Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Бейра… Кальек Бейра, но… разве не..?

– Иногда я возвращаюсь, но ненадолго, – повисла пауза, всё тело Бейры слегка подрагивало при взгляде на раны, – Что случилось? – как можно спокойнее спросила она.

– О чём вы?

– Об этом, – она сделала шаг, равный по плавности одному изящному гребку, и кончиками пальцев дотронулась до края плеча Неметона, будто оставив там частичку света. Оно засияло, и кожа начала срастаться.

Следующий шаг она совершила в сторону, к Глафнегу, хватило одного взгляда, чтобы глубокие порезы на лице затянулись. Следующие три шага к Лансу, и, не касаясь его, она выпустила из ладони каплю света, моментально осевшую на повреждённой руке принца, и та снова начала исправляться. Кальек Бейра снова вернулась к Алме.

– У меня нет сильных повреждений.

– Да, хоть не сильные, – улыбнулась она, – не бойся выделяться.

– Я потом отмоюсь и переоденусь.

– Нет, так не пойдёт.

Женщина подняла руки и взяла передние пряди дочери, легко проводя пальцами от корней до кончиков, она увеличивала их длину, но не только этих двух пряжей, остальные тоже росли и вились! Кожа будто стирала с себя кровь и пыль, а одежда густо засеребрилась, начала сверкать, стекать вниз, и потом снова погасла, превращаясь из боевой одежды в серо-сиреневое мини-платье, выглядевшее, как обтягивающий, длинный свитер (для эльфов это было уже мини, но, по длине оно было сантиметров на пять-десять выше колен). Оно было с длинными рукавами до костяшек, и воротником почти под горло. На ногах появились достаточно плотные, бурые колготки, а военный сапоги заменили сиреневые ботильоны, с яркими волосами рыжего, солнечного цвета всё идеально сочеталось.

– Спасибо, – коротко ответила она, – мам, осталось полторы минуты.

– Я бы хотела поговорить с вами, владыка Неметон, – обратилась она, после того, как ответила дочери улыбкой.

Знаком эльф показал Алме и Лансу удалиться, Глафнег не заставил себя и просить. Алма не знала что делать, и желание узнать суть и причину разговора съедало её, лишь чувство собственного достоинства, и уважения к маме, не позволило ей остаться и слушать, она удалилась вместе с Лансом. Какую-то часть пути они шли вместе, потом эльф резко остановился, Алма сделала три шага, а потом поняла, что не может не остановиться, но окрик принца и самом попросил её об этом.

– Алма, подожди!

– Да? Что? – выдохнула она и повернулась к нему.

– Хотел спросить, не знаешь, о чём они будут разговаривать?

– Нет. Я и сама об этом думаю, но ничего на ум не идёт. А ты как считаешь?

– На самом деле отец часто рассказывал о твоей матери, и говорил, что они дружили раньше, но… я не знал, что это ты её дочь. И эта твоя пытка. Её бы не было, если бы ты сразу рассказала моему отцу, кто ты.

– Ему и не надо было говорить, он знал, – она почему-то резко захотела уйти, так, как на лице Ланса появилось выражение неприязни, а говорить что-то плохое про Неметона его сыну, девушка не хотела совсем.

– Как он тебя узнал?

– Просто… похоже, что он действительно хорошо общался с моей мамой, если тогда, смог во мне разглядеть её.

– Это было после пытки?

– Нет, когда только он увидел меня, сразу узнал, – повисла долгая пауза, во время которой собеседники смотрели друг на друга, в глаза, неотрывно, не задумываясь о том, как это всё выглядит со стороны, и Алма просто тонула в нём. Она чувствовала что-то странное, то ли она взлетает, то ли, наоборот, погружается и утопает, но это не так важно, только бы с ним, с этим взглядом.

– Я не знаю почему он…

– Ланс, я не требую ответа. Всё в порядке. Как рука?

– Уже отлично.

– Когда не больно, ты выглядишь более счастливым и весёлым.

– А тебе разве сейчас больно? Она же убрала все раны, которые только были.

– Нет. Нет, не все! Тут уже дело не в этом, а в том, сколько эта битва унесла жизней. И ещё больнее от того, что он, – она легко стрельнула глазами наверх, на пустошь, где их оставил Алекс, – был дорог мне. Ты сейчас потерял там кого-нибудь?

– Мог, но мне повезло.

– Рада за тебя, – чисто ответила она, искренне понимая, радуясь за Ланса всем сердцем. И тут же разглядела свечение слева.

– Алма! Подойти быстрее, у меня времени почти не осталось.

– Что? – спросила девушка, подбежав к свету, на прощание обернувшись и посмотрев на эльфа.

– Я так поняла, вы ищите сейчас алмазный жемчуг? – начала Кальек Бейра.

– Да.

– Здесь вы его не найдёте.

– Но разве не..?

– Нет, он не у моей мамы, не у Жалис. Его охраняет мурена.

– Это милое существо? – Алма едва сдержала смех.

– Та, которая охраняет – не милая. Большая и не любит людей, но не думаю, что ты её не победишь, так же, как и не могу обещать того, что это будет легко! Камень лежит у неё «дома», на дне.

– Где это?

– Там, где про воду говорят «мёртвая».

– Но это же около академии! Мне надо очень долго добираться.

– Это не ко времени, ты успеешь.

– Как он может помочь? Камень, я имею в виду.

– В одиночку он может ударить или защитить тебя невиданной силой, и развить твою физическую силу на столько, что ты можешь становиться не собой.

– Я и так превращаюсь в животных.

– Тут уже не о них, ты рождена уже иллювиатрой – можешь путешествовать сквозь миры, но шары помогут в другом, ты будешь становиться другой по внешности, это поможет, поверь.

Ноги начали рассыпаться золотым жемчугом, руки растворяться в тумане и воздухе, она снова исчезала.

– Мам, почему так мало времени всегда?

– Потому, что бы ещё сильнее ценила эти моменты, ведь если бы мы виделись постоянно, разве ты так бы относилась к нашим разговорам. Только ответь честно.

– Ты права, но я любила бы тебя в любом случае.

– Я тоже… и у тебя есть отец, – она уже почти растворилась.

– Считай, что нет. Хотя, надо ещё подумать, что лучше, – последнего предложения Бейра не слышала, он был адресован воздуху, в котором она распалась.

Девушка обернулась, Ланс куда-то ушёл, и она стояла одна среди низких палаток, все люди сидели внутри и залечивались. Алма резко захлебнулась в себе, в собственных ощущения, и точно не помнила, как попала на пустошь. Сидя на краю, притянув к себе колени, обняв их, и положив на них голову, она задумалась обо всём сразу. Как же всё-таки больно, когда умирает кто-то рядом, и возможно даже это противное чувство не из-за того, что он ушёл, а ты осталась, а наоборот. Тебя безосновательно режет мысль, заставляющая стыдиться жизни. Да, да, тебе стыдно, что он – твой лучший друг, человек, которым ты так дорожила, – погиб, а ты, будучи в той же битве, не более, чем в ста метрах от него… Ты живёшь! Как происходит этот отбор? Кто распорядился что, Алекса должны убить?! Алма знала ответ, и со злости начала сжимать рукой край обрыва, на котором и сидела. Будто сквозь мысли, она беспристрастно наблюдала за расположившимся внизу лагерем, за тем, как туда-сюда ходили люди, эльфы, среди которых девушка так же не сознательно различила Неметона, который поднимался по крутой тропе, ведущий к её выстроенному храму одиночества. Девушка мысленно расстилала над собой тишину, стены, которыми она отгораживалась от лишних звуков, были не чем иным, как руинами её прежнего замка, только тот был воздушным, и его наполняли мечты о хорошей жизни. Тот замок она пыталась удержать годами, сколько бы не приходилось стоять, а теперь она сама со злости рушила его, и из остатков возводила крепкие стены. Хотя, на самом деле, желание было другим! Это мечта – взять и кинуть все оставшиеся куски руин в расписанное витражами зеркало – окружение, слишком прекрасно отражало оно мир, в котором нет и дня без войны! Мир без войны существовать не может! Она глубоко втянула запах табака, но не повернулась к Глафнегу, севшему рядом с ней. Он выпустил ещё одно идеальное кольцо дыма, а потом заговорил.

– Знаешь, а ведь и ты так умеешь.

– Я не курю.

– А я про другое, посмотри.

Девушка покорно подняла голову, и увидела, как новая порция дыма поднялась вверх, начала крутиться, и потом поплыла куда-то вдаль грациозной акулой.

– Только у тебя акула в размерах больше получается.

– Хм… может потому, что больше материала для неё?

– А когда переизбыток, лучше как раз что-то создать.

– Такой материал терять не жалко, его противно приобретать… Я могу кого-то повредить, не следует выпускать Пени.