Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

– На самом деле не очень, магия всегда помогает.

Через десять минут они уже подошли к высоким кованым стенам, обрамляющим участок, однако за железными рисунками не было ни парка, ни происходящего в нём, поскольку за ковку плотно хватался своими извилистыми стеблями густой виноград, от которого сейчас остались только засохшие на зиму стебли.

– Нужен ключ? – спросила Алма.

– Обойдёмся, – подойдя к двери (единственной части забора неохваченной виноградом), Стронций коснулся замка, и, шепнув что-то, открыл податливую дверь, – заходи, – не громко пригласил девушку Курт.

– Ого, – со сдержанным восторгом в голове сказала Алма, – красиво, очень.

– Подожди, – снова заговорила Алма, когда друг направился к деревьям, чтобы углубиться в парк, – мы разве в дом не пойдём.

– Пойдём, но позже. Мать бы не стала сидеть дома сейчас.

Последовав за Куртом, Алма осмотрела красивый парк, деревья с тёмно-серыми стволами и тонкими переплетающимися ветвями, на которых ещё лежал снег. Газоны с проталинами, узкие садовые дорожки. За одним деревом, отличающимся от других своим толстенным приземистым стволом, девушка Алма увидела женщину. Она сидела на красивом садовом диванчике, её рука беспрерывно дёргалась, пока она что-то писала на листе бумаги. Маргарита была одета в красивое платье бежевого цвета, на её плечи было накинуто тёмное пальто, а её бурые, почти чёрные волосы, переливаясь и струясь, словно водопад, были откинуты за спину, и стекали ниже талии.

– Мам, – Стронций быстро подошёл, и замер перед Маргаритой.

– Курт! Что ты здесь делаешь? – она быстро отложила бумагу, и Алма подумала «заметил ли Стронций, что она встрепенулась, и быстро перевернула лист белой стороной вверх?», – Но тебя, же не могли отпустить…

– Я знаю, Мам. Извини… – выдохнул он и мягко обнял женщину, которая, не смотря ни на что, была счастлива. Она понимала, что он сбежал без разрешения, как понимала и то, ради чего он это сделал, и её лицо с красивой улыбкой, во время объятий, говорило сыну «спасибо».

– Но я все, же ненадолго, в воскресенье утром мы уйдём, чтобы добраться до обеда.

– Мы?

– Ах, да. Алма, иди сюда.

Девушка быстро подошла и поздоровалась с Маргаритой. Они уже неоднократно виделись, пару раз общались, и Вашингктон очень любила маму Курта, спокойную и милую женщину, приятную в общении.

– Ты что, втащил в свою авантюру ещё и Алму? – спросила она, улыбаясь, и покачала головой. Было видно. Что она всё равно была рада им обоим. И не злилась. А спросила просто для порядка.

– Так получилось, – ответил блондин.

– Да, – начала Алма, так получилось, что я, если честно и предложила уйти…

– Ну и хорошо, девочка, – снова нежно произнесла женщина, она часто так называла Вашингктон, ещё с самого детства, и до сих пор. Девушка не противилась, и в какой-то степени, ей нравилось это, – спасибо, хорошо, что вы выбрались. Есть не хотите?

– Нет, спасибо.

– Немного? – ответил Курт.

– Всё равно пойдёмте в дом, становится очень жарко.

И, правда. Однако, как заметила Алма, что едва она пересекла границу владения Стронциев, жара, преследующая их всю дорогу сюда, спала, и здесь было прохладнее, в тени деревьев, высокого дома в четыре этажа… Вашингктон не верила, что в таком огромнейшем здании живёт одна Маргарита.

Нет смысла описывать всё прекрасное и роскошное содержимое дома. Можно сказать лишь, что пространство, обычно не вмещающее в себя слово «уют», легко вписывало его сюда. В этом доме было очень уютно.

Кухня была не большой, Маргарита подошла только к самой двери, а оттуда уже заколдовала тарелки и еду: те ровным строем полетели в столовую, где на диване сидели Алма и Курт. Девушка обратила внимание на то, что, несмотря на её отказ, женщина всё же «подала» тарелку и для неё. Было очень вкусно, и девушке всё же пришлось, из вежливости, притронуться к еде.

– Кстати, как вы добрались? – вдруг спросила Маргарита.

– Хорошо, без особых проблем.

– Курт, думаю. Твоя мама имеет в виду «каким образом?».

– Да, – подтвердила женщина.

– Ну, вначале на «водном пути», а дальше по воде вплавь.

– Вы что, сбежали из академии ещё вчера? – она подняла одну бровь.

– Нет, просто у Алмы проблем с водой не возникает.

– Но ведь сейчас холодно. Вы и так плыли в холодной воде, а потом ещё и шли? – спокойно спросила она, хотя девушка не думала, что внутри она так же спокойна.

Только сейчас Вашингктон задумалась о том, что это ЕЙ всё равно на воду, а не Курту. Но Стронцию, вроде тоже не было большой разницы, особенно теперь, когда он находился там, где действительно хотел. Теперь Алма задумалась о себе. А где её дом? Его нет. Под водой её уже не ждут, а на земле? Девушка поднялась и посмотрела в окно. Там были горы, низко спускающиеся к самой воде, так далеко, но Алма видела их, словно они были рядом.

– Стронций, – тихо позвала она.

– Что? – спросил Курт подойдя.

– Я могу уйти ненадолго?

– Что?! Куда?

– Мне нужно, пожалуйста. Ты же хотел сюда, так наслаждайся.

– Алма, а ты-то куда?

– Мне хочется развеяться. Не волнуйся. Ты просто не понимаешь, что это такое. Каждое лето ты знаешь свою цель – дом, и куда бы ты не отправился, самое главное – знать, где он, не потерять его, это то место, куда ты всегда можешь вернуться и успокоится. Я же всё лето чувствую себя бродягой. Никогда не знаю, куда пойду, и что случится со мной. У меня есть место, куда я порою хочу попасть, мне там рады, но не думаю, что Торниэл я смогу назвать домом. Это я к тому, что тебя постоянно спрашиваю «куда ты?». «Когда и во сколько вернёшься?», а мне некуда возвращаться. Поэтому не надо спрашивать меня, куда я. Хорошо? Я от этого настолько отвыкла, что ненавижу контроль и хоть малейшее нарушение моей воли.

– Хорошо. Иди, я скажу маме, что ты скоро вернёшься.

– Её это волнует?

– Она всегда расспрашивает о тебе, каждое лето, каждые каникулы, на которые я приезжаю.

– Передай, … хотя нет, я потом сама скажу ей «спасибо». Ладно, пока.

– Маргарита, мне надо ненадолго отлучиться, – сказала девушка, подойдя к ней, – не беспокойтесь, я вернусь, – ответила Алма на вопросительный взгляд.

– Пока, Алма, возвращайся быстрее, – услышала она позади голоса Стронциев, когда выходила из комнаты.

Она быстро нашла выход на улицу, и, оказавшись среди холодного мартовского воздуха. Расправила чёрные крылья и полетела вверх. Она, почему-то припоминала эти горы, где-то уже видела такие выступы, склоняющиеся к воде, словно огромные пьющие животные. Горы находились достаточно далеко, но девушка все, же направилась к ним. Её крылья быстро неслись, разрезая воздух, и она была на месте уже через полчаса полёта (сразу вспомнился предыдущий долгий полёт, но он был очень давно, когда она ещё только шла по направлению к Кохилю, даже не зная, что это такое). Сейчас Алма уже достигла гор, но не остановилась. Эти горы были живой границей…, Вашингктон поняла это только сейчас, смотря сверху, она видела, как ровный ряд гор отгораживал одну часть земель, где оставались её друзья и академия, на этой стороне лежал снег, напоминающий далматинца из-за проталин. А другая сторона была её миром! Тем самым, в котором она родилась. И девушка удивилась, как она, иллювиатра, способная путешествовать через миры, не смогла различить грань между…, это был один мир, но разные его части, где всё очень сильно отличалось, а находились они рядом, потому, что всё равно оставалось одно звено, объединяющее их – магия.