Ведьминский Круг

Он сделал паузу, оглядывая молчащих некромантов.

— С данного момента все звания с Блуда Фурины снимаются. Третий советник короля будет привлечён к ответственности, а его семья подлежит проверке на предмет противозаконных действий.

Он подошёл к детям Сонах, задержал взгляд на Акиме, затем коротко приказал:

— Уходи.

Пальцы Акима крепче сжали рукоять меча. Он стиснул зубы, тяжело дыша, но, в конце концов, вложил Калабхити в ножны.

Дарка осторожно потянула брата за руку, но вдруг замерла.

— Аким, смотри, — тихо произнесла она.

Аким обернулся.

На стене висела огромная картина. На ней был изображён некромант — их отец, стоящий на поле боя. У его ног текла кровь, а вокруг сиял ясный свет. Внизу, словно девиз, значились слова: «Ясные — язва планеты».

Аким резко отступил назад. Его пальцы сжались на запястье сестры.

Он молча потянул её к выходу.

Дарка на мгновение опустила взгляд к раненым солдатам Четвёртого взвода, но Аким крепче сжал её руку, не давая остановиться.

— Не сейчас, — жёстко сказал он.

Они вышли из здания.

Только когда они вернулись домой, Аким наконец сел за стол. Сжал голову руками, скрывая лицо, и вдруг хрипло выдохнул:

— Это я виноват. Виноват в том, что случилось с Рин…

Дарка присела перед ним на колени, подняла взгляд, заглядывая ему в глаза.

— Мы не можем быть виноваты друг перед другом, — мягко сказала она. — Мы есть друг у друга, чтобы поддерживать. А не винить.

Она протянула руку, коснулась его ладони.

— Иди спать, брат.

Поднявшись, Дарка поцеловала его в лоб.

Аким медленно кивнул и направился на третий этаж. Остановился у двери комнаты Рин, заглянул внутрь. Затем опустился на пол рядом с её кроватью. Некоторое время он просто сидел там, наблюдая за спящей сестрой.

Дарка, стараясь не шуметь, поднялась на второй этаж. Разувшись у двери, вошла в квартиру Мяуна. Грязные следы от ботинок тянулись по полу, расползаясь по деревянным доскам. Она осторожно прошла в комнату.

Мяун лежал поперёк кровати. У него под шеей свернулся Мокша, излучая мягкое ясное сияние, стараясь облегчить боль.

Дарка посмотрела на лицо артефактора. Капли пота проступили над верхней губой и на лбу, кожа казалась болезненно бледной, а во сне он морщился.

Она вдруг осознала, что его энергия была полностью исчерпана, но тёмная магия, заключённая в татуировках, всё ещё разъедала его изнутри, словно яд.

Дарка медленно сняла с него обувь, стараясь не потревожить сон. Затем вытерла пол, стирая грязные следы.

Поднявшись наверх, переоделась в удобную домашнюю одежду.

Заглянув в комнату Рин, Дарка увидела, что сестра крепко спит. Аким заснул рядом, сидя на полу, и, положив голову на скрещённые руки поверх её кровати.

— Иди в свою комнату, там выспишься, — тихо прошептала она, дотронувшись до плеча брата.

Аким с трудом разлепил покрасневшие от усталости глаза, посмотрел на неё, но ничего не сказал. Он поднялся и, тяжело переставляя ноги, направился к себе. Завалился на кровать, даже не сняв одежды, сразу уснул.

Дарка вернулась в квартиру Мяуна, на ходу подхватив с кухни два банана — для себя и Мокши.

Затем подошла к кровати и попыталась подтянуть артефактора выше, чтобы он лежал удобнее. Он был тяжёлым, и у неё ничего не вышло. Дарка тихо выдохнула, уже собираясь оставить его, но в этот момент Мяун едва заметно зашевелился, сонно двинулся, опустил голову на подушку.

Дарка легла рядом, устроившись у него под боком, и закрыла глаза. Начала медленно восстанавливать его энергию, направляя поток ясной силы. Почти сразу заметила, как его лицо расслабилось, а тёмная магия, вплетённая в татуировки, перестала выделять ядовитую энергию.

Глава 18. Семейный День

Яркий луч солнца пробился сквозь окно и ударил в лицо Мяуну. Он поморщился, перевернулся, собираясь спрятать голову от света, но тут же замер, заметив, что рядом спит Дарка, обнимая его. С другой стороны, под его рукой сладко сопел лемур ясной.

Он опустил взгляд, улыбнулся — чувствовал себя прекрасно. Последний раз, когда он так сильно истощил свою энергию, на восстановление ушла целая неделя, и это было мучительно. Стоило энергии хоть немного накопиться, как татуировки тут же её поглощали — обратная сторона всех символов. Их приходилось подпитывать постоянно.

Мяун протянул руку, убирая прядь волос с лица Дарки, но тут же заметил, что его ладонь была грязной. Впрочем, как и он сам — весь в пыли и прахе от нечисти, с пропитанной потом одеждой. Пахло кладбищем.

Он нахмурился, сморщив нос. Вот почему он ненавидел службу. Как Дарка вообще могла его обнимать?

Он зашевелился, собираясь встать и отправиться в душ, но тут девушка завозилась, приподняла голову с его плеча, сонно потянулась и придвинулась ближе, устроив голову у него на груди. Затем, в полусне, закинула ногу на него… и попала прямо на Мокшу.

Лемур недовольно приоткрыл сонные глаза, приметил, что Мяун проснулся, и тут же вскарабкался на него, начав тереться мордочкой о лицо.

— Хватит, — хрипло пробормотал артефактор, морщась и отворачиваясь.

Осторожно, чтобы не разбудить Дарку, он переложил её, убрал с себя её ногу и, наконец, выбрался из кровати.

Пора было смыть с себя события прошлой ночи.

После душа, обмотав полотенце на бёдрах, Мяун вернулся в комнату за чистой одеждой.

На кровати сидела Дарка, потирая глаза. Приметив его, она тут же улыбнулась и протянула руки.

Мяун, придерживая полотенце, рухнул обратно в кровать, утопая в её объятиях. В этот момент он неожиданно осознал: ночное путешествие на кладбище того стоило. Ради этого утра.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Дарка, целуя его лицо.

Мяун крепче прижал её к себе, кивнул:

— Прекрасно.

Она улыбнулась, мягко провела пальцами по его волосам и, приблизившись, прошептала прямо в ухо:

— Спасибо, что вернул Рин домой.

Она лежала на нём, положив руки на его грудь, и смотрела в глаза. Глубокие голубые глаза, в которых он мог утонуть.