Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– Целый год я сидел здесь! Даже во время зимних каникул приехал только на четыре дня! А она…

– Понятно о ком ты. Стронций, если ты так хочешь быть с ней чаще, так в чём проблема? Сегодня пятница, съезди домой на выходные, а в воскресенье днём или утром вернёшься…

– Ты серьёзно? Меня не отпустят!

– Даже не верится, что я это делаю… Ладно, я поеду с тобой.

– А с тобой меня отпустят?

– Нет. Но сбегать вдвоем не так стрёмно, как в одиночку.

– Правда? Ты сделаешь это? Сбежишь ради меня?

– Я знаю Маргариту…, она не достойна, быть в одиночестве.

– Кто бы говорил. Сейчас ты рассуждаешь об этом, как о неприятнейшем чувстве, но сама, при этом, обожаешь быть одна! Ты сама любишь это!

– …да, – коротко ответила она. И тихо улыбнулась.

– Ты на самом деле сбежишь ради меня?

– Да. Ради моего лучшего друга, конечно.

– Обожаю тебя, – при этих словах Курта Алма ещё шире улыбнулась.

Урок прошёл быстро. Пролетели химия, астрономия, история магии и ботаника. И Вашингктон с ужасом осознавала, что сейчас будет физ-ра.

– Ненавижу этот урок! – тихо проныла Алма, идя рядом с Ником и Цезой.

– Ну не знаю…, по-моему, Ротнар милый, к тому же красавчик.

– Цез, это ты сейчас сказала? – удивился Николас.

– Он просто симпатичный… он мне нравится только, … в общем, это что-то на уровне «красивого актёра», не больше, – красивое лицо Цезы заполнил лёгкий румянец.

– Всё равно не люблю его, – сказала Алма, и они с Цезой пошли переодеваться.

В начале урока все, как обычно, выстроились в одну линию в спортзале. Этот зал выглядел довольно странно: под ногами были настоящая трава, коротка, около двух-трёх сантиметров; стены, окружающие зал били сплошными аркадами на колоннах, даже без стекла (на тот случай, чтобы при игре с мечом их не выбили). Какая-то неизвестная Алме магия заполняла проёмы, позволяющая проникать ветру и свежему воздуху, но преграждающая путь каплям дождя (если тот идёт на улице), а так, же мячу и учащимся нельзя было пройти сквозь них. Высоченные полотки завершались таким же заклинанием.

– Так, – громко говорил Ротнар, – сейчас короткая разминка. Потом сдаём нормативы по бегу и далее свободный урок, сами выбираете игру.

– Я бы выбрал игру, кто его первый догонит и прикончит, – прошипел Стронций.

– Что? – не особо заинтересованно спросил учитель.

– Ничего, – после этого ответа Алма думала, что на этом спор закончен, и ужасно разозлилась на Бена Ротнара, когда тот не остановился.

– Ты что-то имеешь против моих уроков, Курт?

– Вы сами на это нарвались, – пожав плечами, ответил парень.

– Сам у меня сейчас нарвёшься, – тихо сказал он, подойдя близко-близко к Стронцию.

Стоя рядом, Алма думала, что искренне не хочет знать, чем это закончится. Она не первый раз за этот год наблюдала за стычками друга и Ротнара. Но тогда они были не гласными, а теперь они уже ненавидели друг друга напрямую.

– Продолжаем урок! Делаем разминку! Стронций, иди за мной.

Серо-зелёные глаза девушки в упор смотрели на Курт, который со сдержанным видом прошёл мимо неё вслед за учителем.

Прошла уже половина урока. Часть класса взяла мячи и играла, Алма же просто сидела у одной из арок, и смотрела вниз, надеясь увидеть на улице Стронция. Иногда девушка ненавидела себя за собственное воображение, и сейчас не стала изменять традициям. За небольшой промежуток времени она успела провернуть в голове миллионы поворотов событий.

– Ты играть не пойдёшь? – спросила Долли, подойдя к Вашингктон.

– Нет, Долс. Играете без меня.

Она встала и собралась выйти из класса, и прямо в дверях столкнулась с Беном Ротнаром.

– Так, Вашингктон, ты куда?

– Мне надо, я ненадолго.

Легко оттолкнув рукой учителя, она почувствовала то, как он, при первом же её прикосновений отстранился сам. Вопросительно Алма посмотрела на него. Мысленно она сильно удивилась изменению в его внешности: руки покраснели, на плече тоже бело-алое пятно, и… он переоделся, теперь на нём была чёрная майка.

Больше не сказав ни слова, девушка вышла в коридор, но Стронция в нём не оказалось. Она прошла к единственному выходу от сюда, ведущему в небольшой зал. Там она увидела Курта. Он стоял у окна, опершись руками на подоконник, и смотрел словно сквозь предметы. Алма подошла ближе, и теперь всё встало на свои места, она поняла, что это были за пятна на руках и плече Ротнара…

– Курт, что между вами ещё случилось? И я имею в виду до драки.

– А до драки ты всё видела… – медленно и тихо проговорил Стронция, из уголка его рта капнула кровь.

Девушка положила руку на плечо друга. Она помнила то, как он помогал ей во время наездов Рачны, Бена Таллия. И ведь они так часто помогали друг другу, но теперь всё стало слишком серьёзным, это уже не детские ссоры между однокурсниками, Курт подрался с преподавателем! Похоже, они оба сильно сражались, раз на телах обоих видны ещё не залитые лиловым гематомы, от ручных ударов, и последствия ударов магии.

– Я ненавижу его…. Сволочь! Кто ему дал право говорить так обо мне, о моей семье?! Я убью эту тварь, если он ещё, хоть раз, так скажет!

«Курт, так что он сказал?» крутилось на языке Алмы, но она промолчала. Девушка только стояла и смотрела на покрытое завесой ненависти лицо друга. Только сейчас она заметила у него на шее зеленеющую гематому. Тут она решила, что не придумает ничего лучшего, чем можно было бы вывести его из этого состояния, кроме одной простой фразы.

– Знаешь, думаю, стоит скрыть твои гематомы магией. А то, как же ты всё это собираешься объяснять Маргарите? – спокойно спросила она.

Словно оживши, Стронций поднял вначале голову, потом глаза. Такие серые, с голубеющим отливом, в них будто проснулось прошлое, такое хорошее утро, когда они решили уехать из академии на выходные.

Оба тихо переоделись в обычную форму и забрали сумки из раздевалок. Медленно и тихо они шли по коридорам к комнатам, чтобы отнести вещи.

– Во сколько «водный путь»? – спросил Курт.

– Так, подожди, – Алма быстро отсчитывала в голове время. Этот вагон приезжал на остров с посылками от родителей для учащихся, а так же преподаватели заказывали много нужного для академии, как, например, пополнение веществ в химической лаборатории. Это всё аккуратно выгружалось с 13:30 до 14:00, затем получение новых указаний, проверка исправности механизмов и дозаправка, всё это, примерно до 15:00.

– Где-то в три мы уже должны быть на нём.… Сейчас 14:27, – сказала девушка, посмотрев на высоко висящие часы, – Курт, подожди немного.

– Ты куда?

Парень быстро пошёл за Алмой в комнату. Та, поднявшись на свой верхний ярус, открыла прикроватную тумбочку, и, достав лист с ручкой, быстро что-то написала на бумаге.

– Что ты делаешь?

– Должна же я сообщить друзьям о том, что меня не будет по воскресенья.

– Они же тебя сдадут!

– Нет, Курт! Они меня прикроют. Знаешь, ты можешь сомневаться в своих приятелях сколько угодно, но в моих даже не думай!