Ведьмина сила

— Между прочим, там могут быть те, кого ты ищешь, — заметил Стёпа. — Ты ведь не нечисть гонять приехала, верно? И так оживилась, когда я рассказал про того деда, с повязкой. Но раз вместо поисков ты торчишь здесь, то не можешь никого найти. А если их нет в городе…

…и подземелья кончились…

Дальше я его рассуждения не слушала. Меня как под дых ударило — собственной глупостью. Когда привыкаешь, что за тебя всю грязную работу делают другие, невозможно тупеешь. Невозможно и непозволительно. Конечно же, я могу проверить только город, мои силы не безграничны, а за городом — и тайга, и холмы, и два небольших села… И один внутренний голос безапелляционно требовал послать коллегу — дежурить, но второй предательски шептал — а он с транспортом и готов к подвигам, а я и без первого, и без второго…

— Стёп, — сказала я проникновенно, — люблю тебя. Ты чудо.

— Так пойдем? — оживился он.

— Я подумаю об этом… завтра, — открестилась неловко, внутренне смиряясь с неизбежным. Почти. Теоретически и «скорпиошку» можно пристроить к делу, она тоже с транспортом… Но с коллегой приятнее. Люди мне нравились больше нечисти. У них болевых точек больше… и боли больше. И не вся моя магия на нечисть действует.

Мы остановились у ворот, и я, оглядываясь, прислушалась к ощущениям. Что бы ни обитало на городском кладбище, опасным оно не было. Волн тьмы, как от нечисти или перерожденной, я не ощущала. В общем…

— Кладбище, — догадался Стёпа, проследив за моим взглядом.

Городок маленький, и все необходимые для жизнедеятельности объекты соцкультбыта — вокзал, гостиница, кафе-бар, больница и кладбище, именно в таком порядке, — находились по соседству.

В общем, сказка, да. И на небесах мне это невольное доброе дело, надеюсь, зачтется.

Я достала сотовый и посмотрела на часы.

— Через полчаса у тебя обход, да? Потом приходи на первое городское со спокойной совестью.

— Мар, — коллега скопировал мою интонацию, — люблю тебя. Ты чудо.

— Скажешь мне это еще раз, когда упырь будет доедать твою руку, а у меня не получится, как в прошлый раз, с исцелением, — я любезно улыбнулась.

— Упырей не существует, — весело возразил Стёпа.

— Тех, которых в кино показывают, — нет, — согласилась я и тихо добавила: — И ведьм, способных читать мысли, исцелять умирающего за минуту и находить на другом краю мира потерянных родственников, тоже. Правда?

Он нахмурился. Задумался.

— Не придешь — не обижусь, — я подмигнула и пошла к кладбищу, спиной ощущая внимательный взгляд. — Но если что — буду в центре.

Хоть бы наконец понял, балбес малолетний…

— Мар, а какие они — упыри из вашего мира?

Понял. Но не то.

— Повезет — увидишь, не повезет — почувствуешь… — пробормотала я.

Ночь обещала быть нескучной.

Глава 6

Для тех, кто не знает, сообщаю:

ведьма обыкновенная отличается умом и сообразительностью,

тип мышления — логический,

однако в поступках логикой не руководствуется.

Елена Журавлева «Жила-была я, или Хранитель равновесия»

Близилась полночь, но на первом городском, для такого времени и места, оказалось людно. От старого кладбища первых поселенцев остались лишь кованая ограда, зияющая брешами и опутанная вьюном, покосившиеся кресты в самых неожиданных местах да название. Территория же давно использовалась вместо парка из-за отсутствия оного. Старые раскидистые тополя и древние ели. Непролазные кусты шиповника и дикой малины. Утрамбованные многочисленными посетителями старые тропы и густой важный сумрак всегда, даже днем. Скамейки из потрескавшихся могильных камней. И неожиданно проваливающиеся старые могилы на редких одуванчиковых полянках.

Прихлебывая кофе, я неспешно прогуливалась по темной аллее. Зеленые фонари пугливо прятались в густых зарослях цветущей яблони и черемухи, выглядывали из-за еловых ветвей и почти не давали света, только разбрасывали по тропе дрожащие на ветру тени. И отовсюду доносились голоса. Перешептывались с придыханием влюбленные парочки, щебетали, хихикая, подружки, обсуждали футбол парни. И где-то в дальнем конце парка одиноко плакала скрипка. Сюда приходили и за любовью, и за общением, и за вдохновением в любое время дня и ночи. Но ночью — чаще. Кладбище, романтика…

Подсчитав число гуляющих и приплюсовав к ним Стёпку, я наморщила нос и констатировала: идиотизм наказуем. Всегда. Услышать предупреждение беса, не почувствовать тьмы и решить, что парк безопасен, было очень глупо. Опасность есть. Она прячется в лунных тенях в центре парка, там, где возвышается несколько обелисков и не растут деревья. Оно спит до поры до времени и может не прийти никогда. А может случиться в любой момент. И, потягивая через трубочку горьковатый кофе, я по одному выпроваживала народ. Кто вдруг есть начинал хотеть, кто — в постель… И так увлекалась, что…

Выскочивший из кустов парень остался жив лишь по случайному стечению обстоятельств. Выронив бумажный стакан, я шарахнулась в сторону, споткнулась о корень и взмахнула руками, удерживая равновесие. А парень, распахнув длинный черный плащ, уже навис надо мной.

— Давай, — он оскалил бутафорские клыки, — скажи мне, что вампиров не существует!

— Не гневи небеса, придурок, — я опомнилась и нахмурилась. — Тебе дана величайшая ценность — жизнь, так что не зови смерть. В том, чтобы быть мертвым, нет никакой романтики.

— Я — древний вампир! — почему-то обиделось это бледно-прыщавое нечто и щелкнуло зубами, едва не выронив вставные челюсти, вытаращило глаза с красными линзами.

Я фыркнула. Конечно, учить идиотов уму-разуму — так потом силы на полезное дело не хватит, а убивать — так кладбищенская земля не резиновая…

— А я — темная ведьма, — и в моей руке вспыхнуло серебристо-черным Пламя, объяв предплечье. — Давай, скажи мне, что черной магии не существует! И если хочешь умереть…

Как он драпанул… Но не далеко — на его и свою беду именно этот момент выбрал Стёпа, чтобы прийти на кладбище и догнать меня. Почти. Глухой удар, вопль, мат-перемат…

— Мар, это ты тут детей пугаешь на ночь глядя? — коллега появился на тропе, удерживая за шиворот извивающегося парня.

— Я? — я уже потушила Пламя, но на всякий случай спрятала руки за спину. — Делать мне больше нечего.

Но он уже оценил увиденное — выроненный и растоптанный стакан, трясущегося и нервно щелкающего «клыками» парнишку — и сделал свои выводы.

— Это же кладбище, — предупреждая подколы, я пожала плечами, — здесь может напугать любой звук. Знаешь, как у Пушкина в стихотворении «Вурдалак», — и страшным шепотом продекламировала отрывок: — Ваня стал, шагнуть не может. «Боже! — думает бедняк, — это, верно, кости гложет Красногубый вурдалак»!.. Что же? Вместо вурдалака (вы представьте Вани злость!), в темноте пред ним собака на могиле гложет кость…