Великий князь Владимирский

— Посадите ее к крысам и законопатьте крышку хорошенько, — велел слугам.

Растерявшую всю наглость и тонко визжащею бабу бросили в бочку и стали ее заколачивать. Из-за липовых досок раздался первый крик боли.

— Кидайте ее в прорубь и протолкните под лед. Пусть не останется после нее даже могилы.

Сука отправилась домой, к своему хозяину Сатане, а я вернулся к подготовке похода. Не почувствовал ничего, ни облегчения, ни удовлетворения от мести. Пустота.

В первый же день осады Владимира от армии захватчиков отделилась часть и под руководством Бурундая направилась к Суздалю, который захватила сходу. 6 февраля войска вновь объединились и на следующий день начали штурм, зарезав перед этим пленённого сына Юрия Всеволодовича на глазах у всего города. Тут-то мы и выдвинулись на позиции, наводить последние штрихи на выбранном поле боя и в окрестностях.

Во второй половине дня были уже у погоста. Установили вагенбург, стали убирать и утаптывать снег на спуске к реке, от вершины до середины. Вторую половину утрамбуют монголы, пусть погарцуют по рыхленькому. Реку преграждал широкая полоса кольев, частых, как зубья у расчёски. Ее не то что верхом, на своих двоих и то с трудом преодолеешь. Постарались смерды, молодцы. За кольями, на другом берегу, виднелся настоящий бурелом из поваленных елей. Стволы рубили на высоте полутора метров и с расчетом, чтобы они одним концом держались за пни, а другим лежали на земле. Стена!

Следующий день проверяли, в очередной раз, амуницию, запасы болтов и медикаментов, повторяли с командирами, от тысяцких до десятников, каждый шаг плана предстоящего сражения. По моим прикидкам Байдар должен появиться дня через два, максимум три. В полдень подоспел Бачман с половцами и помещиками. Их разместили в заранее приготовленных местах. Тиун Рождественского погоста догадался поставить несколько больших бараков и конюшен для кавалерии, за что в первый же день получил от меня 1 гривну и массивный серебряный браслет, работы кубачинских мастеров.

Поняв, что угрозы с юга нет, я еще в Стародубе отправил гонца к боярину Федору с повелением забирать вторую терцию и всех витязей с кметями, что были под рукой, и выдвигаться окольными путями в тыл врагам. Дорога их пролегала по реке Тара, от верховьев которой следовало перейти на реку Нерехта, впадающую в Клязьму верстах в пяти к западу от наших позиций. В устье Нерехты боярин должен был жать, пока основные силы удаляться подальше в сторону Стародуба и после этого напасть на обоз. Я надеялся, что Байдар, узнав про нас от разведки, оставит обоз под охраной одной или двух сотен бойцов и налегке поскачет на разборки. Если же противник не станет отрываться от телег, то задача Федора ждать результатов боя. В случае нашей победы, он будет отлавливать беглецов и громить организованно отступающие отряды. Если нас разобьют, его задача ждать от меня вестей или через два дня уводить армию к Белой горе.

Монголы пришли 11 февраля.

Над полем светило яркое, зимнее солнышко. В такой день хорошо сидеть у окна, укутавшись теплом пледом и потягивать глинтвейн. Но сегодня мы пьем другие напитки — пот и кровь.

Я осмотрелся. Терция стояла, как скала, в окружении бушующего моря возмущенно орущих кочевников. Их можно понять, ведь эти люди привыкли к победам и с малыми потерями, а сегодня их слишком много уже лежало неподвижно, или корчилось, в предсмертной агонии, на снегу. И ляжет еще больше.

Защелкали тетивы арбалетов, словно в подтверждение моих слов. Всадники начали густо сыпаться с коней, оставшиеся стремительно отхлынули подальше от строя.

— Берегите болты! — крикнул я стрелкам. — Бейте только если уверены в поражении цели! Тысяцкие, доложить о потерях!

Потери были, но незначительные, чуть больше тридцати человек. Я посмотрел на чернеющие кучки на снегу перед нами. Не меньше пяти сотен. Все же третья атака за час. Всадники остановились перед стеной семитысячного войска врага. Пошлет их Байдар снова в атаку, или все же ударит тяжелой конницей?

Байдар пожалел латников. К нам, в очередной раз, помчалась толпа лучников. Ну-ну.

— Приготовится! Арбалетчики, бейте по лошадям! Эти кривоногие ублюдки без коней слабее беременных баб! И вот что, ребята! Если выживем — вся добыча ваша!

Восторженный рев трех тысяч пересохших глоток согнал стаю ждущих поживу ворон с ветвей березовой рощи.

Очередной наскок закончился так же, как и предыдущие. Пока легкая конница оттягивалась к своим, к нам от вагенбурга устремились десятки лыжников, со связками болтов за спинами. Сбросив ношу перед строем они быстро побежали обратно. Арбалетчики моментально втянули груз в центр каре и стали делить между собой.

Очевидно Байдар слышал про нас, возможно от самого Субэдэя, так что новых атак не последовало. Видимо он искал способ расколоть наш орешек и не находил его. Пусть думает, время работает на нас. Наконец решение было принято. К нам опять помчались лучники, но в этот раз следом за ними медленно выдвинулась тяжелая кавалерия. У старика этот прием не прошел, неужели ученик надеется его превзойти?

Посыпался град стрел. За спиной легких всадников латники разделились на три группы. Первая будет атаковать по фронту, а две другие с флангов. Мы ждали. Вот конные копейщики достигли нужного места и начали разгон.

— Поднять желтый флаг! — приказал я. — Всем заткнуть уши берушами!

В октябре ко мне заявился горнист-мордвин. Со знакомой сотней своих земляков. Покориться завоевателям, как его князь, он не захотел и решил продолжить сражаться под моей рукой. Сразу же по приезду, Пургаз потребовал приставить его сотню к любимой игрушке. Я не стал возражать. Монголы уже знали про Иерихонские трубы, но не думаю, что приготовились противостоять дьявольским звукам, так что использую еще раз.

Атакующие уже были в двадцати шагах от нас, когда тоскливый вой легиона демонов ударил по ним. Повторилась история под Болгаром.

— Залп!

В обезумевшую толпу полетел рой болтов.

— Шаг!

Терция слитно ударила по валу монголов. Те может и хотели отступить, но кони не слушались и мешали друг другу.

— Шаг!

Латники сыпались на землю, как переспевшее зерно.

— Шаг!

Наконец жалкие остатки тяжелой кавалерии сумели оторваться от нас и помчались к Байдару.

— Залп!

Перезарядившиеся арбалетчики практически уничтожили беглецов. Им на помощь бросились лучники, пытаясь отвлечь нас.

— Поднять красный флаг.

Из леса вылетела наша конница и стреляя на ходу бросилась на врага. Слева Бачман с половцами, справа Казимир и помещики. Вражеские лучники заметались, потом разом повернули коней.

— Залп!

Вот и все.

— Бейте отбой, — велел я барабанщикам. — Раненых к лекарям, живо!

Неожиданно из-за поворота реки выскочила сотня всадников. Следом за ними скользили два десятка саней. «Не сумел Федор уничтожить весь обоз», понял я. Прибывшие объединились с остатками тумена Байдара и немедленно стали огораживаться санями. Я подозвал Казимира.