Вековые тайны живописи. Ключи к великим шедеврам

А что же Адам? Он существует в своем пространстве отдельно от Евы. Мы видим его также с яблоком в руках, взгляд его устремлен вверх, словно он замер на мгновение в задумчивости. Его поза скромна, даже безвольна. Контраст с уверенной в себе торжествующей Евой-соблазнительницей разителен. Он сомневается? Чувствует недоброе?

По тому, как Адам прикрывает свою наготу, можно было бы заключить, что яблоко он уже отведал и вместе со знанием о Добре и Зле к нему пришло чувство стыда [19] . Но эта красиво выстроенная логическая цепочка разбивается, увы, о канон изображения обнаженных фигур в благочестивом XVI веке: прикрыть наготу Адама требовал от Кранаха не сюжет, а правила приличия его эпохи и страны. Так что яблоко еще не откушено – грех пока не совершен.

19

Бытие, 3:7.

Но он совершится. Первые люди будут изгнаны из Рая на землю, которая превратится в обитель греха до тех пор, пока Спаситель не явится к людям и не искупит своей жертвенностью все грехи человеческие и прежде всего первородный грех первых людей.

Это говорю вам не я, а Лукас Кранах – посредством изображения оленя, присутствующего безучастным зрителем в правой части диптиха. Олень в христианской традиции является одним из символических изображений Христа (наряду с рыбой или ягненком). Чаще всего олень топчет копытами змею, символ дьявола. На картине Кранаха есть змея и есть олень. Однако время оленя еще не пришло, и потому в пространстве Евы царит змей. Но спасение будет обязательно! – напоминает нам художник через изображение этого животного.

Помимо соблазнительных образов коварной Евы, Лукас Кранах создает десятки образов Венеры, античной богини красоты и любви. Создает он их, конечно, по заказу придворных саксонского курфюрста, на службе у которого состоял без малого полсотни лет. Количество подобных заказов говорит об огромной популярности изображений прекрасных обнаженных женщин в германских землях в первой половине XVI века.

Глядя на Венеру Кранаха, невольно вспоминаешь его Еву и поражаешься сходству этих двух образов. Яблоко же как неизменный атрибут каждой из них только усиливает впечатление и невольно наталкивает на мысль о том, что Ева в христианской изобразительной традиции XVI века начинает подменять собой Венеру, сливаться с ней, приобретая ее черты и характеристики. Только если образ коварной искусительницы Евы имеет негативную окраску, то Венера, в силу принадлежности к античной, иначе говоря – светской традиции, является образом исключительно положительным, транслируя идеал женской красоты.

Битва цивилизаций у Альтдорфера

https://images.eksmo.ru/images/vekovye-tayny-zhivopisi/altorfer.jpg

Альбрехт Альтдорфер

Битва Александра Македонского с Дарием при Иссе

1529, Старая Пинакотека, Мюнхен

На наших глазах совершается самая блестящая из всех побед, какие только видела история: победа слабого над сильным. Такого рода события не происходят исключительно по воле человека или благодаря человеческому гению. Тут никак не обойтись без вмешательства высших сил.

Так же думал и Альбрехт Альтдорфер [20] , один из величайших художников Северного Возрождения [21] , когда создавал свой шедевр композиции, колористики и замысла. И потому божественное присутствие на этом мастерски исполненном и внушительном по размерам [22] полотне столь очевидно, что не нуждается в каких-либо комментариях.

Зато в комментариях нуждается такое количество нюансов и деталей на нем, что я заранее прошу прощения у моих пытливых читателей за то, что остановлю свое внимание далеко не на всех, а лишь на тех из них, что представляются мне наиболее значимыми для раскрытия общего замысла картины.

20

Альбрехт Альтдорфер (ок. 1480–1538) – немецкий художник, гравер и архитектор, ярчайший представитель Северного Возрождения, мастер пейзажа.

21

Северное Возрождение – переломная эпоха (XV–XVI вв.) в развитии культуры стран Северной Европы (Нидерландов, Германии, Франции), иначе говоря, Европы за пределами Италии, то есть к «северу от Альп».

22

Размер картины 158 на 120 см.

Эта картина известна под несколькими названиями: вы можете встретить упоминание о ней как о «Битве Александра Македонского с Дарием», просто «Битве Александра» или «Битве при Иссе». Она была создана баварским художником Альтдорфером для герцога Баварии Вильгельма IV и являлась частью серии из тринадцати картин на сюжеты из античной и религиозной истории. В Мюнхене она провела без малого 300 лет, пока не случились другие яркие победы и сокрушительные поражения, в результате которых картина оказалась во Франции.

В 1800 году в ходе блестящей Итальянской кампании первого консула Наполеона Бонапарта французские войска на правах победителей вошли в Мюнхен. Они наложили руку на десятки произведений искусства из коллекции баварских герцогов. Так «Битва при Иссе» попала в Париж. Увидев ее, Наполеон пришел в восторг: это же та самая битва, о которой он столько читал, и та самая победа, которой так восхищался! Разумеется, первый консул не захотел расставаться с картиной, и она заняла почетное место в одной из его любимых резиденций, во дворце Сен-Клу [23] , в одной из тех комнат, где он любил проводить время, – ванной.

23

Дворец Сен-Клу – не дошедший до наших дней королевский дворец в 10 км от Парижа, построенный в 1658 году герцогами Орлеанскими и ставший с 1804 года одной из резиденций императора Наполеона, где в 1810 году он сыграл свою свадьбу с Марией Луизой Австрийской.

Что же это за победа, которая спустя два тысячелетия продолжала оставаться легендой и будоражила сердца и воображение правителей и военачальников? Почему на картине XVI столетия ей отводится роль чуть ли не вселенской битвы под взглядом Всемогущего Бога, воплощенного в этом бушующем облаками и световыми вспышками небе?

Битва при Иссе стала образцом тактического таланта молодого Александра Македонского, сокрушившего в 333 году до н. э. могущественную армию персидского царя Дария III. В распоряжении Дария находилось втрое больше пеших и конных воинов, нежели в армии Александра. И все же победа осталась за македонянами, потерявшими всего 450 человек, в то время как персы оставили на поле боя десятки тысяч убитых. Сам Дарий бежал с поля боя, а его семья и его столица Вавилон оказались в руках Александра. Это сражение вошло в историю как самая невероятная, даже чудесная победа, а на того, кто ее добыл, современники стали смотреть как на полубога. Потому что смертному такое не под силу.

Мог ли тогда, в 1800, знать Наполеон, что всего через пять лет он сам одержит не менее блестящую победу и наголову разобьет и уничтожит превосходящего его силой противника?! И битву эту, и эту победу историки будут сравнивать с битвой при Иссе и победой Александра над Дарием. И название этой битвы – Аустерлиц.

Но вернемся к тому, что мы видим на картине Альтдорфера.

Тут сразу надо уточнить: историческая составляющая изображаемого события служила художнику лишь инструментом для иного рассказа, куда более интересного для его современников, нежели сражение, произошедшее 2000 лет назад.

Пространство картины четко делится на две части по горизонтали. Битва, идущая в нижней ее части, отражается в небесах наверху. Вернее, это одна и та же битва – та самая вечная борьба между силами Добра и Зла. Две маленькие, облаченные в золотые (царские) доспехи фигурки в центре, – бегущий Дарий на колеснице и преследующий его Александр с неимоверной длины копьем – могли бы затеряться среди тысяч всадников. Однако мы сразу попадаем взглядом на скачущего во главе своей конницы Александра, поскольку прямо на него указывает свисающий сверху колокольчик со шнурком. Кроме того, его имя указано на портупее его лошади, как и имя Дария – на колеснице. Надпись вверху описывает сюжет картины и перечисляет колоссальные потери в рядах персов.

Александр стремительно несется вперед, держа копье наперевес, торопясь не столько поразить, сколько вытолкать покидающего поле боя Дария из пространства картины. Подобно тому, как встающее на востоке Солнце выталкивает Луну, заявляя о начале новой эры. Александр с копьем и в золотых доспехах своим стремительным галопом знаменует эту новую эпоху. Своим обликом он напоминает Архангела Михаила, чей образ настолько часто встречается в живописи XVI века, что не узнать его просто невозможно.

Наш взгляд следует за движением войск Александра и перемещается справа налево. Динамику взгляду задает всадник в правом нижнем углу картины: скользя глазами по его вставшему на дыбы коню, мы очень скоро оказываемся в самом центре сражения, между Александром и Дарием.