиды готова рисковать его свободой!

— Да? — зашипела она. — А если тебя снова поставят перед выбором — тетка, невеста или мы, или он, кого выберешь?!

Сар побледнел, сомкнул зубы и процедил:

— Его не отдам!

— Правда? Какой благородный! А я? Я могу топать на четыре стороны?

— Кому я могу тебя отдать, если ты не моя?! — он тяжело дышал. — Если с печатью ты мой враг?!

— Так запомни, дурак! На мне больше нет печати! — злобно выплюнула Анка. — И знаешь, почему? Да потому что она перешла, но не на тебя, а на него! — выплюнула и расплакалась. Горько, с обидой.

Она сама не знала причину, по которой совсем недавно знака не стало. Талаза тоже не знала или не захотела говорить, и Юлиана предположила самое худшее. Особенно после того, как стала чувствовать постоянное чужое присутствие. Даже когда засыпала, казалось, что за ней наблюдают.

Сар рывком прижал ее к себе и истово, взволновано зашептал:

— Тем более, ты должна быть со мной. Только по закону крови я смогу защитить его. Только так! И тебя бы не отдал, если бы мог!

Анка рыдала и пыталась оттолкнуться.

— Не хочу! Не хочу, не хочу, если не нужна тебе!

Он растерянно уставился на нее.

— Нужна.

— Не ври!

— А зачем мне врать?!

— Я нужна тебе только потому, что большая! — Ана скривила губы, готовая вновь разрыдаться.

— Ну, хорошо, — вздохнул Сар, и, поставив ее на ноги, плюхнулся на колени.

— Люблю? Не знаю, может быть и нет.

Но любовь имеет множество примет.

И я одну могу сказать.

Ты памятью затвержена моей,

И ничего нельзя забыть уж ей.

И пусть я от тебя сбежать стремлюсь,

мне не спрятаться. И пусть.

Анка перестала плакать, торопливо осмысливая: так любит или нет? А потом топнула ногой и выпалила:

— Вот когда появится еще несколько примет и не останется сомнений, тогда и приходи! Убирайся к ведьмам!

— Люблю!

— А, быть может, и нет?! Как встретила оборотня, так и не заладилось. Даже вместо цветов — веники сушеные! — от жалости к себе, буйства гормонов и неоправданного признания она ужасно расстроилась.

— Но ягоды хоть понравились? — угрюмо спросил Сар.

Юлиана отвернулась, подумала и тихо пробурчала:

— Да.

Он обрадовано кивнул. Потом помолчал и добавил:

— Я сделаю все, чтобы ты больше не плакала.

* * *

Анка сидела в кресле и штудировала иномирской справочник под многообещающим названием «Помощник образцовым женам и экономкам». Не то, чтобы Юлиана горела желанием стать идеальной хозяйкой, но Талаза посоветовала ознакомиться на досуге, пока есть время, чтобы позже могла бы искать место экономки в состоятельном семействе.

— А что?! Ты высокая, сильная. Сделаешь лицо высокомерным, — и прислуга будет тебя уважать. А это самое главное для хорошей помощницы, — уверяла ведьма. — И работа не грязная, и сытно. А я тебе еще похвальное письмо напишу. И у знакомых попрошу.

Представляя, как явится к нанимателю и покажет рекомендацию от хозяйки борделя, Анка не знала: плакать или смеяться, но ее трогала забота Талазы. Да и надо же с чего-то начинать трудовой путь? Книга шла на удивление легко, да еще ягоды поднимали настроение.

Асаар, желая подлизаться, стал приносить ей не просто ягоды, а ягодные цветы. Живых еще не было, и он из тоненьких веточек связывал каркасы, на которые нанизывал ягодки, в виде лепестков.

Когда она впервые увидела ягодный букетик, подняла на него удивленные глаза, не зная, что сказать. И дерзить расхотелось, и все еще прощения не заслуживал. Но романтичное угощение приняла благосклонно.

Обрадованный Сар готов был сплести цветы хоть из веревок, лишь бы она вновь улыбнулась. Однако хитрая Ана, хоть и улыбалась изредка, по-прежнему не подпускала к себе. И как только съедала ягоды, вновь начинала смотреть с подозрением.

* * *

Когда под вечер наглец явился во второй раз и без угощения, Анка хотела возмутиться:

«Чего это шастаешь, как к себе домой?! — но почувствовав, что он сосредоточен и напряжен, прикусила язык. — Пусть скажет, чего надо, а вот потом…» — не успела разозлиться, как нежданный гость подошел ближе и, положив руки на плечи, произнес:

— Надо бежать как можно скорее.

— Шутишь?

Он повертел головой.

— Клянусь, я не заставлю тебя идти. Если только сама захочешь.