Великие Древние (сборник)
Шрифт:
Стараясь не смотреть в сторону хладнокровного убийства ещё одного моего товарища, я вскочил на ноги и, толкнув одного из дикарей на двух других, побежал к густым зарослям папоротника. Я обернулся, и увидел, как Фернандес насадил одного из дикарей на поднятое копье, и бросил его в толпу, что вызвало мимолётное замешательство. Сам он быстро добежал до деревьев и скрылся. Я уже был близко к заветным зарослям, как чья-то рука вцепилась в моё плечо мёртвой хваткой.
Я машинально выхватил свой кинжал и с омерзением ткнул им в чёрную мёртвую плоть дикаря, настигнувшего меня. Однако его хватка не ослабла. Тогда я обернулся и с силой нажал на кинжал. Рука дикаря треснула, как гнилая ветка, и чёрный гной брызнул на меня. Дикарь упал и зашипел по-змеиному, но ноги
3. Смерть на опушке
Мы бежали с Фернандесом долго, не смея оглянуться, и, казалось, ноги не могут сами остановиться. Нам чудилось, что со всех сторон нас окружают гнилые тела дикарей, что они мелькают то тут, то там, и когда мы в изнеможении упали на траву, то удивлению не было предела: погони не было даже слышно. Мы прислушались. Только ветер шевелил верхушки пальм и лениво перебирал траву. Где-то в лесу надрывалась какая-то птица. Фернандес приподнялся и выпалил, тяжело дыша: «До сих пор не верю, что все это было в действительности. Голова идет кругом…»
Я согласился и покачал головой. Все было настолько же необычно насколько и страшно. С дикарями я сталкивался и раньше. На самых разнообразных островах и континентах, но то, с чем мы с толкнулись на этом проклятом острове было каким-то особенно зловещим. Зловещий культ и выродившиеся туземцы совершенно отвратного вида… Как будто ожившие мертвецы… Ужасная гибель наших товарищей, и такое обманчиво легкое бегство из плена. Все было очень подозрительно, и шестое чувство подсказывало, что наши злоключения еще не кончились.
Мы с Фернандесом поднялись и стали размышлять, в какую сторону лучше идти к кораблю. Фернандес пошел к опушке, а я стал осматриваться по сторонам. Я видел кусок морской глади и зеленую сельву. Солнце играло бликами на синей морской воде, в голубом небе парили чайки. Эту совершенную идиллию нарушало лишь то чудовищное положение, в которое мы попали, и из которого нам удалось спастись только вдвоем. Какая-то фантасмагория, наваждение, страх и ужас в настоящем раю. Оказывается, и такое бывает.
Вдалеке я увидел черную точку – наш корабль. «Санта Мария»! Скоро мы будем на борту! Мы должны добраться до нее, во что бы то ни стало. Надежда выбраться с этого чертового острова вновь забила во мне с новой силой. Из моей груди вырвался вздох облегчения, что всё позади, что остается только добраться до корабля, неважно как, главное добраться и к черту всё, к черту все эти пряности, долой деньги!
Вдруг в самый разгар такого душевного изливания, я внезапно услышал возглас удивления. Я обернулся и не поверил своим глазам. Фернандес стоял на опушке леса, вокруг него слегка колыхались пальмы, встревоженные яркие бабочки разлетались прочь, а около деревьев. Где раньше ничего кроме травы не было, стоял. Нет, этого просто не может быть, это просто мираж.
Наверно в голове совсем помутилось от жары, но. ОН стоял, возвышаясь над несчастным Фернандесом. Над трясущимся моряком возвышался тот самый богохульственный идол из камня. Впрочем, через мгновение я убедился, что он вовсе не каменный, хотя и выглядел точь в точь, как кусок камня. Этот каменный камуфляж был всего лишь маскировка. Маскировка для настоящего Зла, подкарауливающего невинные жертвы. Это исчадие ада было живое, живее всех живых, несмотря на внешний обманчивый вид.
Я двинулся к несчастному моряку, еще не представляя какой кошмар произойдет у меня на глазах. Однако помочь ему я все равно не смог бы, окажись даже совсем рядом. Пока Фернандес таращился на невесть откуда взявшегося каменного монстра, мой взгляд уловил слабое движение. Однако слабое движение тотчас сменилось молниеносным. Чудовищно отвратительная голова монстра слегка качнулась, а затем. Когда я вспоминаю это, мне хочется открыть глаза и проснуться, очнуться от этого кошмарного сна, но глаза и так уже открыты и мне остается только кричать, кричать
от всепоглощающего ужаса…Щупальца на морде твари внезапно распрямились и вцепились в голову Фернандеса, тот заорал от страха или от боли, а скорее всего от того и другого. Попытался помочь себе руками, и отодрать эти извивающие мерзости от своей головы, но было уже поздно. Раздался громкий хруст, и руки Фернандеса обмякли. Однако тело двигалось, но это были ужасные движения. Движения заглатываемой жертвы в пасть удаву. Но конечно это был не удав, а нечто гораздо более чудовищное, пришелец из иных миров, в поисках свежей крови, обуреваемый жаждой убийств, искусно маскирующийся под камень, в котором спрятано самое настоящее вселенское ЗЛО.
А тем временем, тело Фернандеса, перетираемое, словно гигантскими жерновами, постепенно растворялось в каменной пасти идола, который сам не произнес ни звука. Кости моряка крошились в мелкую крошку, кровь сочилась на землю непрерывно, разорванные внутренности ошметками падали на землю, а тварь продолжала пожирать человека, упиваясь, свежей человечиной.
Когда на землю упали изжеванные сапоги моряка, чудовище повернуло ко мне свою кошмарную голову и уставилось пустыми серыми глазами. И тут я заметил очередное странное превращение. Монстр, только что беспощадно уничтоживший моего товарища, снова стал серым и неподвижным. Голова, направленная в мою сторону, так и застыла. Чудовище снова стало идолом. Идолом кощунственного Древнего Бога, прибывшего из далекого безвременья, создавшего, как я узнал впоследствии, на этом затерянном острове свое собственное царство. Царство смерти и запустения.
Видимо, чудище еще не ожило окончательно, и временами снова подвергалось окаменению, наверно мало еще было выпито свежей крови безвинных жертв, чтобы ОНО могло свободно ходить по Земле. Оно опять заснуло в своем каменном одеяле.
И тогда я побежал опять. Я бежал быстро и долго, ветки хлестали меня по лицу, а перед глазами стояло ужасное зрелище: безжалостное убийство Фернандеса перемежалось с отвратительными лицами дикарей. Мне опять казалось, что они повсюду. Повсюду. Со всех сторон на меня смотрят эти безжалостные глаза. Мне не скрыться от них, нет!
4. Рассказ старухи
Я метался и бродил по джунглям около трех часов, пока не наткнулся на небольшую поляну, на которой высился небольшой ветхий шалаш. С одной стороны это была удача, ибо я уже изнемогал от усталости, а находиться на открытом пространстве, после гибели капитана мне хотелось все меньше и меньше. С другой стороны в хижине меня вполне могла ожидать засада, и я вынул кинжал, крепко его сжав.
Осторожно приблизившись к ветхому сооружению, я всмотрелся внутрь. Едва уловив мимолетное движение: какое-то существо метнулось ко мне, я в испуге отпрянул назад, и, упав на землю, вскинул перед собой кинжал. Из хижины тем временем вылезла такая древняя старуха, что мне показалось, будто передо мной высохшая мумия. И, тем не менее, она была жива. Ее безжизненные губы разомкнулись, и я услышал слова на знакомом языке: «Португал… Ты португал?.
Мое изумление длилось несколько минут. Услышать родной язык на этом ужасном острове после того как мои товарищи погибли такой чудовищной смертью? В моих ушах до сих пор стояло зловещее лопотание уродливых дикарей, и поэтому португальский говор, хоть и ломаный прозвучал совершенно ошеломляюще.
Старуха между тем, продолжала бормотать: «Белый человек. Меня зовут Сидханга. Мой отец был из вашей страны. Его звали Фернандо. Он приехал на большой лодке, и решил остаться в нашей деревне Шаггаи. Он влюбился в мою мать и не захотел возвращаться в свою страну. Когда-то много-много лун назад в нашей деревне жилось очень хорошо.» Старуха на минуту замолчала, усевшись передо мной на корточки: было видно, что ей нелегко давался длинный рассказ, но она, видимо перед смертью хотела выговориться и облегчить душу. И наверно передать страшную тайну этого ужасного острова постороннему человеку, чтобы избавиться самой от того кошмара, что преследовал ее столько лет. Наконец она решилась: