Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Алма, ты закончила с делами? – спросил Глафнег, подходя к ней. Конечно она закончила, и ходила сейчас по лагерю в поисках загрузки себя до изнеможения, в противном случае оставались силы думать.

– Я как раз ищу дело… скажи, что ты меня хочешь позвать поработать, пожалуйста! – уже не контролируя себя, почти взмолилась девушка.

– Не совсем, пойдём.

Алма быстро зашагала за магом. Они вышли из лагеря, снова у отвесной тропы, поднимались вверх на каменную пустошь. Только сейчас девушка вспомнила, и поругалась на себя, что забыла «Падших воинов хоронят ровно через день», мысли об Александре не покидала её, а мешались в один большой ком вместе с Лансом, но, что из-за одного, что- из-за другого, она не чувствовала времени. Когда они поднялись там уже стояли живые напротив мёртвых. Нечто странно дёрнулось в Алме при виде Алекса. Она вновь испытала подавленность от его отсутствия, поняла, как это терять часть собственной жизни, а ты сама… сама осталась здесь. Тут она подумала, что там ему лучше, там же больше нет боли, нет всего «гнилого», что сплошь и рядом можно увидеть здесь. Что было дальше? Она не понимала, и простое молчание она тратила на зовущий взгляд обращённый к Алексу. Словно во сне Глафнег вырезал магией ровные ямы в камне, и скоро вся пустошь боя наполнилась ровными могилами. Алекс. Он был всё там же, ровно на месте ухода, и девушка не могла не заметить, как его место единственно не такое, шло по диагонали, что бы быть параллельно сколу горы. Девушка подошла к этому месту, села, как ровно день назад, и лёгкой рукой воздвигла вверх камни у изголовья , магия вытянула их, но тут девушка остановилась в незнании что делать дальше. Опустила руку, странной, обтекаемой формы сплошной камень был перед ней, и всё, что она смогла сделать – это взглядом выжечь красивые буквы «Просто живой…» а над этой ни чем не подкреплённой надписью большие переплетённые буквы, составляющие общий инициал «АГ». Алма встала, повернулась, и снова! «Ланс, что ты так смотришь на меня?! Не надо! Почему так зло? Мне плохо, а ты всё так же смотришь, так же слишком холодно, с таким же прожигающим меня взглядом. Именно от него мне больно, а сейчас и ещё больше противно! Помоги мне»…

– Алма, ты что? – тихо спросил Глафнег, подойдя к внучке.

– Всё в порядке, – ответила девушка отдёргивая глаза от эльфа.

– Тогда ладно, – сказал Глафнег, но девочка услышала в его голосе полное понимание того, что всё не нормально, и простое человеческое нежелание дальнейшего развития темы. – Пойдём.

Алма снова отправилась за ним, всё думая о том, что надо успокоить себя внутри, как-то выплеснуть эмоции, и так льющиеся через край. Они подошли к достаточно большой палатке, бежевого цвета, лёгкой, но из сильно греющей ткани, держащей тепло. Окинув местечко одобрительным взглядом, Алма откинула тканевую «дверь» и не успела зайти, как уже замерла с ещё более тупой улыбкой, чем при виде Ланса, но теперь она была не такой бессознательной. По разным сторонам палатки лежали спальные мешки, небольшие камни служили прикроватными тумбочками, но в самом центре всего этого походного быта стояла превосходно наколдованное пианино, светлое и лакированное.

– О, Боже! – на большее Алмы не хватило. Это было так странно мило – просто музыкальный инструмент – единственная забота Глафнега.

– Сыграешь что-нибудь, пожалуйста.

– Конечно, спасибо большое! – она легко поцеловала дедушку, подбежав к инструменту, открыла крышку пианино. Яркий контраст клавиш практически ослепил её, и без того утопающую в радости, ведь теперь она могла без лишнего вреда для других выплёскивать накопившееся. Пианино становилось её личным, постоянно молчащим психологом, советчиком, лекарством, наркотиком, анестезией и просто родной частью самой сущности духовной и земной.

– С переводом? – тихо спросила она, поворачиваясь к Глафнегу.

– Как хочешь, лучше да.

Снова появилась в воздухе вода, которая начала преображаться в синхронный перевод, при пении девушки.

– I will endure till the end of time

Torn away from you.

Её пальцы быстро-быстр забегали по клавишам. Но её глаза разве смотрели на то, что уже им приелось? Нет. Она не обращала внимания на то, что играет, и так всё было знакомо, а вот смотреть на Ланса ей надоесть не могло. Как она заругалась на себя, когда он вошёл в палатку на музыку и её цветные глаза просто схватили его лицо только столкнувшись с ним. Она слегка опустила голову и продолжала петь, наблюдая за ним искоса.

I pull away to face the pain.

I close my eyes and drift away.

Over the fear that I will never find

A way to heal my soul.

And I will endure till the end of time

Torn away from you.

My heart is broken

Sweet, sleep my dark angel

Deliver us from sorrow’s hold

Or from my hard heart.

I can’t go on living this way

And I can’t go back the way I came

Shamed of this fear that I will never find

A way to heal my soul

And I will endure till the end of time

Half a life without you

Девушка уже не могла отрицать, что пела не только для Ланса. Её сердце так же криво ломалось от всего недавнего, и ей правда осталось доживать часть жизни, а если ещё сказать, что она потеряла ту её сторону, проведённую в дружбе с Галлием, то она вообще не жила, слишком ничтожным становился срок жизни без него. А тот, кто мог спасти, убивал её только глазами. Они спасали друг друга в бою, но теперь чувства раздвоились и Алма была готова убиться, лишь бы понять, чем вызвано это.

My heart is broken

Sweet sleep, my dark angel

Deliver us

Change – open your eyes to the light

I’ve been denying for so long, oh so long

Say goodbye, goodbye

My heart is broken

Release me, I can’t hold on

Deliver us

My heart is broken

Sweet sleep, my dark angel

Deliver us

My heart is broken

Sweet sleep, my dark angel

Deliver us from sorrow’s hold…

Она не повернулась к слушающим, а ещё ниже опустила глаза. Не так важным после этой песни казалось ей всё происходящее с Лансом, и в голове снова мелькало «Алекс! Алекс! Саша...». Комментарий к A way to heal my soul Извините, что так долго ничего не выкладывала...

====== Восход и восхождение ======

– Скажи, что с тобой?

– Ничего.

– Что ты чувствуешь?

– Ничего.

– Это невозможно.

– Нет ничего невозможного.

Девушка посмотрела на Глафнега, и знала то, что он прекрасно понимает сколько значимого за этим «ничего», сколько чувств и порванных нервов. Его ярко-оливковые глаза смотрели на неё постоянно, но только теперь, когда Ланс ушёл, снова спокойный не более чем внешне, маг заговорил с ней об этом.

– Слова чем-то задели будущего владыку, – подметил он, подсказывая Алме ответ.

– Чем же? – углубляясь в эти слова спросила она, только сейчас вспоминая, что вода выписывала в воздухе переводы.

– Я не могу проникать в сознание людей, ты – можешь.

– Но есть одна большая преграда – я не хочу! Гипнотизировать его, что бы узнать то, что меня не так касается – подло.

– По-моему, дорогая, тебя это касается больше, чем кого-либо.

– Если он не говорит, то это и не моё дело, даже, если оно относиться ко мне.

– Ещё будешь играть?

– Нет, возможно позже, пойду погуляю.

Она вышла на улицу. Ещё не было и часа ночи, но темнота, такая густая, сбилась в комок, и сама решила опуститься на могильную пустошь и эту щель между гор, на лагерь. Пейзаж казался ей слишком резким и жестоким. Такое бесцельное хождение по лагерю, что-то странное и жмущее внутри. Единственное, что успокаивало, это то, что у неё с Лансом осталось ещё много времени, она будет здесь до того, пока Неметон с войском не отправятся домой, а дом по направлению к её цели, таким образом ещё и пойдёт туда с ним. Она остановилась и подняла с земли то, чего не ждала – маленький алмаз, такой прекрасный, что вызывал у неё отвращение. Очередная слезинка, её слеза замаскированная в камень, и украшенная оболочкой боли, которую Алма достаточно хорошо знала. Похоже, он один из тех, которые она скинула сверху. Прогулка продолжилась, и девушка, не смотря, крутила в руке камень, который, казалось, рос в своих размерах от этой хозяйской ласки. Невесело улыбнувшись, она продолжила идти среди палаток, пока не услышала разговор. Алма понимала всё, даже то, что должна чувствовать себя виноватой за решение подойти ближе и слушать, но с первой же фразы её понесло туда.

– …поэтому ты должен вернуться! Я не считаю нужным твою помощь в этом задании, они справятся без тебя, – голос явно принадлежал Неметону.

– Разве? – разговаривал, даже спорил с отцом Ланс, но сдерживал себя от пререканий, – тогда что же? Мне стоит вернуться домой, и просто ждать вступления на престол.

– Я знаю, что ты этого не жаждешь, и не мечтаешь об этом, но не уйти от такого развития событий. Но сейчас у тебя два варианта, либо ты возвращаешься домой, либо ты просто уходишь в поисках помощи своей родине. Что нужно, ты знаешь.