Великие Игры

Тут же, он объяснил, что у стариков младшая дочь засиделась в девках, и они готовы всеми возможными способами выдать ее за первого встречного.

Такие вот у местных старых дев предприимчивые родители! Буду знать, а то еще захомутают раньше времени, а я тут еще ни одного подвига не совершил! Так бесславно и пропаду.

– А куда мы идем? – отвлекся я от праздных размышлений, пытаясь хоть что-то рассмотреть в ночной темноте.

– Назад к башне, - пояснил Флин, - хромой мастер из нее выходит не слишком часто, так что, скорее всего, друзья поднимутся к нему. Если повезет, застанем их там, нет – объясним ситуацию и попросимся на ночлег. Прогнать не должен.

Что ж, не самый плохой план, особенно, если учесть, что у меня вообще никакого плана нет.

Расчет Флина оказался верен. Вот только попасть в башню оказалось не так просто, как в первый раз: дверь была закрыта и отпираться отказывалась напрочь.

Сначала мы вежливо стучали, потом умеренно барабанили. Под конец я даже пару раз душевно стукнул по дубовым доскам. Было больновато, зато звук вышел достойный, громкий. Эффекта, правда, не последовало.

– Брось ему камешек в окошко, но только так, чтобы не разбить, - с невинными видом предложил я мальчишке, - раз свет горит, значит, кто-то там есть. Мы же не просто так пришли, мы и дело распутываем, и защиты на ночь просим – в своем праве мы, короче!

Какое-то время он еще поартачился, но в итоге согласился. В несколько секунд соорудил из своих завязок что-то вроде пращи, взял первый попавшийся мелкий камень и лихо запустил его, так сказать, на огонек.

Раздался тихий «дзынь», а потом возмущенное голубиное курлыканье.

– Кажется, камень рикошетом попал в почтового голубя, - бледнея, поделился своими опасениями Флин.

– А чего ты так испугался? – удивился я. – Вон, камень назад упал, а голубь – нет. Выходит, что все обошлось.

– Скорее всего, это голубь кого-то из мастеров… - промямлил повесивший нос мальчишка.

– Тоже мне, птица мира, - отмахнулся я от надуманных проблем, - это ж хорошо, что там голубь. Значит, они скоро окно откроют, чтобы его впустить. В это время мы о себе и заявим!

Это, определенно, был мой вечер, потому что все случилось именно так. Я, как истинный зоркий сокол, узрел блики на стекле и понял, что пришло время горланить. Итогом ночных переговоров стал спустившийся вниз и открывший нам дверь Стун.

Не смотря на «незванность» и поздний визит, нам явно были рады. Даже, кажется, Рина.

Хотя тут я утверждать не берусь – она была в приподнятом настроении, так как ее голубь вернулся вовремя, почти непострадавшим и принес ей послание, которое они все ожидали уже вторые сутки.

Этим посланием оказался местный аналог моих документов, который мне справил староста какого-то дальнего хутора – большой должник Рины, курировавшей появление на свет не то семи, не то двенадцати его правнуков. Сама Рина счет не вела, а староста с него уже давно сбился.

Документы были на предъявителя и подделкой, по сути, считаться не могли. По той простой причине, что не подделывали в этом мире документы. Не было еще прецедента. Незачем было этого делать до моего появления!

Вот так вот я одним своим появлением начал разлагать и криминализировать местное общество!

Ну, да все это лирика. А если по делу, то выслушали Флина со всем вниманием и серьезностью. Рина сразу же затребовала рисунок сапог и исследовав его, сообщила, что похожие узоры наносят только в двух мастерских их города, которыми владеют два брата – семейный это узор.

– И что, неужели опознают они свою работу по такому рисунку? – не скрывая скепсиса, уточнил я.

– А ты взгляни на правый, - улыбнулся Стун, - видно же, что его недавно чинили! Понятное дело, что там же, где его и делали. Кому, как ни мастеру свою работу поправлять?

Ну, вот и снова все смотрят на меня, как на убогого. Мало того, что рожа глупая, так еще и очевидных для всех вещей на рисунке не видит. А чего ж тогда их не увидели Гарр с Флином?! Ну, да не будешь же из-за этого скандал устраивать. Пускай и дальше считают, что я не семи пядей во лбу Тем более, никогда я на это и не претендовал.

К тому же все уже осматривали дверную ручку, а Флин пересказывал слова эскулапа, что при такой концентрации яд способен убить даже лошадь.

– Кстати, о лошади! – предпринял я попытку реабилитировать просевшие в их глазах показатели моего интеллекта. – Сегодня Флина едва не растоптала лошадь возле места работы Рины.

– А каким ветром вас вообще туда занесло? – насторожилась девушка.

– Не понимая причин подобной реакции, я оставил возможность отвечать на этот вопрос Флину. И дальше они уже беседовали без моего вмешательства.

Посовещавшись достаточно долго, пришли в решению: Стун, Флин и я (ибо, а куда же меня деть?!) идем утром к ближайшему сапожнику. Там мы железно узнаем, чьих рук эта работа. И либо прямо там же узнаем имя хозяина, либо идем к брату сапожника за этой информацией. Для этих мероприятий Стун официально привлечет Флина, как помощника, воспользовавшись голубиной почтой.

Спали мы с посыльным на полу, но на двух перинах. Одна была очень длинной, а вторая очень воздушной. Понятно, думаю, кому они обычно предназначались.

Намаявшись за этот долгий и насыщенный покушениями на жизнь Флина день, я отрубился уже на этапе раздевания. То, что упал я на перину, а не на пол считаю обычным везением.

А сон снова оказался ярким, красочным и реалистичным. И вновь меня поставили перед замком с кучей разномастных башенек, к которому, как я точно знал, мне нужно пробраться.

Но начались грезы с того, что я, сгнувшись в три погибели, очень внимательно изучал в придорожной пыли одинокий след босой явно детской ступни. Я, само собой, не следопыт, и легко мог бы перепутать детскую и миниатюрную женскую ногу, но во сне уверенность в том, что прошел здесь именно ребенок, у меня была просто-таки железная.

Хотя, что мне давала эта самая уверенность, сказать сложно, так как перед замком я был один одинешенек.

Передо мной не было никаких предупредительных знаков, но, это было явное продолжение прошлого сна, следовательно, я подошел к замку с другой стороны. И что же меня ждет тут на этот раз?

Недолго теряясь в догадках, вздыхаю не без жалости к себе любимому и делаю первый шаг навстречу неизвестному испытанию.

Ничего не меняется. Все так же чудесно: солнышко светит, птички поют – жизнь прекрасна! Вот только меня не проведешь! Где-то здесь должна быть зарыта собака! И наткнусь я на нее в самый неподходящий момент.