Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
— Будет тебе берлога.
Убедившись, что их никто не преследует, Асаар расслабился и стал невероятно заботливым, поэтому три дня пути пролетели незаметно. Петляя по тропинке, неспешно взбирались на огромную гору, пока не наткнулись на ветхий, покосившийся домик, вплотную примыкавший к валунам.
— Сар! Стоит войти в эту рухлядь, и крыша рухнет на голову!
— А мы ее придержим головами! — отшутился он и толкнул дверь, открывшуюся с противным, протяжным скрипом.
Бревенчатая избушка была давно заброшена. Редкие косые лучи проникали сквозь дыры в соломенной
— Натаскаю веток, постелю шкуры, будет хорошо. Пройдись, осмотрись, а я пока приберусь.
Юлиана сомневалась, но спорить не стала.
«Несколько дней, и вправду, не помешало бы отоспаться, а там всегда можно бунт устроить».
С вершины скалы открывался захватывающий вид: лесные холмы, тонущие в вечернем тумане, река, как серая толстая змея, и тонущее за горизонтом светило, озарявшее сиреневое небо золотом. Безмятежность и величие чувствовалось во всем, куда бы ни падал взгляд. Представив, как низина заизумрудятся, покроется цветочным ковром, Анке захотелось увидеть это.
«Если бы домик был уютным… — она прищурила глаза, что рассмотреть небосвод, — и я бы даже согласилась здесь задержаться. Но сидеть на вершине и мерзнуть? Нет уж!»
Потирая от ветра замерзший нос и пальцы, вернулась в дом и поразилась.
Горел очаг, согревая единственную комнату. Постель из веток и шкур казалась заманчивой. Мусора и рухляди больше не было. Еще пахло едой и отваром из сухих трав.
— Подумать не могла, что ты такой хозяйственный, — немного польстила Асаару, и он расцвел.
— Правда же, стало неплохо?
— Эх, матрас бы, горячую воду и чистую постель! — Анка блаженно растянулась на шкурах.
Она лежала, укрытая одеялом, и наблюдала за Саром, примостившимся в углу. Его было жаль, но вспомнив, как грубил и обижал, решила помучить его еще.
В тепле спалось хорошо и крепко. Радуясь хоть какому-то комфорту, Юлиана уже не спешила покинуть хижину.
— И все-таки ты намеренно отправил их, — догадалась.
— Отчасти да, — признал Асаар. — Хотел побыть с тобой.
— Зачем?
— Мне нравится быть с тобой.
— Не подлизывайся. Я тебя не простила!
— А я-то надеялся! — он улыбнулся, на небритых щеках проступили ямочки, и Анке показалось, что сейчас он совсем не похож на себя прежнего.
Теперь каждое утро начиналось с того, что Сар будил ее и спрашивал, заглядывая в глаза:
— Простила?
— Нет. Нет. Нет! Не-ет! Нет, я сказала!
— Нельзя же быть такой злопамятной! — вздыхал Сар. — Посмотри, как один одинокий оборотень страдает.
— Следующий раз одному одинокому оборотню неповадно будет меня обижать!
— Я все осознал и раскаялся.
— Не верю!
— Хочешь ягодок?
— А где возьмешь? Белочек ограбишь?
— Хоть сухих, но найду.
Юлиане нравилось вредничать. Палку старалась не перегибать, но душу отводила. Пока он таскал воду, готовил и собирал ветки, занимался хижиной, она лежала и
наслаждалась видом. Работающий по дому мужчина — отрада для женских глаз.— Сар! Аса-ар! А помнишь, как сидел в обнимку с кухарками!
— Ана, ну, сколько еще будешь обижаться?
— Пока не прощу!
— До старости успеешь? — не зло поддевал он.
— Постараюсь.
— Хочешь, встану на колени, как придворные угодники? — пародийно опустился, подполз к ней и сунул руки под одеяло.
— Нет! — смеясь, отбивалась Анка. — Я еще не все простила!
— Но я ведь и не все прошу.
— Пусти грызуна в амбар, как же!
Она постепенно оттаивала, начала улыбаться и шутить. И чтобы доставить ей большую радость, Сар собирал для нее первые весенние цветы, которые необычайно благоухали. А когда они подсохли, заваривал из лепестков отвар.
— Ты мне букеты носишь, или еду, как козе? А? — грозно спросила она.
— Отвар же вкусный!
— Хочу для красоты, а не еды!
— Хорошо, — кивнул он и принес подобие цветка, сплетенного из веревок.
— Это что?! — возмутилась Юлиана.
— Сама же просила! Другие еще не расцвели.
— Ладно, дай сюда!
Вертя в руках чудо-поделку оборотня, Анку тянуло на смех.
«Ладно, оставлю на память», — решила и воткнула в стенную щель. — Романтично же, хоть и коряво. М-да».
— Мне для тебя ничего не жалко. Когда выберемся, все уляжется, у нас будет дом…
— А я захочу ли я жить в одном доме с тобой?
— Сейчас же живешь?
— Так это вынуждено.
— Выберемся, куплю, потом и решишь, — вздохнул он.
Вечерами, когда не спалось, Сар массировал ей ноги и руки. Она блаженно улыбалась, но спохватившись, что хитрый Асаар разминает ноги все выше, капризно поджимала губы и бросала настороженный взгляд.
Жить вдвоем ей нравилось, но в этом она ни за что не желала признаваться ему, и только отсутствие постельного белья портило настроение.
— Без подушки шея болит. И вообще, без простыней плохо, — пробурчала как-то, а под утро Сар приволок подушку. А еще через пару дней — несколько простыней.
— Отвар кислый! — пожаловалась, и раздобыл сот с медом. Что достались ему нелегко, свидетельствовал заплывший глаз. Юлиане даже стало стыдно, но мед был таким вкусным.
Сар хозяйничал, охотился, готовил, сам же стирал, а Юлиана от слабости валялась в постели и наблюдала, как он домовничает. А иногда для разнообразия, ходила с ним по окрестностям и взглядом помогала выкапывать полезные коренья. И ей познавательно, и ему не скучно.
От хорошей жизни и заботы, Анка расцветала день ото дня, а потом как-то неожиданно проснулась в его объятиях.
— Я тебя не звала!
— Разве? Я мне послышалось мое имя!
Согнать Асаара с постели так и не удалось. Да и надоело Юлиане ночью спать одной. А потом он ловко поцеловал ее в шею… Анка подумала и махнула рукой.
Оглядывая свой живот, она до ужаса боялась, что будет даже не двойня.
«Мало ли, чего у оборотней не бывает? Кстати, что он за животное?»