Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Ты перебарщиваешь, Цез.

Они продолжали разговаривать, поочерёдно отходя сдавать дистанцию, и, как не странно, лучше всех её сдала Лина, проплыв полтинник за семнадцать секунд (не смотря на то, что почти все силы ушли на сдерживание превращения). Несмотря на вечные подколы Курта о её безродстве, Алма жила в академии достаточно хорошо. После того дня она, Александр, Николас и Цеза стали отличными друзьями. Только им она давала слушать музыку со своей ракушки, в которой была не только музыка её личного сочинения, но и попытки немного изменить уже существующие синглы. И было необычайно хорошо, что бывало так редко в том месте, где знали кто она на самом деле. Алма стала одной из лучших учениц, обрела друзей, но это никак не перекрывало провала в памяти, случившегося около года назад. И вот наступил октябрь. Девочка уже помнила о себе прошлой так много, например то, что мама не просто отправила её к Доэлнору, стерев память, она уменьшила возраст, тогда она была старше. То и дело вспоминались, или приходили во снах подводные картины, в которых Алма утопала до утра. Особое чувства появлялись, когда девушка с усилием вспоминала что-то сама, и тогда выходили скалистые берега гор-островов, обычно все в дожде, и она тихо сидит одна, вдали штормит корабль, и девушка не сразу замечает его удивительные паруса… Все такие мелочи гладили сердце ей, но, где остальное? Его не было. Кто она сама? Кем была Кальек Бейра?

====== Алма Уэнса ======

– Ты опять?

– Да опять! Тебе самой разве не противно?

– Мне противно видеть и слышать тебя, – холодно ответила Алма Курту, – то, что ты не можешь меня найти в вашей магической переписи – ещё ничего не значит.

– Не только я, тебя никто не может там найти. Тебя там просто нет! Так же, как и остальных безродных, бесфамильных, просто отбросов.

– Знаешь, иногда ты ещё больший идиот, чем кажешься.

Это были последние слова девочки, и она, показательно махнув светлыми волосами, вышла из столовой. К её счастью уроки на сегодня кончились, кончился обед, и девочка могла пойти и погулять по осеннему лесу. Даже не забросив сумку на кровать, а оставив её у двери в комнату девочек, Алма начала выискивать глазами Ника.

– Лина, я здесь! – послышался голос слева.

– Ник! Наконец-то, пойдём?

– Да.

– Эй, вы куда? – весело спросила Цеза, приближаясь к друзьям.

– Собирались пойти гулять в лес.

– А можно с вами?! – глаза девочки резко загорелись весёлыми огоньками.

– Мы думали позвать вас с Александром, – дипломатично, спокойно, и без запинки начала Алма, которая всегда могла без ссор и физических последствий разрядить ситуацию, – но ты же сама говорила, что скорее умрёшь, чем не разберёшься со второй главой по истории к завтрашнему уроку, а Алекса позвал к себе Ротнар для дополнительных тренировок.

– Ой, точно! – почти взвизгнула девочка, и от ужаса прикрыла рот рукой, – как же я могла забыть про параграф по истории?! Лина, спасибо, что напомнила. Жаль, конечно, что я не смогу пойти с вами, ну ничего, в другой раз.

– Конечно, удачи в истории, – в один голос ответили Алма и Ник.

– Спасибо, пока.

Она забежала в комнату, захватив по просьбе Линину сумку. А друзья отправились на улицу, стараясь избегать столкновений с Куртом, они вышли на улицу и быстро побежали по дороге к лесу.

– Ник, уже можно? – спросила Алма не бегу.

– Давай забежим в сам лес!

– Хорошо!

Они быстро пересекли перелесок, за деревья, и когда их скрывала живая изгородь из елей, они, не останавливаясь, приземлись на четвереньки, и бежали уже два зверя, сверкающий как солнце леопард, и бежевого цвета, дымчатый гепард Алмы. Они бежали как всегда, девочка рысью, Николас лёгким галопом, и по знакомой лесной местности, они пробирались к «их» месту – к промоине-норе, рядом с рекой, достаточно широкой, что бы едва различать противоположный берег. В добавок ко всему, нору закрывало упавшее старое дерево, по которому только и можно было добраться до отверстия в земле. Это подобие норы, благодаря магическим стараниям ребят уже походило, на своего рода детские катакомбы-штаб. Пол был старательно и ровно покрыт слоем глины. И хорошо держал всё своё содержимое, даже не проминаясь под ним, это были округлые валуны, старательно застеленные под диваны, деревянный, самодельный письменный стол, хотя по размерам скорее походил на кофейный. Стены носили на себе различные детские рисунки, которые любили творить здесь друзья, но так же и карты. Здесь они обычно изучали старые книги, сами себе создавали загадки в истории, верили в них, а потом забывали и выдумывали новые.

– Продолжим читать рассказ? – спросил Николас, подходя к жёсткому дивану, где лежали несколько книг.

– Нет, Ник, – мягко возразила она, и подняла книгу со стола, – нам надо сделать историю на завтра.

– Ха, – невесело усмехнулся Ник, откидываясь назад, – сейчас идёт такой язык, которого я совсем не понимаю.

– Да, конечно плохо, что зарубежная история написана на других языках, но, тем не менее, у меня с ними проблем нету.

– Ладно, читаешь вслух ты.

– Ха, тогда с тебя один раз врезать Стронцию.

– Ладно, будем по очереди.

С победоносным лицом она опустилась на диван. Девочке нравилось то, что Ника можно было легко отговорить от глупой идеи только сказав что-нибудь про Стронция. Мальчик знал, что Алма не бросает слова на ветер и если предлагает спор, то тот был серьёзным, а врезать Стронцию – значит разозлится, тогда бы он раскрылось, что он Аниото, что было бы гораздо хуже, чем читать Алме историю вслух. Он начал читать, с поправками Алмы друзья разобрались с историей где-то за час, но и после этого Алме не хотелось снова садится за карты, они показывали слишком многое, в том числе и как далеки от неё родные, Доэлнор, Глафнег, и даже по Титании она скучала не меньше.

– Лин, о чём ты думаешь? – спросил Ник, когда они оба гуляли по сырому песку вдоль реки.

– Просто… Как думаешь, откуда взялся этот остров, он же насквозь пропитан водой. Такое чувство, что он просто вырос из-под земли, искусственным или магическим образом.

– Я слышал что-то такое. Хотя раньше этот остров был излюбленным местом русалок, ну, если верить Лерил.

– А ты веришь? – спросила Алма, слегка вздрогнув при слове «русалки».

– Да, хотя их здесь уже давно не видно.

– Слушай, – мечтательно и сладко произнесла девочка, – Может их поисками и займёмся?

– Тогда придётся покидать остров, а у нас это не получится. Мёртвая вода… помнишь?

– Да, помню, но ведь русалки могут в ней плавать?

– Конечно, на то они и русалки.

– Тогда почему решено, что их здесь нет, возможно, они просто подводой.

– Всё может быть, но их очень давно не было видно.

– Николас, сколько ты уже здесь?

– Долго, – медленно ответил он, повисла пауза, и Ник продолжил, – лет с двух. Лерил говорит, что мои родители были оборотнями, отец был против Йова, а мать за него, потом она умерла, а отца обнаружили как оборотня, забрали и убили.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– Уже нечего плакать и сожалеть. Я по ним скучаю, но не думаю, что стоит убиваться всю жизнь. Я их люблю, и живу с этим чувством.

– Ты просто молодец Ник, думаю, они оба гордились бы тобой.

– Мать вряд ли.

– Думаю нет, она тоже.

– А где твои родители? – теперь Алма остановилась, и продолжила идти уже с пустым монологом.

– Мамы уже нет, и что с ней случилось я не знаю. Отец живёт, он где-то в мире, дома не имеет, но не от бедности, а от характера. Сколько помню, я видела его не на много больше, чем тебя. По крайне мере, насколько я помню, я жила с ним несколько лет, но и в этом не уверенна, вообще мало что помню, однако могу сказать: он любит свою волю и силу, он очень сильный.

– И… на стороне Йова?

– Нет, он ни на чьей стороне. Из-за силы Йов с ним не связывается как с врагом, а ему отец, не знаю почему, отказывается помогать.

Над головами ударило небо, и мелко пошёл дождь. Два хищника быстро побежали назад к академии, то и дело налетая на лужи. Промокли, но только в этом сейчас девочка видела счастье. И быстро забежав в пустую, общую ванную комнату, она встала перед зеркалом и посмотрев в него разглядела в прекрасном, светловолосом облике, который считала идеальным, всё туже девочку, – как правильно твердил ей Курт, – безродную. Она замерла смотря в зеркало, и порой подрагивала от наступающего холодка. Ещё немного и она поняла, что всё снова! Девочка опять не контролировала себя! Пытаясь удержать в комнате обычную температуру, она уставилась в одно место (центр зеркала), и не сводила глаз с него, пока не осознала, что подтёки и волны на зеркале не из-за неё, и то, что перемены температуры не было. Отражающая поверхность стекала сама по себе. Потом быстрее и быстрее закрутилась в водоворот! Алма подумала, что сходит с ума, но нет, это происходило. Она вгляделась в стекло, когда оно перестало крутиться, и еле устояла на ногах, только крепко ухватившись за раковину, смогла не упасть! Там был тот самый сон! Её первый сон после беспамятства! Алма уплыла в сон… Снова подводой, опять замок, как всегда на улице оры. Визг и крик противно сводил с ума! Голова болела, и представляя то, что сейчас переживают зовущие люди, Алме становилось противно, тошно, сводило живот, и она зажимала уши руками, хотя понимала, что сейчас эти голоса в её голове. В комнату, где Алма одна, вбегает красивая женщина, с насыщенно-каштановыми волосами, растрёпанными сейчас. Кальек Бейра… ей мать молчит, хотя Алма говорит ей, кричит и чуть ли не плачет. Окрик за дверь! Лёгкий взмах узкой руки матери, и девочка только может догадываться, что было дальше с Бейрой. Хотя зеркало и продолжало показывать ей дальнейшие события в этой комнате, девочка уже не слышала голосов, и не смотрела на стекло. Быстрым шагом вышла из ванной, потом остановилась, зашла назад, и зеркало было зеркалом. Всю ночь Алма не спала и вертелась на узкой кровати, слушала дождь, пыталась придумать историю, и вообразить, что она спит, а это её сон, но ничего не помогало. Она встала с кровати и посмотрела вниз, абсолютно все спали. Быстро взглянула на настенные часы, светящиеся стрелки вещали полседьмого, Алма проворочалась всю ночь, так и не заснув. Полдня она ходила разбитая, и словно чувствовала что-то, как приближается событие, переворачивающее сознание уже сейчас, даже ещё не наступив. Она шла по коридору с сумкой на одном плече, на двух пальцах переливалось кольцо-змея, блондинистые волосы развивались от быстрого шага, на фигуре хорошо сидела школьная форма. Девочка уже давно не смотрелась в зеркало без кольца, забыла то, как выглядит по-настоящему, и пыталась даже не думать об этом. Сейчас она практически неслась на историю, даже не понимая собственной спешки. В классе уже сидело много народу, она как обычно присела рядом с Куртом Стронцием.