Великие Спящие. Эпилог 1

— Ты-то тут что делаешь, дружище?! — невольно вырвалось у Птоломея. — Ты же сейчас из тренировочного лагеря должен не вылезать, к выполнению боевых задач готовиться…

— Уважаемый Гиркам будет представлять в нашей с вами сделке сторону Закона и проследит, чтобы ни один из участников не жульничал, — откуда-то из-за спины сообщил господин Гийом, затем поравнялся с Птоломеем и с довольной ухмылкой заглянул ему в лицо: — Надеюсь, участие друга развеет последние остатки вашего беспокойства и сделает проведение нашего обряда несколько… хм, несколько более гладким…

— Вот как? — дёрнул уголком рта Птоломей. — Ну тогда пусть ваши маги приступают к подготовке, а я пока с другом парой слов перекинусь. Не возражаете?

— Конечно, конечно! — немедленно согласился господин Гийом и, отступив, проследовал вслед за остальными в зал. Птоломей остался с, наконец, оторвавшимся от блокнота приятелем наедине.

— А ты что скажешь? — спросил он, мысленно обратившись к их последней беседе, ставшей развилкой в их дружбе.

— Да ничего. Господин Гийом всё верно обрисовал. Я — гарант честности вашей с ним сделки и… — начал было Гиркам, однако Птоломей решительно его прервал.

— К мархузу, что тут говорят другие! Я просто хочу знать… что… ты… здесь… делаешь? — прошипел он, выделяя каждое слово. — Почему ты с отцом Грасса, а не в лагере? Почему вместо охоты за нарушителями Запретов, вдруг оказываешься в Нолде, ещё и в роли мелкого чиновника? Что случилось с твоими высокими идеалами служению Закону?

— В заднице мархуза идеалы! — вдруг окрысился до этого спокойный Гиркам. — Мне… мне отказали в обучении и поставили перед выбором — идти в младшие оперативники без какой-то надежды на карьерный рост, но с огромными перспективами на получение путёвки в Бездну, или же стать канцелярской крысой, так же без каких-то жизненных перспектив, но зато и без риска…

— И как они это объяснили? Тебе ведь сначала обещали совсем другое… — нахмурился Птоломей.

— Ха, обещали… — зло оскалился Гиркам. — Когда они что-то там обещали, закон об ограничении прав магов в первом поколении не приняли!

— Уже такой есть? Ни разу не слышал… — удивился Птоломей.

— Ну ещё бы! Его ведь приняли пока ты по Лесу Смерти шатался, — фыркнул, успокаиваясь, Гиркам. Затем он спрятал блокнот в накладной карман форменного кителя и продолжил: — Так что радуйся. Ты был прав, а я, со своей наивностью и верой в возможность честного профессионального роста, нет.

— Погоди, погоди… Законопатили тебя в чиновники, отрезали последний путь к развитию — это всё понятно. Здесь-то ты как оказался? — нахмурился Птоломей, пытаясь оценить изменения во вроде бы уже сложившейся картине мира. — Коллегия признала статус Нолда как государственного образования и учредила здесь филиал «законников»?

— А, вот ты о чём, — невесело усмехнулся Гиркам. — Тут всё вообще просто. Дело в том, что я… я продался твоему работодателю с потрохами и теперь за маленькую мзду помогаю ему обделывать всякие тайные делишки. Представляешь? Я и… вдруг тот, кого всегда презирал — мелкий продажный чинуша!

— Хочешь сказать, что ты с этим смирился? — не выдержал Птоломей, иронично изогнув бровь.

И очевидно попал своим вопросом в яблочко.

— Ага, сейчас! — осклабился Гиркам. — Родовитые ублюдки выиграли битву, но война… война ещё впереди! — И хотя приятель сказал последнюю фразу максимально нейтральным тоном, она всё равно прозвучала настолько двусмысленно, что можно было не сомневаться — в Нолде несостоявшийся «палач» оказался совсем не из-за своей «продажности».

— Вот и я так думаю, — одобрительно кивнул Птоломей и сделал Гиркаму приглашающий жест в сторону танцевального зала.

Встреча-встречей, но оба собрались здесь по делу, и чем раньше они с ним разберутся, тем лучше!

Внутри их уже ждали. И прежде, чем Птоломей успел опомниться, его уже подвели сначала к нарисованному кругу с вписанным в него равносторонним треугольником — месту проведения ритуала, — а затем сунули в руки бумагу с формулой клятвы, написанной на языке рун. Знакомиться с вытребованными нюансами обряда, так сказать. Хотя с точки зрения традиционной магии смотреть тут было не на что — колдовство считалось крайне простым и любые внесённые в него изменения неизбежно бросились бы в глаза.

Собственно это ему с усмешечкой и сообщил один из присутствующих здесь магов господина Гийома, пока его коллега напоминал Гиркаму о его обязанностям. Видимо посчитал требование Птоломея не просто излишним, а проявлением едва ли не трусости…

Впрочем Птоломею на мнение всяких идиотов было плевать. Сохраняя полнейшую невозмутимость, он сначала внимательнейшим образом прочитал предложенную бумагу, затем с умным видом походил вокруг колдовской фигуры, и, наконец, изобразив удовлетворение, принялся задавать следящему за ним чародею достойные начинающего вопросы. Кто где встанет, как распределятся узлы Силы, и насколько сложно ляжет плетение на ауры участников… Выглядело это настолько жалко, что бдительность окружающих невольно притупилась, и уже никто не обратил внимание где именно Птоломей встал.

А ведь это было самое важное! Потому как занял он позицию аккурат впритык к линии внешнего контура рисунка, и пока говорил, активизировал покрывающие его ноги под штанами рунные цепочки — сутки рисовал! И те, словно змеи, принялись сползать с его кожи через стопы на пол, а уже оттуда нырять в ничем не защищённые силовые линии магической печати. То есть делать всё то, чего должны были не допустить собравшиеся в зале чародеи, и что Птоломей смог провернуть лишь потому, что подобный навык предоставила притаившаяся в глубинах его сознания Книга.

На всё про всё хватило минуты. Так что когда приступивший к своим обязанностям Гиркам, откашлявшись, предложил начинать, Птоломей уже контролировал ключевые части ритуала.

Ну а дальше было делом техники. Периодически бросая мрачные взгляды в сторону о чём-то шепчущихся Гийома с сыном, Птоломей где нужно вливал Силу, где нужно произносил требуемые слова клятвы, а где-то и вовсе открывал защитные оболочки своей ауры для создаваемых ограничений. И лишь в одном месте он позволил себе вмешаться — когда зашла речь о магической фиксации будущей его столетней верности Дирану, Птоломей запустил развернувшееся внутри энергетических линий заклинание и несколько иначе расставил приоритеты. Так что наказание за нарушение договора стало значительно мягче, едва ли не безобидным, а суть обещанного служения сместилась с «магната Гийома Дирана, владетеля Нолда» на просто Нолд.

И ведь никто ничего не заметил! Правда, Гиркам потом что-то бормотал про не слишком удачный формат заключения магических контрактов, который очевидно требует изменений, но Птоломей вникать в это не стал. Слишком уж велика была его эйфория из-за успеха с предложенным Книгой методом подмены сути договоров и… слишком важно было эту самую эйфорию скрыть от глаз кажется что-то всё же заподозрившего ушлого торгаша!

Вопреки самым мрачным ожиданиям Птоломея, жизнь его после завершения церемонии почти не изменилась. Он всё так же большую часть времени был предоставлен самому себе, тратя время на тренировки и освоение новых знаний, и лишь изредка отвлекался на мелкие поручения, вроде поимки мага-растратчика, проигравшего в кости зарплату своих подчинённых, или помощь в зачаровании спешно возводимых в порту башен тяжёлый метателей. Господин Гийом словно бы не знал куда его пристроить, однако Птоломей был уверен — впечатление ложное и магнат, заполучив в свои руки хранителя знаний вартагов, к нему пока только присматривался. Во всяком случае того же Гиркама или даже Грасса он к делу приставил быстро — приказал заниматься организацией жандармской службы, — а значит дело скоро найдётся и для него. Хоть ту же подготовку учебных материалов для курсов боевых магов возьми или вовсе составление компендиума полученных знаний вартагов — всё важно, всё Птоломей потянет.